Филипп Гуревич. Мы вынуждены сообщить вам, что завтра нас и нашу семью убьют. М.: Эксмо, 2018
Сперва здесь жили пигмеи. Потом пришли скотоводы-тутси и земледельцы-хуту. Пигмеев оттеснили в леса, а скотоводы подчинили себе земледельцев. Тутси стали малочисленной элитой, хуту — многочисленным народом. Но жили они тогда относительно мирно. Тем не менее в 1994 году хуту устроили геноцид, в ходе которого погибли от миллиона до 800 тысяч человек. Земледелец Каин убил скотовода Авеля.
В 1995 году в Руанду прилетел журналист The New Yorker Филипп Гуревич. Его книга о геноциде вышла через три года и стала международным бестселлером. В какой-то степени это образцовая работа на грани репортажа и литературы: объехать всю страну (маленькую, но со сложным рельефом) и несколько соседних; записать десятки интервью — с жертвами, палачами, политиками, иностранными свидетелями; покопаться в истории, добавить личных впечатлений и объяснить, почему этот геноцид важен всем и каждому.
* * *
В 1993–1994 годах моя мама поехала на стажировку в Париж и взяла меня с собой. Почти год я проучился в обычной французской средней школе. В моем коллеже 90% учеников приехали в страну совсем недавно. Там были арабы из Магриба, африканцы из бывших французских колоний, португальцы, испанцы и латиноамериканцы, турки, бывшие югославы, китайцы, вьетнамцы и поляки. Россию представлял один я. Это меня выделяло и отдаляло. Отчуждение углублялось тем, что у нас был разный статус — они приехали навсегда, я же знал, что вернусь. Меня не понимали: ведь в моей стране совсем недавно был государственный переворот — логично, что я здесь, моя семья наверняка от него бежала. В 1993 году парижские школьники не видели особой разницы между Москвой, Сараево или Алжиром: на процветающем Западе, где мы все оказались, такого быть не может, но в диких странах, откуда все приехали, осады, обстрелы, взрывы в порядке вещей.
Горящий Белый дом стал для меня спасительным мостиком — это хоть как-то сближало с одноклассниками. Но весной 1994-го о тех событиях позабыли, а на переменах начали обсуждать страну, о существовании которой я не подозревал, — Руанду. Все мы убеждены, что Вселенная вертится вокруг нас, нам кажется, что события в столице ядерной державы важнее беспорядков в сердце Африки. «Но у нас же есть атомные бомбы!» — пытался вернуть я мяч на свою сторону. «Мачете гораздо страшнее атомной бомбы», — отвечал мне камерунец Марк.
* * *
Книга Гуревича — чересполосица жанров и эпох. От личных впечатлений — к историческим экскурсам, от воспоминаний выживших — к обвинениям в адрес Европы и США. Да, геноцид устроили сами руандийцы. Но это только часть правды. До XIX века хуту и тутси как-то уживались на этой территории. У них были один общий язык и одна религия. А потом пришли европейцы.
Сперва появились немцы. Они измерили черепа тутси и хуту и объяснили, что первые — благороднейшего происхождения, выходцы из Эфиопии, потомки Давида и Соломона, а хуту суждено быть их рабами. Так разрушавшееся благодаря совместным бракам и долгой жизни рядом разделение колонизаторы зацементировали и усугубили.
После Первой мировой войны на место немцев пришли бельгийцы, которые продолжили политику предшественников, натравливая тутси на хуту. Но главный фокус бельгийцы произвели уже перед самым объявлением независимости: они передали власть от тутси хуту. То есть сперва вы объявляете одних господами, а других рабами, советуете господам использовать в общении с рабами кнут, а потом внезапно все меняете местами. Посеянные семена ненависти тут же дали всходы. Получившие власть хуту начали резать тутси. В 1962 году страна обрела независимость, одни тутси бежали в соседнюю Уганду, другие начали гражданскую войну, хуту ответили новым террором. В какой-то момент насилие с обеих сторон пошло на спад, в стране установилось робкое равновесие и диктаторский режим президента Жювеналя Хабиаримана.
Слева: фотографии жертв геноцида в мемориальном центре в Кигали. Справа: доска в одной из школ Кигали. Видны фамилии генерала Даллера и командира сектора Кигали миссии ООН полковника Маршаля
Фото: wikimedia.commons
Тутси периодически выгоняли с работы, иногда случались рецидивы погромов, но экономика потихоньку росла, а тиран получал щедрые подачки с запада, как «наш сукин сын». Но к концу 1980-х экономика рухнула, потому что упали цены на кофе, а поддержка Первого мира прекратилась, когда пала Берлинская стена. К тому моменту в Руанде уже действовали «как бы» независимые СМИ, которые призывали хуту резать тутси, а из футбольных болельщиков начали формировать отряды добровольцев-ополченцев. Легендарное «Радио тысячи холмов» постоянно напоминало хуту о том, что есть они, а есть «тараканы» — так они называли тутси. С тараканами может быть только один разговор. В 1991 году тутси из Уганды снова начали нападать на руандийскую армию. В 1994 году самолет с диктатором Хабиариманой неизвестно кто сбил прямо над столицей. К этому моменту уже было все готово к резне: были готовы боевики, был раскручен маховик машины ненависти, на складах лежали мачете. Бежавшие функционеры хуту в интервью Гуревичу постоянно говорили не о «геноциде», а о «хаосе». А когда хаос, то всякое случается. Но нет, Гуревич утверждает, что никакого хаоса не было. Геноцид происходил организованно.
* * *
В нашей истории хватает своих трагедий. В России далекий геноцид далеких народов прошел почти не замеченным. Лишь в последние три года «Радио тысячи холмов» стало мемом у пропаганды и контрпропаганды: российские и украинские СМИ радостно сравнивают своих оппонентов с легендарной радиостанцией. Мораль вроде бы очевидна: дегуманизация никогда не доводит до добра, если ты в эфире постоянно называешь группу населения «тараканами», то рано или поздно может начаться резня. Но ни «укроп», ни «ватник» из лексикона не исчезли.
А вот на западе руандийская история вызвала долгоиграющий скандал. Командир миротворцев отправлял в ООН тревожные послания: хуту готовят боевиков, существует план резни, возможно нападение на самих миротворцев. Предупреждение проигнорировали, а когда бойня шла уже полным ходом, даже отозвали часть миротворцев. Гуревич фантазирует: «голубые каски» могли бы уничтожить передающую антенну «Радио Тысячи Холмов», и это уже могло бы спасти тысячи жизней. Но приказа не было, совсем недавно мировое сообщество вмешалось в сомалийские дела, «Черный ястреб» упал, а трупы американских спецназовцев уже волокли по улицам Могадишо. Запад боялся. А вот Франция не побоялась, но от этого стало еще хуже. Гуревич напрямую обвиняет тогдашнего президента Миттерана в поддержке тех, кто устраивал геноцид. До самого последнего момента Париж поставлял им оружие.
В итоге тутси помогли себе сами: их «Руандийский патриотический фронт» перешел в наступление и быстро взял столицу Руанды Кигали. Французы высадили своих десантников — формально, чтобы как раз покончить с геноцидом. В реальности на территориях, которые контролировали французы, геноцид продолжался, а благодаря их вмешательству организаторам убийств удалось бежать из страны.
* * *
Гуревич подробно описывает, как совершались убийства. В одних стреляли, других кромсали мачете, третьих взрывали гранатами, четвертых добивали дубинками. Женщин насиловали. Людям подрезали сухожилия, чтобы они не могли уйти. Соседи убивали соседей. Полиция не охраняла людей, а участвовала в убийствах. Фраза из названия книги — это фрагмент из письма священников-тутси своему коллеге-хуту: «Мы вынуждены сообщить вам, что завтра нас и нашу семью убьют». Он не смог их спасти — более того, он присоединился к убийцам.
Автомобили вооруженных сил США подвозят свежую воду в лагерь беженцев в Заире, август 1994 года
Фото: wikimedia.commons
Но гораздо страшнее всех описаний смерти выводы Гуревича: к моменту начала геноцида и убийцы, и жертвы, были морально готовы — первые убивать, вторые умирать. На пике геноцида каждую минуту гибло несколько человек. И так три месяца подряд. После победы тутси почти 1,5 миллиона хуту бежали в соседние страны, боясь ответного геноцида. Зато вернулись тутси из других стран. Население городов поменялось. Вновь прибывшие с подозрением смотрели на выживших: а может, вы тоже убийцы? Или пособники? Но на этом война не закончилась: экстремисты хуту из лагерей беженцев в соседнем Заире начали устраивать набеги на территорию Руанды. А заодно начали геноцид местных тутси. Мировое сообщество опять не решилось вмешаться. В ответ руандийцы атаковали Заир. «Это как если бы Лихтенштейн напал на Францию», — иронизирует Гуревич. Напал и победил. Маленькая Руанда победила большой Заир и сменила там президента.
За что Гуревича легко критиковать, так это за то, что он почти влюбился в главного тутси. Поль Кагаме, лидер «Руандийского патриотического фронта», занял пост вице-президента Руанды и начал строить новую страну. Его солдаты тоже убивали мирное население, но Гуревич подчеркивает, что масштабы не сравнимы. Он отказался мстить. Аресты, суды и казни были минимальны. Он смог вернуть бежавшее из страны население. Он восстановил страну из пепла.
Книга вышла в 1998 году. Кагаме с 2000 года бессменный президент Руанды. Эксперты в книгах и статьях страну в основном хвалят. Хвалят за экономические успехи, за демократию — гораздо реже. ВВП Руанды на душу населения сейчас почти в 2,5 раза выше, чем в соседней и очень похожей Бурунди. Некоторые даже называют ее «новым Сингапуром».
Сейчас книга Гуревича читается фактически как антизападный манифест. Жили не тужили, если и воевали, то в ограниченных масштабах. Пришли европейцы, стравили и бросили. А когда их умоляли помочь, отвернулись. В итоге руандийцы со своими проблемами справились сами, как могли. Очень важно, что после геноцида Кагаме и победившие тутси, по сути, наложили вето на обсуждение причин катастрофы и поисков виновников. Неизвестно, как эта тактика аукнется лет через 50. Сегодня Руанда выглядит оплотом стабильности.