Война во Вьетнаме, сражение Ельцина с демократией, конфликт уличных бандитов с людьми, противостояние невольников и работорговцев, а также человеческие вторжения на территорию волшебных грибов. Как обычно по пятницам, о самых любопытных новинках недели рассказывает Иван Напреенко.

Роберт Гараев. Слово пацана. Криминальный Татарстан 1970–2010-х. М.: Individuum, 2021. Содержание

В 1970-х на улицы Казани стало страшно выходить: столица советской республики на десятилетия погружалась во власть криминальных группировок, которые перекроили городскую жизнь под себя — не считаясь ни с МВД, ни с «чушпанами»-обывателями. Тем, кому пришлось столкнуться с т. н. казанским феноменом напрямую, не всегда готовы говорить об этом. Если же разговоры случаются, то лейтмотивом часто служат страх, боль, некоторое глобальное чувство вины и недоумения из-за того, что это случилось в твоем городе.

Роберт Гараев, сам бывший участник банды, собрал книгу из прямой речи участников и свидетелей событий — тех, кто согласился говорить. Из «Слова» становится понятно, как мрак пещерной идентичности опускался на город, как при нем жили и выживали, как шли в группировки и как группировки выстраивали отношения со средой. Это действительно мощное историческое свидетельство и яркая «городская этнография», по меткому замечанию социолога Вадима Волкова.

Минусы, как водится, являются продолжением плюсов. За кадром книги предсказуемо остается обсуждение того, почему «феномен» таких масштабов случился именно в Татарстане, именно в этот период и какие он имел последствия для общества в целом. Однако подобное осмысление и контекстуализацию следует искать у тех, кто обладает по отношению к событиям необходимой наблюдательской дистанцией.

«Года до 1988-го, дальше я не знаю просто, нельзя было ходить с недевственницей. И когда пацан знакомился с девушкой, он имел право проверить, девочка она или не девочка. Проверяли единственным образом — проходит или не проходит. Половина этих проверок заканчивалась тем, что все рвали. Пока девочка ходит с этим пацаном, она неприкосновенна, она его девушка. Как только он ее бросает, она становится так называемой ****** [обсценный окказионализм, который представляет собой отглагольное существительное, рифмующееся со словами «колючка» и «липучка» (в очередной раз спасибо Роскомнадзору). — Прим. ред.]. И ее имеет право поиметь любой пацан и даже не пацан. У нее после этого нет никаких прав. Я про это знаю с 1985 года. <...> Это даже не уголовное — у уголовников с сексом по-другому».

Макс Хейстингс. Вьетнам. История трагедии 1945–1975. М.: Альпина нон-фикшн, 2021. Перевод с английского Ирины Евстигнеевой. Cодержание

Британский военный историк и журналист Макс Хейстингс написал несколько десятков книг о главных вооруженных конфликтах XX века, и эта, возможно, лучшая. По крайней мере, лучшая из книг, доступных на русском языке о войне во Вьетнаме, которые повествуют не столько об исторической логике событий, сколько сконцентрированы на «опыте войны».

Рассказ увлекает балансом между исторической точностью и публицистической цепкостью образов, а также тем, что автор, безусловно, на каком-то экзистенциальном уровне чувствует войну и способен это леденящее чувство передать. В холодном и взвешенном повествовании Хейстингс четко расставляет приоритеты: для него важен «внутренний» ракурс. В его глазах этот конфликт, прежде всего, не пережитая до сих пор трагедия вьетнамцев, и уже во вторую очередь — история про катастрофическое вторжение США, имевшее тяжелейшие последствия для американцев.

Настаивая на том, что в этом противостоянии трудно вычислить, кто занимает полюс добра, а кто — зла, Хейстингс признает, что за тоталитарным севером стояли безусловные ценности — освобождение от колониализма и объединение страны, за югом — лишь геополитический цинизм американских силовиков, которые побуждали южных союзников бороться насмерть, даже понимая, что война уже проиграна.

«В чем был смысл всего этого?» — горько вопрошает один из собеседников историка, и продолжает:

«Меня тревожит то, что мы ничему не научились. Если бы мы извлекли уроки, мы бы не стали вторгаться в Ирак».

Маркус Редикер. Корабль рабов. История человечества. М.: Проспект, 2021. Перевод с английского Г. Амбарцумяна. Содержание

О буднях концентрационных и исправительно-трудовых лагерей мы знаем в основном благодаря свидетельствам выживших; о буднях рабовладельческих кораблей подобных свидетельств практически не сохранилось. Однако работавшие на этих кораблях моряки оставили после себя неожиданное обширное наследие — в диапазоне от писем и дневников до судовых журналов и даже стихов. Именно эти данные, проанализированные самым скрупулезным образом, легли в основу исследования американского историка Маркуса Редикера.

Редикер реконструирует жизнь обычных рабовладельческих кораблей — подобных многим кораблям, на которых за триста лет перевезли через Атлантику в один конец больше двенадцати миллионов африканцев. Именно корабль на страницах этой работы предстает основной единицей глобального и респектабельного бизнеса, раскинувшегося по обе стороны океана. Капитан здесь одновременно и руководитель предприятия, занятого перевозкой особо ценного груза, и будущий заседатель Сената США или Палаты общин, и начальник плавучей тюрьмы, где порядок обеспечивает вертикаль бескомпромиссного насилия — такого, которому бы аплодировала Ирма Грезе.

Исключительно интересная работа, после которой становятся даже как-то понятнее перегибы движения BLM.

«С „ядовитой и злобной усмешкой” Такер направил пистолет на невольника и повторил, что убьет его, если тот не начнет есть. Человек ответил, как прежде, „Adomma”. Капитан поднес пистолет к его лбу и нажал на спусковой механизм. Человек „мгновенно обхватил голову руками” и уставился капитану прямо в лицо. Кровь полилась из раны, как „из продырявленного бочонка”, но несчастный не упал».

Михаил Зыгарь*Признан в России иностранным агентом. Все свободны. История о том, как в 1996 году в России закончились выборы. М.: Альпина Паблишер, 2021

О значении некоторых событий нашей новейшей истории важно напоминать, даже если кажется, что вокруг них уже складывается некоторый консенсус. Важно потому, что, во-первых, консенсус еще слишком робок; во-вторых, потому что ему противостоит набор шизофренических оппозиций. Пока власти упорно поют страшилки о лихих девяностых, ровесники Михаила Зыгаря и фантазеры помладше держат это десятилетие за священную вольницу, над которой внезапно ударили путинские заморозки.

О каком консенсусе речь? О том, что выборы в России кончились не с принятием поправок к Конституции, не с рокировкой Путина и Медведева и даже не с новогодним роликом «Я устал, я ухожу». Они кончились на электоральный цикл раньше, в 1996-м, когда демократическую победу у лидера коммунистов Геннадия Зюганова цинично и технологично вырвал штаб постинфарктного Бориса Ельцина во главе с идейным борцом за демократию Анатолием Чубайсом.

Книга Зыгаря прекрасно восстанавливает сюжетную нить и событийную канву, но не слишком отвечает на один из заявленных вопросов: почему хотели как лучше, а получилось ровно наоборот? Возможно, потому, что вопрос поставлен с ошибкой: некоторые «лучше» уже на уровне представлений не имеют никакого отношения к предпочтениям общества.

«Чубайс почти с нуля начинает формировать новую администрацию президента. На самом деле он строит новую систему власти. Если до сих пор администрация была лишь техническим органом, который обеспечивал президента необходимыми документами, то Чубайс превращает ее в новый центр силы. Из-за того, что президент тяжело болен, новая администрация фактически становится коллективным главой государства. 2 октября 1996 года Борис Ельцин подпишет указа о расширении полномочий администрации президента. Такой орган власти не описан в Конституции — но начиная с этого момента его роль будет возрастать, и постепенно администрация окажется ключевой силой в государстве, намного более значимой, чем правительство или Государственная дума».

Олард Диксон. Мистерии мухомора. Волшебный гриб в традиционной культуре на примере ритуальной практики шаманов Сибири и Крайнего Севера. М.: Treemedia, 2021

На волне растущего интереса к мухоморам эта книга выглядит хорошо подгаданным ответом на дух времени. При ближайшем же рассмотрении можно обнаружить, что книга не нова, а выдерживает уже четвертое переиздание и автор ее — не зарубежный исследователь, а отечественный духовидец, шаман и член Союза писателей.

В основе книги — по сообщениям автора — лежит диссертация, которая готовилась для Института этнологии и антропологии РАН, но, по всей видимости, защищена не была. Почему так произошло (если происходило), можно представить: при неочевидной научной новизне повествование (слишком) популярно, подчеркнутая академическая дистанция к предмету плохо маскирует чуть восторженную вовлеченность в проблематику. Заметим также, что заявленный акцент на исследование именно красного мухомора выдерживается не вполне и Диксон массированно протаскивает в рассказ сообщения и о других традиционных изменителях сознания.

И все же, «Мистерии» — это занимательное, разумное и довольно веселое введение в культурную историю ритуального применения грибных и растительных психоделиков у народов северной Евразии. Напоминаем вслед за автором, что, по официальным данным, Amanita muscaria является ядовитым грибом, чье употребление угрожает тяжелыми отравлениями вплоть до смертельного исхода.

«Интересно отметить, что проявление эксгибиционизма при легких стадиях опьянения мухомором часто начинается со снятия обуви. <...> В этой связи отметим, что некоторые информаторы сообщают, что девушки-мухоморы имеют странные стопы (на петроглифах Пегтымеля стопы часто соединены, образуя вульву — основание ножки гриба), а художники, рисующие эти образы, иногда деформируют и сильно вытягивают стопы девушек-мухоморов так, что в некоторых случаях их можно принять за других духов природы — русалок. Таким образом, мы можем предположить, что сексуальное влечение, возникающее в ряде случаев при употреблении различных галлюциногенов, в том числе и мухомора, связано с прегенитальной фазой сексуальной организации, для которой характерен именно эротизм, получение наслаждения без стимуляции половых органов».