Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Мишель Уэльбек. Элементарные частицы. М.: Corpus, 2024. Перевод с французского Марии Зониной
Наш коллега и просто творческий человек Евгений Петров недавно высказал следующую теорию: «Мир умер в тот момент, когда вышли „Элементарные частицы“ Мишеля Уэльбека». Это не похвала и не ругательство, а просто констатация факта, заодно убедительно объясняющая, почему мир за четверть века изменился в заметно худшую сторону.
Если эта теория верна, конец света наступил 24 августа 1998 года. В Россию он пришел в 2000 году, когда в «Иностранке» вышел не самый качественный перевод романа о том, как Мишель Уэльбек ненавидит поколение 1968 года, собственное поколение и поколение грядущее. Тогда переводчики даже получили антипремию «Абзац», и вполне заслуженно — из текста куда-то исчезли целые страницы, и им скорее посчастливилось исчезнуть, а не превратиться, например, в такое: «Включив свой мини-компьютер, он с отвращением констатировал, что его e-mail обогатился двумя десятками новых страниц».
Издательство Corpus решило исправить столь досадное недоразумение, выпустив новый перевод этого становящегося все более актуальным романа о том, что все люди друг другу даже не волки, а просто атомизированные сущности, без всякого смысла мерцающие во вселенной, чтобы засовывать друг другу в рот туалетные ершики, испачканные в дерьме. А потом кого-нибудь клонировать.
С момента выхода «Элементарных частиц» Уэльбек заметно подобрел и даже умягчился. Теперь он не так беспощаден ко всему человечеству, что, впрочем, не опровергает справедливых замечаний, сделанных в его международном дебюте в качестве автора бестселлеров.
«— Вы живете в провинции? Досадно. Вам надо немедленно переехать в Париж. У вас талант.
Он сказал Брюно, что собирается опубликовать его текст об Иоанне Павле II в следующем номере журнала. Брюно был ошеломлен: он и не подозревал, что Соллерс в данный момент помешан на „католической контрреформации“ и постоянно выступает со славословиями в адрес Папы.
— От Пеги я вообще тащусь! — восторженно воскликнул издатель. — А уж де Сад! де Сад! Почитайте для начала маркиза де Сада!
— А мой текст о семье...
— Да, тоже отличный. Вы, конечно, реакционер, поздравляю. Все великие писатели — реакционеры. Бальзак, Флобер, Бодлер, Достоевский — сплошь одни реакционеры. Но ведь ******* [предаваться сладострастию] тоже надо, а?»
Любопытный факт: в предыдущем переводе Бодлера в этом перечне не было.
Стивен Уокер. Первый. Новая история Гагарина и космической гонки. М.: Альпина нон-фикшн, 2024. Перевод с английского Натальи Лисиной. Содержание. Фрагмент
Вы знали, что академик Королев в ночь перед запуском Гагарина в космос читал журнал «Москва»? Если нет, то из этой книги вы узнаете, что академик Королев в ночь накануне запуска Гагарина в космос «лежал на койке один в собственном домике и бездумно перелистывал страницы журнала „Москва“».
Откуда такие подробности узнал Стивен Уокер, мы не ведаем, но для книги он взял множество интервью у сотрудников НАСА и «Роскосмоса» — наверное, кто-то из них и раскрыл британскому исследователю эту информацию.
А если избавиться от желчи, то «Новая история Гагарина», написанная в 2021 году и теперь, несмотря ни на что, вышедшая на русском, дает теплую (но иллюзорную) надежду на то, что людей рано или поздно сплотит космос, освоение которого считается задачей общечеловеческой. По крайней мере, интерес к данной теме не иссякает, свидетельством чему служит эта подробнейшая хроника первого в своем роде полета.
«Наряду с парашютированием, сурдобарокамера, которую также называли „камерой абсолютной тишины“, была еще одной уникальной особенностью советской программы подготовки. Находилась она в Институте авиационной и космической медицины в Москве, где также готовили к космическим полетам собак. „Иногда, — вспоминает Борис Волынов, — люди не выдерживали. Примерно на третий-четвертый день, иногда на второй, они начинали колотить в стены кулаками и ногами, останавливая эксперимент и умоляя выпустить их... Может быть, нас специально пугали“.
Действительно пугали. Поскольку полеты собак ничего не говорили врачам о влиянии на сознание человека одиночного полета в космосе и чувства отрезанности от мира, а в случае чего и полной отрезанности, возможно без радиосвязи, на протяжении нескольких суток или даже недель, — эту ситуацию следовало предварительно смоделировать».
Отто Бауэр. История австрийской революции. М., Берлин: Директмедиа Паблишинг, 2023. Перевод с немецкого А. и Г. Хавиных. Содержание
В предисловии к этой книге Борис Юльевич Кагарлицкий, признанный российскими властями иноагентом, террористом и экстремистом, напоминает, что проект австрийских марксистов по превращению Австро-Венгрии в демократическую многонациональную федерацию на основе культурно-национальной автономии рухнул, как рухнули и их надежды на революцию с избирательным бюллетенем. Однако, как справедливо замечает социолог, это не делает наследие Отто Бауэра и других мыслителей австромарксизма менее актуальными, а уж в нашей исторической ситуации — ровно наоборот.
Работу Бауэра, генсека Социал-демократической партии Австрии с 1918 года, интересно читать. Он энергично описывает, как многонациональный колосс на глиняных ногах вступил в мировую войну и развалился, а также что с этим пытались сделать поборники справедливости. Пишет об этом не отвлеченный историк, а непосредственный участник событий, стараниями которого удалось глубоко реформировать систему труда в стране, избежав большевистской резни. Чего книге не хватает, так это комментариев.
«Этот день с ужасающей яркостью выявил нужду, господствовавшую в Вене. Демонстранты напали на убитых лошадей полицейских, вырывали куски мяса из тела еще теплых животных и несли их домой в качестве великолепной добычи, в качестве лакомых кусков, которых они давно себе не разрешали».
Игорь Курукин. Фавориты Екатерины Великой: не имевшие собственного мнения. М.: Молодая гвардия, 2024. Содержание
Замечательный специалист по истории дореволюционной России — в особенности по XVIII веку — Игорь Курукин исследует феномен фаворитизма при дворе Екатерины Второй. К этому явлению, констатирует историк, принято относиться со снисходительным осуждением, как к свидетельству прихоти, а то и распущенного самодурства. Такой ракурс исследователю представляется неплодотворным: Курукин смотрит на фаворитов как на своеобычный неформальный государственный институт — ведь «министры удовольствий» получали от императрицы титулы, чины, ордена и имения и зачастую играли пускай обычно краткую, но все-таки примечательную роль на исторической сцене. Как именно этот институт работал, автор и пытается понять. (К слову, периодом царствования Екатерины институт фаворитизма не ограничивается, как и границами Российской империи.)
Книга представляет собой серию чрезвычайно колоритных и живо написанных очерков о любимцах императрицы. Портреты никоим образом не съезжают в эстетику «Каравана историй», но не менее доступны для восприятия. Рекомендуется к прочтению поздней весной в дворцовых парках под Петербургом.
«Зубов патетически восклицал: „Эти лицемерные опекуны полюбили бедных и негров всею силою своей ненависти к белым и богатым; всесветные законодатели посмеялись правами собственности; тревогам нравственности, прискорбию религии и крикам человечества! И сколько нанесли они этому печальному человечеству таких ударов, которые отзовутся только в потомстве?“»
Валерий Золотухин. Голос и воск. Звучащая художественная речь в России в 1900–1930-е годы: поэзия, звукозапись, перформанс. М.: Новое литературное обозрение, 2024. Содержание
Тематика этой книги, скорее всего, покажется неочевидной даже опытным читателям сайта «Горький»: речь в ней идет не столько о вынесенной в заголовок звучащей художественной речи, сколько о том, как эту речь в указанный период исследовали. Материал, безусловно, любопытный и во многом неосвоенный — существовали специальные институции, укомплектованные специалистами и оснащенные специальным оборудованием, которые пытались установить, в чем заключается специфика устного исполнения литературных текстов их авторами, декламаторами или актерами, но к каким выводам подобные исследования могли привести? Например о том, что текст стихотворения не содержит в себе никакой «программы», позволяющей правильно прочитать его вслух, а потому устное исполнение представляет собой отдельную эстетическую сущность и может быть тем или иным. Скажем прямо, не бог весть какое открытие, но читать эту книгу стоит ради более мелких и весьма нетривиальных сюжетов вроде лито-монтажной техники чтеца Владимира Яхонтова, комбинировавшего фрагменты текстов Маяковского, Пушкина, Маркса, Хлебникова и т. д., расцвета в начале 1920-х жанра коллективной (вы не ослышались) декламации или того, как записывали на восковой цилиндр очень маленький кусочек мейерхольдовского «Ревизора» — да, оказывается, было и такое.
«Фонограф был удобен для фиксации чтения стихов: объем звучания фоновалика (до 4 минут звука) допускал очень широкий выбор стихотворений. Но для фрагментов спектаклей, напротив, он плохо подходил: запись даже одного монолога часто не могла быть проведена без остановки и смены валика. Собственно, первые записи театральных актеров, сделанные с помощью фонографа или на граммофонную пластинку, как правило, содержали фрагменты монологов из их известных ролей.
Эти ауральные объекты всегда и неизбежно выпадают из сложной системы, которой является спектакль. Необходимость говорить в раструб во время записи делала затруднительной фиксацию сцен, в которых участвовало больше 2-3 человек».