Джон Ле Карре. Особые обстоятельства. Перевод с английского Александры Головиной. М.: Corpus, 2017
Двадцать третий и последний на сегодняшний день роман Джона Ле Карре в Англии вышел в 2013 году, в России его так долго обещали перевести, что стало казаться, будто мы его между делом уже и прочитали, и вот он, наконец, выходит. Казалось бы — и что такого может рассказать нам сегодняшний Ле Карре, что было бы круче «Шпиона, пришедшего с холода»? Впрочем, «Особые обстоятельства» обращены к читателям Ле Карре, а не к зрителям его бесконечных, показательно изящных экранизаций — этот роман, вышедший ровно пятьдесят лет спустя «Шпиона, пришедшего с холода», вполне можно читать как сиквел или даже свидетельство глобальной переоценки ценностей.
Ведь о чем все это время твердил нам Ле Карре? Что война шпионов — это не такая уж увлекательная и довольно грязная игра больших дядек, в которой разменной пешкой становятся обычные люди. Что добро и зло так же отражают друг друга, как встречи государственных деятелей в лондонских клубах отражают заседания главарей преступных синдикатов в мишленовских ресторанах экзотических городов. Главный герой у Ле Карре никогда не супершпион, демонстрирующий ловкость и технологии в погоне за злодеями, а обычный человек, который пытается изменить что-то, жить не по лжи, хотя и вынужден поэтому идти против всего мира. На главный его вопрос, может ли обычный человек в одиночку противостоять злу, пятьдесят лет назад ответ был однозначным: нет. Свой последний роман восьмидесятилетний Ле Карре пишет с надеждой на другие финалы.
Ничего важнее этого внезапного исторического оптимизма в книге, собственно, и нет. У нее не самый завлекательный сюжет: на первых страницах некий государственный чиновник оказывается подставной фигурой в государственной операции в Гибралтаре, где происходит нечто непонятное, — страниц через двести станет ясно, что в ходе путаной операции погибли невинные люди. Главное действующее лицо — секретарь министра иностранных дел, подозревающий своего руководителя в махинациях. Рано или поздно они, конечно, встретятся, секретарь и чиновник, чтобы наконец открыть неприятную правду. Что именно там, в Гибралтаре, происходило, читатель так до конца и не поймет, да это и неважно: очевидно же, что все это аллюзия на известные британскому читателю скандалы в британской политике — история с оружием массового поражения в Ираке, загадочная смерть эксперта по вооружению Дэвида Келли и так далее. Государство что-то мутит, понимает читатель, но вот так мы выведем его на чистую воду.
И что действительно интересно в этом сюжете — Ле Карре верит, что человек в борьбе с государством может победить. Оригинальных названий всегда жалко в переводе, но delicate truth, «хрупкая правда», которая в русском варианте стала «особыми обстоятельствами», куда больше рассказывает нам про авторский замысел, чем какие-то там обстоятельства. Если вкратце, то это роман о том, что делать с правдой, и у него есть довольно конкретный источник вдохновения.
В самом конце, в благодарностях, Ле Карре упоминает Карне Росса, бывшего служащего британского МИДа, основателя благотворительной организации Independent Diplomat. Росс довольно интересная фигура с бурным прошлым, стоит послушать его лекцию на TED, где он рассказывает, как весела и полна удовольствий была его жизнь (совсем как у главного героя книги, секретаря МИД Тоби Белла), пока он не заявил открыто, что британское правительство подтасовало факты о ядерном оружии в Ираке, чтобы начать войну, после чего вынужден был уйти в отставку. Теперь Росс оказывает благотворительную дипломатическую помощь попавшим в переделку регионам, а Ле Карре можно поздравить — в лице Росса он нашел своего хорошего человека, которого искал все пятьдесят лет своей писательской карьеры.
Эрнан Ривера Летельер. Искусство воскрешения. Перевод с испанского Дарьи Синицыной. СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2017
Чилийский писатель Эрнан Ривера Летельер был впервые переведен на русский той же Дарьей Синицыной в 2014 году — за перевод книги «Фата-моргана любви с оркестром» она получила премию IsLa-HISPÁNICA, а мы, в свою очередь, получили себе еще одного отличного писателя. Летельер — наш современник, публиковаться начал в 1990-х, его новопереведенный роман и вовсе был написан в 2010-м. И тем не менее он читается совершенно как потерянный и обретенный классик: богатый язык, разнообразие которого ничуть не теряется в переводе; обращенность в прошлое; попытка нащупать точку рождения современности и свести в этой точке миф и историю. Мифологичность у Летельера, впрочем, вполне условная, тем более что в романе «Искусство воскрешения» главный герой, проповедник по имени Христос из Эльки, — реальный исторический персонаж, а воскресает, уж простите за спойлер, только курица. Но давайте по порядку.
Свое главное место действия Летельер нашел в местах своего детства — селитряных приисках на севере Чили. Сам он родился на одном из таких приисков, где работал в шахте его отец, и прошел долгий путь прежде, чем стать писателем. Так что судьба Христа из Эльки, полубезумного проповедника и народного святого, понятна ему как своя собственная — к тому же в конце жизни, вдоволь побродив по приискам босиком с проповедями, сам Христос из Эльки, урожденный Доминго Сарате Вега, тоже стал писателем. В главе, описывающей историю его скитаний, местоимение третьего лица то и дело сменяется на первое, как будто автор сам не может определиться, кто тут автор. Сюжетом этого романа становится паломничество Христа из Эльки за собственной Марией Магдаленой: прослышав, что в поселке под названием Вошка проживает «святая блудница» Магалена Меркадо он пускается в пеший путь, надеясь сделать ее своей будущей спутницей.
Так выглядел загадочный чилиец Доминго Сарате Вега
Фото: flickr.com / Pedro Encina
Впрочем, сюжет тут опять же не самое важное: как и в романе «Фата-моргана любви с оркестром», важна не та цепочка событий, что ведет героев к финалу, а то, как это происходит и что происходит вокруг. Мимолетная болтовня второстепенных героев может оказаться столь же значительна, сколь и озарение, постигшее нашего Христа в пустыне («Он дрожал и непрерывно бормотал: — Бог кругл, Бог кругл!»). Точнее, все здесь незначительно, потому что Христос из Эльки с его пародией на откровения, пародией на страдания, пародией на апостолов и пародией на проповеди, составленной из советов из области народной медицины, — это Христос карнавала. И тем не менее книга Летельера — о тех, которым такой Христос необходим, об обездоленных.
Тут есть бастующие шахтеры, поезд сумасшедших, которых выкрали из больницы, чтобы отправить на прииски, корабль, на котором диктатор Ибаньес вывел в море гомосексуалов и утопил их. Это роман о поисках спасительной силы от бесконечных бедствий. И если в «Фата-моргане любви с оркестром» такой силой была музыка, хоть ненадолго, но освобождающая («На мгновение они воспарили и стали чисты, как пронзительная музыка, до капли выжавшая самую суть ночи»), то здесь ей так же ненадолго становится религия («его горестную пророческую фигуру возвеличивал магнетизм одной из самых страшных пустынь на земле, его слово лучше слышалось в звездном молчании этих каторжных пределов, а важность учения соизмерялась с отчаянием здешних обитателей»). Это, конечно, проза самого высокого качества, действительно освобождающая, — и если этот фокус с чудесным спасением от тяжестей быта через высокую прозу придется вам по вкусу, то имейте в виду, что одновременно с выходом перевода в «Лимбахе» в августовском номере журнала «Иностранная литература» вышел перевод еще одного романа Летельера, «Гимн ангела с поджатой ногой» (перевод опять же Дарьи Синицыной), наряду с воспоминаниями Джона Ле Карре об отце в переводе Тамары Казавчинской — есть, что почитать.
Кобо Абэ. Тетрадь кенгуру. Перевод с японского Сергея Логачева. М.: Иностранка, 2017
Последний роман японского классика (довольно странно, впрочем, называть романом любую книжку в двести страниц крупным шрифтом только потому, что на обложке так написано) вышел в 1991 году, за два года до смерти автора, но написан вроде как раньше, еще в 1970-х. Что для книжки довольно важно: потому что это такое краткое путешествие в пределы смерти, как если бы Дэвид Линч или Терри Гиллиам захотели описать словами путешествие на тот свет, где ни герой, ни читатель не разберут, то ли сами они здесь фантом, то ли все вокруг них иллюзорно.
Начинается все с того, что у главного героя на ногах растет дайкон, он отправляется к доктору, доктор после операции советует серные источники в Долине ада, и, хотя в Японии действительно существует курорт с таким названием, герой прямо на больничной кровати летит в саму преисподнюю, задаваясь только одним вопросом — умер ли он уже или все это мерещится ему в послеоперационном бреду. Тут есть странные поезда с цветными вагончиками, летающая свинья из Pink Floyd, медсестра-вампир, дети-демоны, поющие тоскливую песню в чистилище, и, чем дальше, тем запутаннее, непонятнее, сложнее становится трип.
Все это очень странно на первый взгляд, но благодаря какой-то внутренней логике абсолютно постигаемо и разумно. В этом вообще весь Кобо Абэ — фантасмагорийный мир у него обретает логику через слово и символ. То, что записано, уже не может не иметь смысла. В «Тетради кенгуру» (попробуйте представить себе эту кенгуриную тетрадь так: во всем увиденном и сказанном содержится что-то еще, как в сумке у сумчатых животных) речь при этом идет о смерти, или, вернее, о путешествии за пределы смысла, поэтому распаду подвержены сами символы, из которых состояла обычная жизнь: что-то недочитанное, переслушанное, пережитое и забытое. И все равно этот калейдоскоп осколков оказывается смутно знакомым. Хорошая книга, чтобы заполировать новый сезон «Твин Пикса», — сколь мал бы ни был текст, он не может скрыть огромных масштабов его автора.
