Жан-Клод Амейзен. Реальность времени. Минск: Дискурс, 2020. Перевод с французского Сергея Козицкого. Содержание
Жан-Клод Амейзен — французский врач-иммунолог и биолог, за плечами которого — более чем двадцатилетний опыт работы в медицинских и научных учреждениях Франции и США. Славу среди широкой французской публики Амейзен приобрел в 2010 году, когда на радио France Inter стала выходить его программа «На плечах Дарвина»: изложение научных открытий в сочетании с авторскими философскими комментариями. В 2012 году на основе этой радиопередачи была написана книга, которая сразу стала во Франции бестселлером, а в 2013 году «На плечах Дарвина» получила Гран-при журнала CB News. Амейзен стал заметным публичным интеллектуалом: с 2012-го по 2016 год он возглавлял Национальный консультативный комитет по этике, а в последнее время постоянно читает открытые лекции и участвует в обсуждениях на разные общественные темы. За прошедшие одиннадцать лет по мотивам программы «На плечах Дарвина» было выпущено три книги.
На русском вышла только первая из них, и ее перевод оказался созвучен авторской интонации. Но есть несколько проблем с русскоязычным названием. Во-первых, из заголовка исчезло оригинальное «Sur les épaules de Darwin», которое переводится на русский как «На плечах Дарвина» и отсылает к одноименной радиопередаче. Во-вторых, в русском издании в качестве заголовка взят подзаголовок французского издания, который, помимо этого, еще и неудачно переведен: «Les battements du temps» правильнее было бы перевести как «Биение времени» или «Пульсация времени», но не «Реальность времени».
Дело не в излишней придирчивости, а в соответствии заголовка содержанию. О реальности времени речь идет только во вступительной главе книги: Амейзен дает описание нашего восприятия настоящего, прошлого и будущего времен, подкрепляя свои слова исследованиями нейробиологов. Но в то же время он избегает строгих определений и отдает предпочтение афористичности и вопрошанию, словно мы читаем книгу не профессора или врача, а филолога или эссеиста.
«То, что мы называем настоящим, настоящим моментом, является отчасти воспоминанием о прошлом, отчасти — предвосхищением будущего. Тем, что между „уже нет” и „еще нет”...
Маятник внутри нас безостановочно качается между этими двумя полюсами — „уже нет” и „еще нет” — двумя источниками, из которых проистекает странное временное пространство, в котором в один момент и растворяется, и расцветает настоящее.
Между „уже нет” и „еще нет”...
Между памятью и ожиданием.
Между воспоминаниями и желаниями».
Важной «точкой входа» для Амейзена становится прояснение взаимосвязи времени и человеческого познания. «Идея состоит в том, — объяснял он в одном из интервью, — чтобы сделать шаг назад, посмотреть, откуда мы пришли, и попытаться спроецировать себя в будущее». Во вступлении книги Амейзен подчеркивает еще одну важную для себя мысль: «Наша внутренняя жизнь, — пишет он, — чувство идентичности, глубокое осознание того, что мы — это мы, непрерывное прочувствование того, что все, что с нами происходит, происходит с нами, что все, что мы проживаем, проживаем мы, требует другой временнόй протяженности, нежели краткое столкновение с внешним миром». Собственно, приглашению читателя в «другую временную протяженность» — ту, внутри которой возможно захватывающее познание себя и мира, — и посвящен основной объем его книги.
Каждую главу открывает тот или иной отвлеченный вопрос: что такое память? откуда берутся сновидения? какова роль красоты в половом отборе? Для ответа на эти вопросы Амейзен обращается к различным областям науки: к археологии в разговоре о памяти, к нейрофизиологии в контексте рассуждений сновидениях и к эволюционной биологии, когда речь заходит о красоте. Понятие времени неслучайно было вынесено в оригинальном издании именно в подзаголовок. Центральным здесь оказывается вопрос познания на фоне времени. Это важное условие для верного понимания содержания его книги.
«Это путешествие, где пересекаются различные точки зрения на мир, подходы, идущие с разных горизонтов — научного, литературного, философского, поэтического — и сплетающиеся в паутине слов и идей, которые не лишают слушателя свободы <...>. Эта сеть открыта, и тому, кто ей заинтересуется, предлагается усовершенствовать ее. То, что меня волнует, — это передача желания учиться и исследовать».
Свой разговор с читателем Амейзен ведет вежливым и вдумчивым голосом пожилого человека. Его книга написана лаконичным и ясным слогом. Каждая глава пропитана уместными риторическими паузами. Некоторые строки и вовсе читаются как свободные стихи. Это объясняется исключительной авторской осведомленностью в поэзии: многие главы книги усыпаны цитатами из Томаса Элиота, Ингеборг Бахман, Пауля Целана, Хорхе Луиса Борхеса, Осипа Мандельштама и многих других. Для Амейзена обращение к поэзии становится приемом, позволяющим оттенить вечно ускользающий смысл тяжеловесных философских тем.
Но кроме поэтов Амейзен также обращается к крупным ученым прошлого и настоящего: от совсем ранних, вроде Лукреция и Николая Кузанского, до крупнейших исследователей ХХ века — например, Эрика Кандела или Вилейанура Рамачандрана; хотя главным его спутником остается, конечно же, Чарльз Дарвин, на чьих плечах (вспомним оригинальное название) мы стоим по сей день.
Если поэзия позволяет Амейзену прояснить метафизическую составляющую познания, то наука приходит на помощь, когда дело касается земной составляющей. Так, в одной из первых глав он описывает историю того, как найденные следы предков мамонтов, живших около семи миллионов лет назад, позволили ученым воссоздать уклад жизни первых хоботных, — и это пример познания, которое становится возможным благодаря следам времени, видимым на земле. В другой главе он обращается к документальному фильму Патрисио Гусмана «Ностальгия по свету», повествующему о том, как в чилийских обсерваториях ученые обследуют вечно меняющуюся Вселенную, а по соседству с ними пожилые женщины выходят с лопатками в пустыню на поиски останков своих родственников, расстрелянных во время правления Пиночета, — и это примеры познаниям по иным, невидимым на земле следам времени.
А одна из самых увлекательных глав посвящена природе внутреннего времени — человеческим воспоминаниям и главным открытиям нейрофизиологии в области человеческой памяти в ХХ веке. Чувствуется, что это профессионально близкая автору тема. Фрагменты, посвященные исследованию гиппокампа — главного пропускного пункта воспоминаний в мозге, — дают настолько ясное и исчерпывающее представление о том, как в нейробиологии обстояли дела с исследованиями памяти (по крайней мере, в 2012 году, когда книга была опубликована во Франции), что могут посоперничать с работами многих крупных популяризаторов:
«...наши старые воспоминания могут состоять из двух различных компонентов.
Воспоминания, которые по мере их обобщения, по мере того как они становятся более абстрактными, постепенно перемещаются в кору головного мозга и сохраняются там в форме общих знаний, позволяющих нам адаптироваться к новым ситуациям и находить решения в новых обстоятельствах.
Другая часть, сохраняющаяся в гиппокампе, — воспоминания более личностные, индивидуальные, достоверные, наполненные мельчайшими деталями свежих впечатлений. Они придают пережитому ощущение неповторимости, создают впечатление уникальности некоторого нашего опыта.
Это то самое чувство, которое всплывает у Пруста в памяти и переполняет его, когда он очень ярко вновь переживает нечто интимное, что пока еще не может определить».
Как уже было сказано, книгу Амейзена не следует характеризовать как работу, дающую читателю системное объяснение того, что такое время, да и введением в эту обширную тему она вряд ли может считаться. В ней даже отсутствует строгий повествовательный план (в интервью Амейзен признавался, что в первых выпусках программы он и вовсе импровизировал).
Вероятно, точнее всего книгу «Реальность времени» можно определить как сборник философских эссе с обилием научных примеров и художественных цитат. В этом есть свое очарование, поскольку подобный стиль возвращает нас к традиции, заложенной великими соотечественниками Амейзена — Монтенем и Паскалем. Как и они, Амейзен спокойно проблематизирует ту или иную сторону нашего познания, останавливаясь на разных примерах из наук и искусств, и во время этих остановок делится открывшимися истинами. Благодаря этой особенности — уверенности в том, что в конце мы обязательно узнаем что-то подзабытое, но очень важное, — его книга и оставляет у читателей впечатление ценной и редкой встречи.