В ночь с 12 на 13 июня 1941 года более семи тысяч жителей Черновицкой области были принудительно отправлены эшелонами в Сибирь. История одной семьи, которую обвинили в контрреволюционной деятельности и депортировали в Заполярье, легла в основу комикса Анны Рахманько и Миккеля Соммера «Твой дедушка Вася». О нем для читателей «Горького» рассказывает Эдуард Лукоянов.

Анна Рахманько, Миккель Соммер. Твой дедушка Вася. СПб.: Бумкнига, 2021

Один человек рассказывал мне смешную историю, в которой на самом деле нет ничего смешного. Его дед жил даже не в глухой, а прямо-таки позабытой Богом молдавской деревне из тех, которые теперь увидишь разве что в фильмах про вампиров. Как-то раз к нему в избу пришли суровые граждане в форме, вручили ему винтовку и сказали: «Иди вон туда, увидишь таких-то — стреляй».

Дед моего собеседника был человек простой и не особо понимал, что происходит, но спорить не стал. Через какое-то время он вернулся, но не весь — за время партизанства остался без ноги. Каким-то чудом он так и прожил остаток дней в родной деревне. Именно чудом — потому что граждане в форме, которые отправили его воевать, говорили по-румынски.

Примерно в тех же краях и в то же время началась другая история, легшая в основу документального комикса Анны Рахманько и Миккеля Соммера «Твой дедушка Вася». Повествователем в нем выступает бабушка Анны Любовь Захаровна, которой тогда было четыре года.

Северная Буковина, 12 июня 1941 года. Вооруженные люди вламываются в дом семейства Вальчук и уводят всех его обитателей к поезду, который отправит их, объявленных врагами народа, на Крайний Север. Вместе с ними будут депортированы несколько тысяч жителей региона, оказавшегося на границе двух стран, между которыми через десять дней начнется полномасштабная война.

Первая половина книги посвящена дороге к пункту назначения: сперва в битком набитом людьми товарняке почти без пищи и воды, затем — на барже по Иртышу. Смерти в эшелоне начались, когда он еще даже не добрался до Киева, хоронить же умерших удавалось только во время редких остановок.

Вторая часть комикса рассказывает о жизни и гибели в поселении, которое, как оказалось, состояло всего из одного дома. «Колонисты» вынуждены строить себе жилье из валежника и земли, их заставляют ловить рыбу, от которой им достаются в лучшем случае хвосты, за малейшее нарушение распорядка им угрожают лагерями.

Среди жертв существования в этих нечеловеческих условиях оказывается отец рассказчицы, глава семейства Захарий Вальчук. Товарищам удается его кое-как похоронить в вечной мерзлоте, но Люба все равно однажды находит неглубокую могилу отца: «Засунула я туда свою ручонку, а ноги, как камни, твердые. <...> Перезахоранивать не стали, только обложили дерном в несколько рядов. В 1949-м, когда из Антипаюты уезжали, пришли проститься с отцом. Откопали могилку, и из той дырки были видны уже не ноги, а только косточки».

Со смертью Сталина мучения Вальчуков не заканчиваются. Лишь через несколько лет им разрешают покинуть поселение. Василий, брат Любы и дедушка автора, едет в родную деревню, но там его уже никто не ждет, и он во второй раз, уже по своей воле, отправляется в Сибирь, где и оседает вместе с семьей.

«Твой дедушка Вася» — вторая совместная работа журналистки и переводчицы Анны Рахманько и датского художника Миккеля Соммера. Первой их коллаборацией был чудесный графический репортаж «Странник» о бездомном бойце любительского ММА Вячеславе Юровских. Русскому читателю Соммер также знаком по комиксу «Шангал» о геноциде курдов в иракском Синджаре.

В «Твоем дедушке Васе» перед художником вновь встала крайне нетривиальная задача: изобразить историческую трагедию чужой для него культуры так, чтобы его работа была этически и эстетически адекватна описываемым событиям, но при этом не пересекала границу, где заканчивается комикс для самой широкой аудитории и начинается эксперимент для узкого круга ценителей жанра. И Соммер вновь более чем изящно реализует визуальную составляющую книги.

Как и в «Шангале», дети отрисованы в шаржево-мультяшной манере по контрасту с более реалистичными взрослыми. Но теперь Соммер идет дальше в этом противопоставлении детского и взрослого миров, противоестественно столкнувшихся в момент исторической катастрофы. На этот раз мы практически все события комикса наблюдаем глазами маленького ребенка, — и Миккель выбирает соответствующую технику.

Во-первых, художник достоверно имитирует логику детского рисунка с его упрощенными фигурами, непрерывными линиями и нарушенной перспективой. Во-вторых, Соммер удачно использует визуальные коды, которыми размечаются пространство и время действия. В «Шангале» на помощь ему пришла ориенталистская палитра с ее парадоксальными для западного взгляда сочетаниями красок; в «Твоем дедушке Васе» он обращается к эстетике советских гравюр, чьи нарочито грубые, но при этом энергичные линии создавались с расчетом на то, что они будут напечатаны на бумаге крайне невысокого качества. Такая графика позволяет художнику не только воссоздать леденящую атмосферу безлюдного Заполярья, но и передать культурный опыт советского ребенка военных и послевоенных лет, жившего в максимальном удалении от городской цивилизации и видевшего только два типа изображений: иллюстрации в учебниках и портреты вождей.

Естественно, стиль, выбранный Соммером, прямо вытекает из сценария Анны Рахманько, одновременно интимного и жесткого, драматичного, но почти без мелодраматических эксцессов. Большая заслуга Анны в том, что она смогла выдержать эту интонацию от начала до конца, несмотря на предельную близость материала. Любое отклонение превратило бы рассказанную историю в совершенно бесплодный агитационный материал, перечеркнувший ценность этой печальной повести об изгнании человека из ниоткуда в никуда.

Впрочем, и без исторического комментария эта книга многое бы потеряла. За него отвечает сотрудник Музея истории ГУЛАГа Татьяна Полянская, написавшая небольшое, но вполне содержательное послесловие, в котором изложила контекст событий, описанных в комиксе Рахманько и Соммера. Любовь Захаровна так и не поняла, за что ее вместе с родителями отправили на другой конец страны. Как объясняет Полянская, скорее всего, главу семейства Вальчуков, как и сотни других жителей Буковины, обвинили в том, что он состоял в Национал-христианской партии Александру К. Кузы (в авторском тексте Рахманько говорится о «Железной гвардии» Корнелиу Кодряну). Историк приводит и конкретные цифры: в ночь с 12 на 13 июня 1941 года из одной только Черновицкой области принудительно выселили 7 611 «врагов народа», которых, помимо обрушившихся на них испытаний, ждала и такая вот историческая несправедливость:

«Почти до конца 1980-х годов тема принудительных миграций в СССР была одной из наиболее закрытых. О миллионах спецпоселенцев не принято было писать и говорить. Они, в отличие от осужденных за контрреволюционные преступления узников ГУЛАГа, не подлежали реабилитации, то есть фактически советское государство признавало правомочность сталинской депортационной политики».

В начале 2022 года это замечание выглядит символичным совпадением, ведь книга вышла за несколько месяцев до ликвидации «Мемориала»Признан в России «иностранным агентом». 28 декабря 2021 года Верховный суд РФ удовлетворил иск Генпрокуратуры с требованием ликвидировать организацию. Еще несколько лет назад можно было уверенно сказать: государство у нас реабилитирует фигуру Сталина, но никак не сталинизм, да и то в рамках символической политики гражданского примирения. Однако моральные установки у нас теперь меняются как-то не по-державному стремительно, и вот уже власть вполне официально декларирует если не открытую симпатию к крайне авторитарным методам правления, то как минимум мучительное неудовольствие от их критики даже в сугубо научных рамках — и чуть ли не впервые делает это настолько прямо, почти не озадачиваясь правдоподобием своих юридических и агитационных твистов.

Вот такими вот сторонними и весьма печальными смыслами порой обрастают сами по себе прекрасные произведения визуально-нарративного (в данном случае) искусства. А мог бы быть просто хороший комикс о практически преданной у нас забвению локальной истории одной бывшей союзной республики.

Будьте бдительны.