© Горький Медиа, 2025
Gorky Media
13 декабря 2018

Новый Водолазкин, следственные дела советских писателей и Хайдеггер на петанке

Пять книжных новинок, заслуживающих внимания

В «НЛО» вышел курс лекций Михаила Ямпольского о живописи, «Ад Маргинем» завершает год Агамбена в России самым личным текстом итальянского философа, а на полках книжных магазинов появился «Брисбен» Евгения Водолазкина. Редакция «Горького» — о самых интересных новинках недели.

Евгений Водолазкин. Брисбен. М.: Редакция Елены Шубиной, 2018

Гениальный музыкант чувствует, что медленно, но верно охладевает к музыке, хотя внешне у него все в порядке: концерты по всему миру, овации, восторженные рецензии критиков и горы букетов. Кризис — повод вспомнить свою жизнь и рассказать ее первому встречному писателю по имени Нестор, который довольно изящно собран по кусочкам из разных современных российских прозаиков, включая самого Водолазкина. Как и главный герой, собранный из разных российских и не очень музыкантов. Но вернемся к главному герою, который по матери русский, по отцу — украинец, жил в детстве в Киеве в условиях двуязычной многоголосицы, потом перебрался в Россию. Тут прямо напрашивается пафосная трактовка: Водолазкин написал роман о былом русско-украинском союзе, который сейчас заканчивается разводом. Но в романе все гораздо хитрее. Отметим также, что автор по-прежнему находится на таком уровне мастерства, что можно писать великолепно буквально обо всем на свете, даже о самых банальных пустяках.

«Склонение существительного путь. Был такой параграф в учебнике русского языка, изданном для украинских школ. Русские формы — путь, пути, пути, путь, путем, пути — сопоставлялись там с украинскими: путь, путi, путi, путь, путтю, путi. Главное отличие: в украинском путь — она. Грамматический женский род. Однажды Глеб спросил отца, как так получилось, что путь — она. Тому що наша путь, ответил Федор, вона як жiнка, м’яка та лагiдна, в той час як росiйський путь — жорсткий, для життя непередбачений. Саме тому у нас i не може бути спiльної путi».

О. И. Киянская, Д. М. Фельдман. Словесность на допросе. Следственные дела советских писателей и журналистов 1920–1930-х годов. М.: Неолит, 2018

В новой книге, посвященной сталинским репрессиям, собраны материалы шести судебных процессов — над Владимиром Нарбутом, Николаем Эрдманом, Михаилом Вольпиным и другими писателями, поэтами, журналистами.

Для широкого читателя интереснее всего будет ознакомиться с «делом сатириков», жертвами которого стали уже упомянутый Эрдман и его коллеги Владимир Масс и Эмиль Кроткий, обвиненные в сочинении «антисоветских басен». Поэты, работавшие в «Крокодиле», даже не подозревали, что занимаются контрреволюционной деятельностью. Пока кафкианский суд первой волны репрессий не решил иначе.

Массу и Кроткому относительно повезло — для них процесс закончился трехлетней ссылкой. Всего через четыре года сотрудников «Крокодила» начнут расстреливать.

«Принимаю на себя ответственность за все, здесь мною заявленное, а именно: за авторство контрреволюционных басен, за их нелегальное распространение как мною, так и другими лицами, а также за создание особого жанра антисоветской сатиры, являющегося действенным орудием для врагов диктатуры пролетариата.

Записано с моих слов верно и мною прочитано,

В. Масс».

Вера Мильчина. Парижане о себе и своем городе: «Париж, или Книга Ста и одного» (1831–1834). М.: Издательский дом «Дело» РАНХГиС, 2019

Издатель Пьер-Франсуа Ладвока был одним из самых влиятельных интеллектуалов своего времени. Стараниями этого денди, пижона и, прямо скажем, авантюриста выходили многочисленные роскошные издания современных ему поэтов, как посредственных, так и будущих классиков. Им восхищались одни и проклинали другие, не без оснований считавшие его фигляром.

Любовь к жизни на широкую ногу привела Ладвока в долговую яму. Чтобы помочь эксцентричному культуртрегеру, более ста французских писателей решают бесплатно передать издателю по два очерка о современном им Париже. Итогом стало 15-томное собрание «Книга Ста и одного», в которое вошли тексты 173 авторов. Сборник стал бестселлером, открыв новый жанр литературы, который Вальтер Беньямин сто лет спустя назовет «панорамной».

Русское издание разделено на три части. В первой читатель знакомится, собственно, с издателем, из-за которого вся эта история произошла, во второй Вера Мильчина рассказывает об авторах сборника, а третья отведена под избранные тексты из «Книги Ста и одного».

«Сборник Ста и одного имел успех, его покупали, ему подражали <...>. Пресса, дружественная к Ладвока <...>, расхваливая сборник, утверждала, что для трех первых томов потребовалась допечатка тиража <...>. Однако этот успех не спас Ладвока, так как, по выражению мемуариста, те суммы, „которые для любого другого стали бы спасением, в случае Ладвока сгодились разве на то, чтобы поддразнить судебных исполнителей”».

Михаил Ямпольский. Изображение. Курс лекций. М.: Новое литературное обозрение, 2019

Новая книга Михаила Ямпольского, философа и теоретика искусства и культуры, представляет собой расшифровку курса лекций, прочитанного в Московском Манеже в 2015 и 2016 годах (правда, как признается сам автор во вступлении, расшифрованный текст ему пришлось полностью переписать, оставив нетронутой лишь общую канву). Читать тексты Ямпольского чаще всего непросто: они насыщены тематически, вариативны в плане метода, сложны по аргументации и полны самого разнообразного материала, в котором далеко не всегда можно сориентироваться без дополнительных усилий. Поэтому особенно приятно видеть опубликованными его лекции, посвященные изображению: рамки университетского курса вынуждают автора излагать сложный материал как можно более последовательно, ясно и даже в какой-то мере его популяризовать.

Задачей Ямпольского в этих лекциях было уйти от искусствоведческих подходов к изображению, поскольку они хотя и обновляются, но по-прежнему связаны с давними традициями (особенно с платонизмом). Чтобы поставить эту проблему иначе, автор обращается к наработкам самых разных наук, в том числе биологии и антропологии. Изображения, как говорит Ямпольский, «основополагающий аспект всего живого», без них не могла бы эволюционировать жизнь на Земле — они занимают важнейшее место, располагаясь между адаптирующимися друг к другу миром и живыми существами и помогая им коммуницировать. Живые существа самораскрываются, реагируя на окружающую их среду, и в этом самораскрытии возникают изображения. Одним словом, главное в изображении не то, что оно что-то изображает, а то, что оно помогает человеку взаимодействовать с миром. Такой подход позволяет автору по-новому взглянуть на множество привычных нам и не вызывающих вопросов вещей — ну и, конечно, в этой замечательной книжке вы встретите массу незнакомых имен, идей и теорий, складывающихся в сложную, но весьма непривычную и увлекательную картину.

«Самое удивительное в живописи — это то, что мы смотрим на холст, на мазки, на краски и видим картинку, которая отделяется от этих рам, холста и красок. Мы можем смещать внимание от мазка и холста к изображению, которое как бы приобретает автономию и становится независимым от своего носителя. Я в этой связи хочу опять вспомнить оппозицию взгляда и глаза. Взгляд — это то, что всегда обращено к нам, то, что нас касается. Сартр говорит о том, что взгляд лежит у нас на лице. Глаз находится в лице человека, которого ты видишь, а взгляд — прямо на тебе».

Джорджо Агамбен. Автопортрет в кабинете. М.: Ад Маргинем Пресс, Музей современного искусства «Гараж», 2019

Вал переводов Агамбена, случившийся в последние годы к большому удовольствию любителей сложных теоретических текстов, продолжается: наконец за этого автора взялось и издательство «Ад Маргинем Пресс», выпустив крайне странную на вид книжку «Автопортрет в кабинете» — в ней нет титула и т. п., текст начинается прямо на лицевой стороне обложки, а заканчивается на оборотной (внутри она симпатичная, со множеством иллюстраций и фотографиями, сделанными самим автором). Из переведенных на русский язык работ Агамбена, эта наиболее личная и поэтичная — и в то же время хаотичная и фрагментарная. Мы читаем заметки философа, отражающие ход его мысли, неустанно скачущей с одного предмета на другой. Философ сидит в своем кабинете и размышляет сразу обо всем: об ангелах, вечности, этимологии латинских слов, предметах обстановки, на которые падает его взгляд, вспоминает судьбоносную встречу с Хайдеггером, знакомство с Пазолини, который пригласил Агамбена на роль Филиппа в фильме «Евангелие от Матфея», — и множество других эпизодов из своей жизни, сопровождая их смутными импрессионистическими рассуждениями немолодого человека (впрочем, как утверждает Агамбен, душе его все еще лет девять). И хотя связных историй о своей жизни, похожих на то, что мы называем «воспоминаниями», автор рассказывает гораздо меньше, чем хотелось бы, составить по этой небольшой книге представление об этом необычном мыслителе, эрудите, библиофиле и любителе посидеть в кабинете вполне можно — а заодно можно узнать множество ни к чему не обязывающих, но впечатляющих мелочей. Например, Хайдеггер во время визита в Прованс в 1966 году (он вел там семинары) развлекался, наблюдая за петанком, любимой игрой французских пенсионеров:

«На другом изображении, опубликованном во французском журнале, надпись гласит: „Хайдеггер и Рене Шар среди играющих в шары”. На небольшой площади в Ле Торе Хайдеггер любил наблюдать за тем, как местные жители бросают свои „петанки” <…> В то время я, как писал другой поэт, был заключен в очерченный мелом круг и, стоя на одной ноге, жаждал только одного — выйти, выпрыгнуть из него. В воспоминании я словно возвращаюсь внутрь этого круга, который теперь, напротив, кажется мне невероятно счастливым».

Материалы нашего сайта не предназначены для лиц моложе 18 лет

Пожалуйста, подтвердите свое совершеннолетие

Подтверждаю, мне есть 18 лет

© Горький Медиа, 2025 Все права защищены. Частичная перепечатка материалов сайта разрешена при наличии активной ссылки на оригинальную публикацию, полная — только с письменного разрешения редакции.