Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Сэм Уэллер. Хроники Брэдбери. Жизнь Рэя Брэдбери. М.: Эксмо: Fanzon, 2023. Перевод с английского Светланы Харитоновой. Содержание
«Хроники Брэдбери» Сэма Уэллера — биография авторизированная, то есть прочитанная и одобренная ее героем, Рэем Брэдбери. Уже тревожный звоночек: значит, никаких внезапных открытий и парадоксальных интерпретаций, идущих вразрез с каноном, ждать не приходится — только парадный портрет, только повторение многократно пройденного. «На мой взгляд, больше всего эта книга похожа на приложение к моему собственному сборнику „Дзен в искусстве написания книг“, опубликованному много лет назад», — пишет Брэдбери в послесловии. Комплимент, надо признать, сомнительный: дескать, я бы и сам все это рассказал, да как-то недосуг было. Ну ОК, жизнеописаний Брэдбери на русском не то чтобы великое множество: книга Геннадия Прашкевича в серии «ЖЗЛ» (около половины тома занимает изложение сюжетов общеизвестных рассказов и романов) да полдюжины статей, изобилующих фактическими ошибками. Как ни парадоксально, при всей читательской любви к великому американскому фантасту, исследовать его жизнь и творчество в России никто почему-то особо не спешит. Так что «Хроники» Уэллера лишними не будут: за неимением гербовой бумаги пишем на простой.
Биограф аккуратно проходится по главным реперным точкам, которые расставил в своих статьях и интервью сам Брэдбери. История о прапрапрабабке писателя, осужденной во время процесса над салемскими ведьмами, но чудом избежавшей казни. Байка об иллюзионисте Мистере Электрико, якобы напутствовавшем юного Рэя: «Живи вечно!». (Мельком Уэллер проговаривается, что исследователи так и не нашли никаких следов шоу Мистера Электрико — не исключено, что это персонаж вымышленный.) История фотографии, где старшеклассник Брэдбери запечатлен рядом с великой Марлен Дитрих. Знакомство с американским фэндомом, Робертом Хайнлайном, Эдмондом Гамильтоном, Ли Брэкетт, первые публикации в фэнзинах, первые рассказы в НФ-журналах. Встреча с будущей женой в книжном магазине: Брэдбери пришел за сборником, в котором была опубликована одна из его ранних новелл, а бдительная молодая продавщица приняла писателя за воришку. История создания «Марсианских хроник» и романа «451° по Фаренгейту». Полная взаимных обид и разочарований повесть о работе над сценарием фильма Джона Хьюстона «Моби Дик». И так далее и тому подобное, все эти этапы большого пути перечислены в любой развернутой энциклопедической статье.
Уэллер прилежно отрабатывает каждый обязательный пункт: детство — отрочество —юность Брэдбери, ранний дебют, быстрый успех, стремительное превращение в живого классика. Кино, телевидение, радиопостановки, участие в разработке одного из павильонов Всемирной выставки в 1964 году, знакомство с великими современниками — от Уолта Диснея до Федерико Феллини. Каждый эпизод биограф, отдадим ему должное, снабжает цитатами из писем, газетных и журнальных публикаций, из эксклюзивных интервью с участниками событий, а главное — из многочасовых доверительных бесед с Рэем Брэдбери. Так что перед нами не просто канон — а канон изрядно расширенный и дополненный, что не может не радовать. Вы, например, знали, что молодая Ли Брэкетт предлагала двадцатилетнему Рэю заняться сексом на заднем сиденье автомобиля (по крайней мере, так запомнилось писателю), но Брэдбери чудовищным усилием воли преодолел соблазн? Ну вот, теперь будете знать.
Больше всего внимания Сэм Уэллер уделят детству и юности своего героя, и это в общем логично: именно туда, в прошлое, чаще всего возвращается писатель в своих книгах. «Рэй Брэдбери — человек-противоречие, пророк ностальгии: он предсказывает прошлое и вспоминает будущее», — пишет биограф. Вот только идеализированное прошлое Брэдбери имеет мало общего с реальностью: ностальгия по «старым добрым денькам» стала одной из ключевых тем его творчества, но очевидно, что добрыми эти деньки казались только Рэю, для остальных домочадцев это был сущий ад.
Если отвлечься от эмоций и сосредоточиться на фактах, нетрудно заметить, что детство фантаста пришлось на эпоху отнюдь не идиллическую. Младенцы умирали от гриппа в колыбелях (как младшая сестра писателя), взрослых убивали на улице за пригоршню долларов (дядя Рэя стал жертвой вооруженного ограбления, и Брэдбери-младший много лет донашивал пиджак, пробитый пулей), другие взрослые колесили по стране в отчаянном поиске хоть какой-то работы (как отец Рэя во времена Великой депрессии). Скип, старший брат будущего классика, вкалывал до упаду в Корпусе чрезвычайной охраны окружающей среды, чтобы отсылать родным двадцать пять из каждых тридцати заработанных долларов, между тем сам Рэй «вел безмятежную жизнь, спал допоздна и делал, что хочется».
При этом биограф вовсе не пытается разрушить миф, вскрыть тайные мотивы своего героя, — а если бы попытался, не факт, что получилось бы. Проблема в том, что Сэм Уэллер не всегда понимает, о чем пишет, ему определенно не хватает знания культурного контекста и реалий эпохи.
«Вскоре его рассказ будет напечатан в книге издательства Arkham House, пользующегося большой популярностью среди любителей жанра», — сообщает читателям Уэллер. Между тем на самом деле Arkham House — крошечное частное издательство писателя и редактора Августа Дерлета, который печатал книги малыми тиражами и порой не мог распродать их годами. Что характерно, через пару сотен страниц сам Уэллер указывает, что авторский сборник Брэдбери «Темный карнавал» от Arkham House при тираже 3000 экземпляров продавался почти десять лет — но многие ли читателя обратят внимание на путаницу в показаниях?
Или такой пассаж: «Грант Бич считал, что Рэй заслуживает гораздо большего, чем бульварные журналы, и посоветовал другу отправить свои произведения в одно из серьезных изданий — Mademoiselle, American Mercury или The New Yorker». Американский журналист должен быть в курсе, что Mademoiselle — хрестоматийный пример «женского глянца», фэшн-журнал про бижутерию-платьица-ноготочки, издание с солидными по меркам Америки 1940-х гонорарными ставками, но вряд ли «серьезное» в том же смысле, что и «Нью-Йоркер».
А вот пример логики Сэма Уэллера — здесь он вспоминает о фильме Джона Хьюстона «Посрами дьявола»: «После показа в Elstree Рэй вышел в уборную, где у писсуаров столкнулся с режиссером Уильямом Уайлером и Питером Витртелом (который, несмотря ни на что, продолжал дружить с Хьюстоном). Ни один из них не произнес ни слова — настолько фильм был ужасен». А если бы фильм не был ужасен, мужчины, надо понимать, тут же вступили бы в оживленную дискуссию — прямо у писсуара, не застегнув ширинки.
Наконец, биограф весьма вольно обращается с цифрами и фактами. «На Всемирный конвент научной фантастики собрались почти две тысячи читателей, редакторов, писателей, иллюстраторов и агентов», — пишет Уэллер на странице 118. Но уже на странице 120 добавляет, что, «по воспоминаниям Эккермана, на ужине присутствовали лишь двадцать восемь из ста восьмидесяти пяти участников конвента». Так две тысячи или две сотни? Разница на порядок. На всякий случай уточню: сами организаторы первого «Ворлдкона» гордо сообщали, что на конвенте собралось почти триста человек, так что вторая цифра, очевидно, ближе к реальности.
Другой пример: «Права на книгу купила студия Disney, поставив точку в долгом и мучительном путешествии романа на экран, которое началось в 1950 году, — пишет Сэм Уэллер. — Тогда в дверь крошечной квартиры Брэдбери постучали. Тридцатитрехлетний Рэй открыл дверь...» Постойте, но ведь Брэдбери — 1920 года рождения, в пятидесятом ему исполнилось только тридцать. Или дверь открыл какой-то другой Рэй?.. Тайна веков, загадка природы. И так далее: в целом относиться к книге Сэма Уэллера стоит с осторожностью, по принципу «доверяй, но проверяй».
Однако в некоторых случаях нам все-таки придется поверить биографу на слово — по крайней мере там, где он выстраивает внутреннюю драматургию, отыскивает некую логическую взаимосвязь событий. Так, первая половина жизни Брэдбери, по Уэллеру, чуть менее чем полностью история бегства из «научно-фантастического гетто». Брезгливо-снисходительное выражение «бульварные журналы» появляется в этой книге неспроста. Рискну предположить, что в оригинале автор использовал нейтральный термин pulp, то есть, попросту говоря, «журналы, напечатанные на дешевой бумаге», но здесь интонация «через губу» как нельзя более к месту. Согласно реконструкции Уэллера, с начала 1950-х Брэдбери одержим идеей «войти в приличное общество» — и репутация писателя-фантаста этому, понятное дело, отнюдь не способствует. Рэй целенаправленно дистанцируется от фантастов: он настойчиво добивается, чтобы сборник рассказов «Человек в картинках», вторая его книга в издательстве «Даблдэй» после «Марсианских хроник», вышла без упоминания НФ — ни на обложке, ни на шмуцтитуле, ни в аннотации. При подготовке британского переиздания «Хроник» автор предлагает сменить название на менее «космическое» — дескать, читатели сплошь и рядом не понимают смысла заголовка. Марс? Планета? Ах, вот в чем дело! «Как только люди узнают, что книга о марсианах, они отодвигаются и меняют тему разговора». («Серебристая саранча», конечно, звучит гораздо понятнее и никаких вопросов не вызывает.) Заодно Брэдбери выкидывает из переиздания два фрагмента, которые могут шокировать консервативного английского читателя: «Высоко в небеса» (о расовой сегрегации) и «Эшер II» (о цензуре).
Непонятно, продолжал ли Брэдбери поддерживать отношения с Форестом Эккерманом, Ли Брэкетт, Эдмондом Гамильтоном и другими представителями «НФ-гетто», которые так много сделали для него на заре карьеры. Но после выхода в 1950 году «Марсианских хроник», первой по-настоящему успешной его книги, все эти персонажи со страниц биографии исчезают бесследно. Рэй больше не приглашает их на семейные ужины, не обращается за советом, не рекомендует их рассказы для экранизации. Его круг общения необратимо меняется, теперь классика окружают публичные интеллектуалы, наперебой спешащие утешить комплексующего товарища: ну какой же ты фантаст, старик, ты настоящий писатель!
Остается только гадать, насколько этот подход отражает позицию самого Рэя Брэдбери, — или Сэм Уэллер слегка мухлюет, подбирая факты под концепцию. Если учесть, что «Хроники» — биография авторизированная, придется принять как данность: да, Брэдбери всю жизнь искал признания истеблишмента — и испытывал искреннюю неловкость за юношеское увлечение фантастикой. Ничего не поделаешь — по крайней мере до тех пор, пока на русском не выйдет какое-нибудь другое жизнеописание классика, возможно не столь комплиментарное, но заслуживающее большего доверия.