В новом издательстве «Лед» вышел русский перевод комикса «Хронозис», одним из создателей которого выступил автор «Циклонопедии» Реза Негарестани. Об этой попытке совместить теорию спекулятивного реализма с формой произведения графического искусства рассказывает Эдуард Лукоянов.

Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.

Реза Негарестани, Робин Маккей, Кит Тилфорд. Хронозис. М.: Лед, 2022. Перевод с английского Полины Хановой

Недавно* нам приснился вещий сон: в нашем глазном яблоке поселился тоненький белый червь, и мы теперь видим мир через синусоиду, которую выписывает извилистое тело этого крохотного гельминта, пока мы наблюдаем реки, горы, моря и прочие безусловно прекрасные вещи. Мы проснулись от острой боли в глазу: этому предшествовало то, что мы, находясь в бессознательном состоянии, со всей силы хлопнули себя ладонью по глазному яблоку.

Вещим этот сон оказался потому, что впоследствии мы наблюдали этот же эффект хлопка ладони по глазному яблоку, когда открыли комикс «Хронозис», созданный художником Китом Тилфордом по сценарию иранского философа Резы Негарестани и директора британского издательства Urbanomic Робина Маккея. Но сперва напомним о том, кто стоит за этим произведением визуально-нарративного искусства.

Резу Негарестани у нас давно знают и любят, прежде всего благодаря малопонятной, но бесконечно завораживающей «Циклонопедии», которую «Горький» разбирал в деталях. Том этот оказал невероятное влияние на «темный» спектр актуальной философии — в России же его долго пытались апроприировать реакционные публицисты, но их любовь к Негарестани не нашла отклика в сердце персидского мыслителя, который на все знаки внимания неизменно отвечает сарказмом, хотя в гости все-таки иногда заезжает.

Его соавтор Робин Маккей у нас известен не так хорошо, как он того заслуживает. Маккей не только возглавляет Urbanomic, но и сам охотно переводит на английский таких авторов, как Квентин Мейясу, Ален Бадью и «не-философ» Франсуа Ларюэль. Наконец, Кит Тилфорд — нью-йоркский художник, иллюстратор Юджина Такера и автор собственных теоретических эссе о проблемах искусства в условиях посткапиталистического техноутопизма. В общем, полагаем, интересы создателей «Хронозиса» предельно понятны (ну или совсем непонятны, что в данном случае одно и то же).

Рассказать сюжет получившегося комикса проблематично. Если мы все правильно поняли, то на первых страницах читатель застает само Время за процессом самоэксгумации и побега из обсидиановой тюрьмы Вселенной. Высвобождаясь, Время занимается критикой разума, носители, которого никогда не видят невидимое, пока оно в своем присутствии не становится для них видимым, не говоря уже об их неспособности увидеть то, что невидимо в силу своего несуществования, но могло бы быть видимым, если бы существовало.

После такого предисловия мы переносимся на космический корабль рептилоидов, один из которых срисован с Негарестани. Они занимаются захватом энергии нейтронных звезд и попутно служат хранителями всего, что есть во Вселенной. Рептилоиды во главе с Негарестани обнаруживают астероид, который несет всеразрушающий вирус, возникший из самых глубоких глубин времен. На его исследование и ликвидацию отправляется космодесант внеземных монахов, обреченных на встречу с чуждым объектом, чья тень поглощает все, что схватывает. Этот чуждый объект — Время, которое утверждает, что оно тождественно Сознанию (то есть, вероятно, является Хронозисом).

Затем мы переносимся вроде бы на Землю, где наблюдаем один день из жизни шоумена-конспиролога, подозрительно напоминающего Дэвида Айка, автора книг о том, что нашим миром правят рептилоиды. Он выступает с лекцией перед целым стадионом людей, желающих прикоснуться к Истине и уничтожить инопланетных захватчиков, оккупировавших нашу планету. Закончив выступление, он отправляется в кафе, где ест макароны и вспоминает мать, сошедшую с ума от мыслей о вторжении рептилоидов. За этими размышлениями он тоже сходит с ума, осознав, что начал верить в собственные лекции. Тем временем в наше пространство вторгаются рептилоиды, начавшие мыслить как Время.

У читателя может возникнуть резонный вопрос: «Что это было?» Некоторые пояснения любезно дает художник Кит Тилфорд. По его словам, в «Хронозисе» описан «стоический культ времени», адепты которого, засыпая, активируют машину, служащую для них местом упокоения и позволяющую отматывать время, словно пленку.

Реза Негарестани отказывается и от таких комментариев, взамен предлагая прочитать избранные места из трудов представителей «философии Хронозиса» — например, такой пассаж математика и основоположника кибернетики Норберта Винера:

«Несомненно, весьма интересным интеллектуальным экспериментом является фантазия о разумном существе, чье время шло бы в противоположном нашему направлении. Для такого существа никакая коммуникация с нами была бы невозможна. Любой отправленный им сигнал достигнет нас, сопровождаемый логической последовательностью консеквентов — с его точки зрения — и антецедентов, с нашей. Все эти антецеденты уже были бы в нашем опыте и служили бы нам естественным логическим объяснением его сигнала, не нуждающимся в предположении о разумном существе, отправившем его. Если оно нарисовало бы нам квадрат, мы бы увидели его остатки как предпосылки, и это показалось бы нам любопытным примером кристаллизации — всегда прекрасно объяснимой — этих остатков. Его смысл был бы „случаен, как лица, которые мы видим в очертаниях гор и скал“. Акт рисования квадрата выглядел бы для нас как катастрофа — внезапная, но объяснимая законами природы, — в результате которой квадрат перестал бы существовать. Наш двойник имел бы ровно такое же представление о „нас“».

Велик соблазн сравнить «Хронозис» с «Герметическим гаражом» Жана «Мебиуса» Жиро, но этот соблазн следует решительно отвергать. Если «Гараж» — подчеркнуто замкнутое на себе произведение, изначально задуманное так, чтобы его интерпретации были невозможны, то «Хронозис» постоянно работает на обнажение приема, демонстрирует, из чего он собран. По сути, это визуальный центон из великих графических произведений прошлого, Кит Тилфорд даже перечисляет, стили каких авторов он воспроизводит на разных участках комикса: это ирландский иллюстратор-модернист Гарри Кларк, Джон Ромита-мл. (The Amazing Spider-Man), Джон Бьюсема (Howard the Duck), лицо американского неонуара Фрэнк Миллер, легенды Marvel, а затем DC Стив Дитко и Джек Кирби. При желании сценарий Негарестани и Маккея можно даже осмыслить как повесть о том, как рождаются и бытуют концепты, привнося в объективную реальность то, чего в ней могло не быть. Однако эта интерпретация лежит на поверхности, и она не так уж нужна для общего восприятия комикса, за счет одной лишь визуальной составляющей предстающего полноценным произведением искусства. Возможно, попытки прочитать «Хронозис» с позиций бытовой логики даже вредят его адекватному осмыслению.

Постоянные читатели наших обзоров комиксов могли заметить, что мы часто ругаемся на художников, работы которых попросту иллюстрируют текст, набранный сценаристом, ничего не прибавляя к художественной вселенной книги. «Хронозис» — полная противоположность таких «книжек с картинками и репликами в пузырях». Кит Тилфорд, не являясь профессиональным создателем комиксов, отстраняясь от этой индустрии, прекрасно видит истинные возможности визуально-нарративных искусств, о которых пишет в послесловии, озаглавленном «Мышление комиксами»: «Сама форма комикса может быть рассмотрена и оценена именно как форма, причем такая, которая стала симулятивным двигателем столкновения и синтеза элементов, заимствованных отовсюду: из ранней анимации, кино, мифологии, научной фантастики и других литературных жанров, абстракции в искусстве, дизайна, поп-культуры. <...> Это сжатая версия новых ландшафтов, порожденных взаимодействием между различными историческими траекториями, — но одного этого свидетельства достаточно, чтобы начать понимать, что, хотя понятие „миростроительство“ лишь недавно снова вошло в моду как концептуальная новация в академических кругах, и следовательно, — предсказуемо и неизбежно, — было апроприировано дискурсом об искусстве, оно всегда было с особенной очевидностью имплицитно понятно авторам комиксов. <...> В ходе этой работы я осознал необъятные возможности, которые дает эта форма, вполне способная создавать новые горизонты мысли».

Увы, несмотря на активную поддержку со стороны журнала e-flux, новый эксперимент Негарестани и близко не подошел к сенсационности «Циклонопедии» — конечно, если сенсационность измерять вниманием публики и критиков. Немногочисленные рецензенты от комикс-индустрии сетуют на то, что не могут понять сюжет «Хронозиса», а представители академической среды, кажется, решили проигнорировать эту вещь. Может, дело в некоторой пресыщенности «теоретическим фикшном» и попытками внедрить масскульт в область мозголомной философии, ставшими визитной карточкой целого ряда представителей объектно-ориентированной онтологии или, скажем, никландовского ГИККа? Может, рептильные покровители внеземных монахов блокируют интервенцию идей Негарестани в наше измерение? А может, радикальная демократизация, которую в последние годы декларировал академический истеблишмент, оказалась не такой уж радикальной и не такой уж демократизацией.

Больше вопросов, чем ответов.

*А еще недавно мы писали о так называемом комиксе по мотивам книги Юваля Ноя Харари «Sapiens: Краткая история человечества». Наш отзыв на него получил заглавие «Мир глазами подводного упыря». Прочитав комикс Резы Негарестани, мы долго думали над тем, как составить заголовок, который был бы антонимичным по отношению к «подводному упырю». Главным антонимом воды мы нашли песок — это было довольно просто. Но какой антоним к слову «упырь»? Мы остановились на «ликантропе», потому что в массовой культуре оборотни и вампиры обычно предстают непримиримыми антагонистами.