Рю Мураками. Хиты эпохи Сёва. М.: РИПОЛ классик, Пальмира, 2018. Перевод Ильи Светлова
Группа молодых парней развлекается довольно скучным образом: они играют в камень-ножницы-бумага, а проигравшего посылают за саке. Еще они глазеют на девушку в соседнем окне, пьют, тупят, поют. В общем, ничего особенного. Группа юных неудачников.
«Нобуэ выглядел как богатый наследник, хотя на самом деле был третьим сыном поденщика с мандариновых плантаций в Сидзуоке. Яно смахивал на выпускника престижного университета; в действительности же в свое время он вместе с дружками из старших классов активно нюхал давно вышедший из моды толуол. Дружки закончили плохо, а отчаянного, хоть и хлипкого Яно поймали за вдыханием паров толуола во время одного из нечастых посещений средней школы и с позором исключили. Тощий и мрачный Сугияма вообще напоминал несостоявшегося самоубийцу, а на самом деле был настолько смешлив, что иногда ловил неодобрительные взгляды соседей по компании».
Мрачный догрустит, смешливый досмеется. Один из дружков убьет женщину средних лет, убьет со скуки — зарежет. Последует долгая сцена агонии, кто-то сблюет прямо на изуродованный труп. Но тут выяснится, что у погибшей были подруги, их объединяло то, что они все неудачницы средних лет, без мужей и особого смысла в жизни, да еще и однофамилицы. И вот тетеньки начинают мстить юношам. Кровь-кровь, мясо-мясо, вот тетенька, вот юноша, бум-бум, шмяк-шмяк, этого вычеркиваем, несите следующего. Самодельная пика из швабры и ножа, пистолет ТТ, бомба. В свободное от убийств время обе команды пьют, воют и едят. При желании можно рассматривать эту книгу как диагноз обществу, погрязшему в насилии, а можно просто наслаждаться то ли страшной, то ли комической кровавой сказкой.
Альфред Кубин. Другая сторона. М.: Forthcoming Fire, 2018. Перевод с немецкого Константина Белокурова
Художник, писатель, неврастеник и декадент Альфред Кубин (1877–1959) прожил долгую и несчастливую жизнь. Сейчас его графика украшает альбомы рок-групп, прозу Кубина изучают в контексте немецкого модернизма, влияние мастера на «темное» искусство ХХ века неоспоримо. Но современники видели в нем не самого талантливого подражателя Гойи, певца всевозможных девиаций, не сумевшего на должном уровне овладеть элементарными выразительными средствами.
«Другая сторона» — самое известное произведение Кубина. Написанный в 1909 году, роман стал предтечей направления слипстрим, как в наши дни окрестили жанр фантастики с ярко выраженной сновидческой оптикой. Герой книги отправляется в страну грез, где ему открываются апокалиптические образы, полные секса и насилия.
Роман был написан всего за три месяца, на одном дыхании. Читая этот импульсивный текст, порой сложно уследить за мрачной фантазией автора. Создаваемые им гротескные образы стремительно меняются, а чувство тревоги переходит в отчетливый ужас перед лицом большой катастрофы.
«Я шел по лагерю; сегодня в нем стояла поразительная тишина. В палатках лежали люди, поглядывая друг на друга из-под полусмеженных век. Казалось, они все чего-то ждут. И вдруг над равниной послышалось все нарастающее гудение и приглушенный смех. Меня объял ужас! Это походило на припадок душевной болезни. И, как если бы внезапно грянула буря, люди набросились друг на друга.
Тут не щадили ничего — ни семейных уз, ни болезни, ни юного возраста. Ни одно человеческое существо не могло совладать с этим первобытным инстинктом: жадно выпучив глаза, каждый высматривал для себя тело, чтобы прилепиться к нему».
Алоиз Ригль. Современный культ памятников: его сущность и возникновение. М.: ЦЭМ, V-A-C press, 2018. Перевод с немецкого Григория Гимельштейна
Главный теоретический труд историка культуры Алоиза Ригля (1858–1905). В этой книге ученый изложил идеи, которые возникли у него при работе над планом сохранения исторических памятников Австро-Венгрии.
Для начала Ригль приводит краткую хронику того, как менялось отношение общества к мемориалам. В глубокой древности они возводились по заказу частных лиц. Близкое нынешнему представление о памяти, по Риглю, зарождается тогда, когда возникает потребность в монументах общественных, национально-патриотических.
В основной части работы автор обращается к современности и приходит к выводу, что памятники следует условно разделять на исторические, художественные и художественно-исторические. Ригль анализирует, как меняется восприятие объектов старины в зависимости от эстетических установок той или иной эпохи и по каким критериям мы определяем, что заслуживает быть сохраненным для будущих поколений.
Эта работа вскоре после выхода (1903 год) была переведена на основные европейские языки, заложила основы современного подхода к сохранению культурного наследия, а также оказала большое внимание на теорию и практику реставрационного дела.
«В только что созданном произведении человека нам мешают признаки ущербности (преждевременного распада), точно так же, как в старинном произведении — явления становления недавнего времени (бросающиеся в глаза следы реставрационных работ). Ничем не замутненное восприятие чистого, закономерного круговорота становления и распада согласно законам природы радует современного человека, человека начала XX века. Любое произведение человека понимается при этом как природный организм, в развитие которого никто не имеет права вмешиваться; организм должен сам, свободно исчерпать свои жизненные силы, а самое большее, что может человек, — это охранить его от преждевременного угасания. Так современный человек узнает в памятнике часть своей собственной жизни, и любое вмешательство в жизнь памятника он ощущает так же болезненно, как и в свой собственный организм».
Юрий Коваль. Недопесок. М.: Издательский проект «А и Б», 2018. Комментарии Ильи Бернштейна, Романа Лейбова, Олега Лекманова. Иллюстрации Евгении Двоскиной
Серия «Руслит. Литературные памятники ХХ века» вновь радует прекрасным переизданием классики подростковой литературы. Ровно половину книги составляет обстоятельный комментарий, который позволяет увидеть в повести Юрия Коваля срез советской культуры и общества середины 1970-х.
Мы узнаем, как редакторы причесывали и исправляли книгу в угоду политической конъюнктуре и повестке дня, как в разных изданиях иллюстрировали «Недопеска», как трогательная и полная иронии история о свободолюбивом песце превратилась в скучный серый диафильм. Читателям также будет интересно узнать, как через книгу для подростков Коваль обращался к своим современникам, вворачивая в детскую повесть множество литературных аллюзий и шуток на злобу дня. Например, комментаторы указывают на такую интересную деталь, которую легко пропустить при беглом чтении:
«С. 86. Только лишь знаменитый химик Дмитрий Иванович Менделеев ласково улыбался, распустив великую бороду... Возможно, внимательному читателю советского времени в этом месте должно было стать окончательно ясным, вместо чьих портретов висит в классе ковылкинской начальной школы портрет знаменитого химика — „великая борода” здесь от К. Маркса, ласковая улыбка — от „дедушки Ленина”. Д. И. Менделеев, позируя для фотографов в фас, обычно принимал довольно-таки суровое или нейтральное выражение лица».
Ондржей Хробак, Ростислав Корычанек, Мартин Ванек. Как устроен музей. М.: Ад Маргинем Пресс, Музей современного искусства «Гараж», 2018. Перевод с чешского Ксении Тименчик
Вал детских изданий об искусстве продолжается, и в этот раз «Ад Маргинем» с «Гаражом» выпустили необычную книжку, рассказывающую о том, как функционируют музеи и художественные галереи, очень симпатично оформленную и переведенную в кои-то веки с чешского, а не с нью-йоркского. Книга состоит из трех частей: в первой речь идет о том, откуда взялись музеи и как они развивались в исторической перспективе; во второй — о том, как музей работает; а в третьей — об организации выставок. При беглом знакомстве с содержанием удивляешься, как удалось в такой сравнительно небольшой объем (66 страниц) загнать столько довольно специфической информации, да еще и объяснить все это маленьким читателям (если даже не слушателям). Сделано это за счет иллюстраций: где-то они смахивают на инфографику, где-то на комиксы — в итоге получилось понятно, наглядно и немногословно. Одним словом, приятная книжка, сделана по уму, стоит обзавестись.
«В кунсткамерах эпохи Возрождения можно было встретить и творения рук человека, и необыкновенные природные редкости: в то время между первыми и вторыми не видели большой разницы. Всевозможные украшения и статуэтки, сосуды, инкрустированные драгоценными камнями, миниатюры на слоновой кости, гравюры на меди, редкие рукописи, восточное оружие, часы и астрономические устройства соседствовали с охотничьими трофеями, минералами и раковинами, перьями заморских птиц, плодами экзотических растений. Особенно ценились объекты природы, красоту которых подчеркивала обработка мастера. Во всей империи такой славы, как коллекция Рудольфа II, достигла разве что кунсткамера Фердинанда II, эрцгерцога Австрийского, в замке Амбрас».
Сергей Мезин. Дидро и цивилизация России. М.: Новое литературное обозрение, 2018
Философ-просветитель и литератор Дени Дидро — крупнейшая и интереснейшая фигура французского Просвещения, о которой явно не хватает литературы на русском языке, а его взаимоотношения с русскими (в первую очередь с Екатериной II) и отношение к России — довольно увлекательный сюжет. Интересен он амбициозностью проекта, задуманного философом: он хотел ни много ни мало направить на путь истинный императрицу и подтолкнуть ее к преобразованиям, которые позволят цивилизовать нашу недостаточно просвещенную страну (отсюда непонятное сперва название книги саратовского историка Сергея Мезина: «цивилизация России» означает примерно то же самое, что «модернизация России»). Конечно, напрямую раздавать Екатерине II указания Дидро не мог (ведь он, если вдуматься, хотел в одиночку изменить внутреннюю политику огромного государства, к которому в общем не имел никакого отношения): как умный человек он избегал даже чересчур прямолинейных оценок российской действительности, а для общения с правительницей разработал специальную тактику, чтобы воздействовать на нее исподволь. В итоге у Дидро, как и следовало ожидать, ничего не вышло, однако от этой его деятельности осталось много ценных и не до конца изученных материалов — ими и занимается в своей книге Сергей Мезин, поставивший перед собой задачу максимально полно реконструировать взгляды французского мыслителя на Россию и необходимое ей переустройство.
«В Петербурге Дидро провел пять месяцев: с 8 октября 1773 по 5 марта 1774 года. После почти семинедельного путешествия он приехал в русскую столицу „скорее мертв, чем жив”. Свой приезд в Петербург Дидро подробно описал 9 октября в письме жене и дочери. Он старался выглядеть бодрым в глазах своих близких, но последствия „ужасных дорог” и разочарование от встречи с другом давали себя знать: мучимый желудочными коликами, он мечтал о том, как отдохнет в доме своего друга Фальконе. Однако последний принял его холодно, заявив, что комната, которая ему предназначалась, занята внезапно приехавшим сыном».
Ричард Флорида. Новый кризис городов. М.: Точка, 2018. Перевод с английского Н. Довгилевич, В. Карлюка, Ю. Левчук и др.
Если пересказывать эту книгу одним коротким твиттерообразным предложением, то оно будет звучать так: слишком много хипстеров — это плохо, в том числе и для самих хипстеров. А если серьезно, то Ричард Флорида — это известный экономист и культовый урбанист, его вышедшая в начале нулевых книга «Креативный класс» на русский язык переводилась несколько раз. Там он доказывал, что будущее процветание городов зависит не от развития промышленности, а от представителей творческих профессий или тех, кто творчески подходит к бизнесу: людей искусства, журналистов, находчивых стартеров, представителей шоу-бизнеса.
И действительно, весь ХXI век самые успешные города шли этим путем, привлекая креативный класс, фабрики становились галереями, заводы коворкингами, доки местом концентрации кафе и ресторанов. Но, как утверждает Флорида, счастье человечеству ставка на креативных не принесла: неравенство выросло, пока одни районы джентрифицировались, другие теряли благополучие. Флорида объясняет, как бороться с новой бедностью:
«Может быть, самый тревожный аспект нового городского кризиса — распространение хронической, концентрированной нищеты по всем нашим городам и пригородам. Чтобы преодолеть кризис, нужно решительно действовать. Наши способы борьбы с нищетой сегодня можно разделить на две группы. Первая — снабжение бедных семей ресурсами или помощь при переезде в новые, более подходящие для жизни районы. Вторая — улучшение условий проживания в неблагоприятных районах, инвестиции в школы, социальные услуги и снижение уровня преступности и насилия».
Павел Брянцев. Литовское государство. М.: Центрполиграф, 2018
Переиздание книги историка Павла Дмитриевича Брянцева (1845–1912) о Литве от первых князей и до подавления восстания 1863 года. С одной стороны, хорошо что появилась новая доступная версия этого важного для русской историографии книги; с другой — выпуск текста 1889 года без какого-либо современного научного сопровождения кажется немного странным. Труд Брянцева максимально идеологизирован, и одна из его целей — доказать, что после Люблинской унии положение православных на территории Литвы ухудшилось, а значит российская аннексия этих земель была делом абсолютно правильным.
«Если православие, находясь в таком стесненном и гонимом положении в литовско-русских владениях при Августе III, не было окончательно искорено, то благодаря трем причинам: стойкости крестьян, заступничеству России и нравственной поддержке, получаемой православными от своих духовных лиц».
В качестве бонуса читатель получает историю о том, как то самое восстание 1863 года на территории Литвы подготавливало общество трезвости.