Хосе Луис Кордейро, Дэвид Вуд. Смерть должна умереть. Наука в борьбе за наше бессмертие. М.: Альпина Паблишер, 2021. Перевод с английского Матвея Окунева. Содержание
Борьба со старостью давно стала популярной темой в российских околоинтеллектуальных кругах. Даже в ведущих вузах страны — МФТИ, НИУ ВШЭ и других — приглашенными профессорами, среди прочих, стали именитые сторонники продления жизни вроде Обри ди Грея.
Автор книги «Смерть должна умереть», выпускник MIT Хосе Луис Кордейро, тоже оказался в их числе. Как и подавляющее большинство паладинов нестарения, Кордейро не имеет биологического образования: он инженер, который немалую часть жизни проработал консультантом у нефтяников. Позже он осознал, что нефтяной индустрии приходит конец, а после стал трансгуманистом и увлекся борьбой со смертью от старости.
Соавтор Кордейро — лондонский футуролог Дэвид Вуд, который когда-то выступил сооснователем компании Symbian Ltd. Интересно, что основное детище этой компании, операционная система Symbian, кануло в Лету — только, в отличие от нефтяной отрасли, по-настоящему. Как распределялись роли при написании книги, неизвестно, и выяснить это по косвенным признакам не получается: мест, где один стиль повествования сменяется другим, в ней нет.
Первое издание «Смерти» вышло в 2018 году на испанском языке, но на русский книгу почему-то перевели с английского. Оригинальное название «La muerte de la muerte» дословно означает «Смерть смерти». Оно не такое конкретное, как русское заглавие, зато лучше передает дух книги: из него непонятно, то ли смерть уже умерла, то ли еще только собирается.
Основная идея «Смерти» такова: ученые уже почти поняли, как искоренить болезнь под названием старость, а значит, и смерть от нее, и буквально через несколько десятилетий это непременно произойдет. Но Вуд и Кордейро порой сбиваются и говорят о победе над смертью так, как будто она уже состоялась, а к концу книги, наоборот, допускают, что ждать придется не пару-тройку десятков лет, а гораздо дольше. Нечто похожее происходило с не менее утопичной концепцией ноосферы Владимира Вернадского: в разных работах он то заявлял, что «сфера разума» уже воцаряется на Земле, то уточнял, что равенства и исключительно рационального поведения всех людей мы еще совсем не добились.
В российском варианте книги явно выражен «региональный компонент»: половина отзывов, размещенных на девяти страницах перед основным текстом «Смерти», написана отечественными борцами со старением, а в главе о крионике описывается, как устроена одна из русских компаний — лидеров в этой отрасли. Но в погоне за будущим авторы не учитывают (а скорее, их российские коллеги им не рассказывают, так как сами этого не знают) прошлых медико-биологических заслуг местных ученых. Кордейро и Вуд несколько раз повторяют, что вирусы открыл голландец Мартин Бейеринк, в то время как в России даже в школьном курсе биологии упоминается, что это сделал Дмитрий Ивановский (а если копнуть чуть глубже, то выясняется, что Бейеринк фактически присвоил открытие русского коллеги). Анонсируя Леонарда Хейфлика с его знаменитым максимальным числом делений, на которое способна отдельная клетка, авторы забывают упомянуть Алексея Оловникова, объяснившего данные Хейфлика возрастным укорочением столь популярных нынче теломеров — «защитных колпачков» на концах ДНК.
В девяти главах на трех с лишним сотнях страниц Кордейро и Вуд сообщают, что: определение старения уже известно; некоторые организмы или их отдельные клетки не старятся либо делают это очень медленно; технологии развиваются и дешевеют все быстрее; индустрия омоложения привлекает много денег, но само долгосрочное поддержание молодости скоро будет стоить совсем дешево; долго не стареть экономически выгодно; в психологию людей вшит страх перед смертью, и поэтому они сопротивляются борьбе с ней; меняющие мир идеи всегда сначала воспринимали в штыки; если борьба со старением пойдет не по плану, можно крионировать (нельзя говорить «заморозить»!) людей до наступления эпохи более развитой медицины. Многие из этих мыслей кажутся вполне правдоподобными и логичными. Причина этого не только в содержании, но и в форме подачи.
«Смерть должна умереть» похожа на очень длинный TED Talk, только без обычных для этого жанра шуток: кажущееся буйство новаторских идей, красивая оболочка (в прямом смысле: в России книга выходит в двух обложках), выражения, призванные убеждать. Кстати, TED Talk по мотивам книги существует, притом даже в нескольких вариантах. Там меньше «воды» и экономических обоснований, больше юмора, зато на полном серьезе упоминается опровергнутая и устаревшая теория «рептильного мозга» (над ним Кордейро собирается сделать «очередную» надстройку из интернета, хотя никаких принципиальных надстроек над мозгом позвоночных никогда не возникало и все отделы человеческого мозга есть и у рептилий).
Правда, после прочтения книги начинает казаться, что она рассчитана не на «простых смертных» и не на всех тех, кто способен воспринять ее идеи, а лишь на тех, кто готов помочь их распространению, притом желательно деньгами. «Обилие хорошо сохранившихся долгожителей прибыльно, но слишком мало людей пока хотят такими быть, поэтому дайте, пожалуйста, денег на развитие и пропаганду наших исследований», — читается сквозь строки.
Как водится в таких случаях, для обоснования «заявки на грант» в ход идут любые аргументы, способные убедить. Здесь и научные данные (жизнь круглого червя Caenorhabditis elegans можно продлить на столько-то, если сделать с ним то-то, а раковые клетки могут делиться неограниченное количество раз, вот ссылки на статьи), и цитаты влиятельных борцов со старением (их так много, что порой сложно понять, чью мысль сейчас читаешь — автора или его очередного друга-трансгуманиста), и, с позволения сказать, аффирмации: «Старость недопустима!», «Прогресс не остановить». В эпиграфах слова Аристотеля и Мечникова соседствуют с фразами Дэвида Синклера и Марии Бласко, мало известных широкой публике (фамилия «Синклер» скорее уж навевает ассоциации с командором станции Вавилон-5 из одноименного культового фантастического сериала).
Не чураются авторы и подгонометрии: приводя в пример поденок как слишком мало живущих насекомых, они забывают упомянуть, что кроме действительно непродолжительной взрослой стадии у этих существ есть еще десятки личиночных, и в сумме пребывание в них длится несколько лет. Говоря о том, что способы победить старость уже известны, Кордейро и Вуд грациозно перелетают от вечно молодых и способных делиться клеток зародышевой линии (тех, из которых образуются сперматозоиды и яйцеклетки) к целому человеческому организму, а в ответ на сомнения в правомерности такого переноса заявляют: «Мы не согласны! У нас есть аргументы и возражения!» — но, конечно, так ни разу и не сообщают их суть. Журнал Smithsonian Magazine, опубликовавший эссе в защиту Обри ди Грея, они называют научным, хотя на самом деле он научно-популярный, коллективом ученых не рецензируется, а значит, его материалы не имеют реального веса в академическом мире.
Научности убавляют, а «бизнесовости» добавляют и сомнительные с точки зрения стилистики нагромождения никак не проясняемых терминов. Вероятно, в глазах человека непосвященного, но интересующегося они делают написанное в «Смерти» более весомым. Быть может, пытливый читатель восхитится: «Ух ты, пролиферативно активные нейробласты! Должно быть, это что-то новое и крутое!» Но вот совсем необразованного читателя такой пассаж скорее отпугнет, а биологически подкованного — удивит. Зачем в популярной книге эти слова, если можно сказать проще: «клетки, способные делиться и дающие начало нервным клеткам»? В них, кстати, нет ничего особенного: нейробласты имелись у каждого из нас в бытность эмбрионом. Вторит авторам и переводчик: английское выражение signal transduction он решает перевести не как «передачу сигнала», а в виде более наукообразной «сигнальной трансдукции».
Но даже идеально грамотный рассказ о технологиях и научных методах не означал бы безоговорочной правоты авторов. Все мы люди, а значит, воспринимаем и излагаем факты сквозь призму личных взглядов. Футурология в стиле «лучевой терапии и химиотерапии конец, все скоро будут лечиться только биотехнологиями, да и до уничтожения ВИЧ какой-то десяток лет» выдает в авторах людей, которые давно не спускались с небес на землю. Рисуя яркими красками прелести долгой жизни (и никогда не указывая, в чем конкретно они заключаются, — вот настоящее мастерство оратора!) и неумолимой поступи прогресса, Кордейро и Вуд совершенно забывают о человеческой психологии и о том, что она-то эволюционирует гораздо медленнее мобильных телефонов и технологий секвенирования генома.
Принижая индейцев яномами и членов религиозных общин амишей («Они имеют право жить так, как хотят, однако не могут навязывать собственные идеи всему остальному миру» — не напоминает ли вам такая риторика слова гонителей ЛГБТ?), авторы «Смерти» дают понять, что в дивный новый нестареющий мир возьмут не всех, а только тех, кто подчиняется прогрессу. А с подчинением у людей нередко возникают проблемы, что именно сейчас отлично видно на примере отношения к пандемии и вакцинации. Если что-то предлагается извне, «свыше», то это что-то автоматически плохое — весьма популярная позиция, и она, увы, стала такой не на пустом месте.
Быть может, не стоит говорить за все страны, но по крайней мере в России, на которую авторы делают серьезную ставку, распространение любых новых околомедицинских идей встретит мощное сопротивление. О какой победе над вирусом иммунодефицита может идти речь, если тысячи инфицированных отказываются принимать даже бесплатные антиретровирусные препараты или вообще отрицают, что больны, а здоровые до сих пор думают, будто вирус заражает только наркоманов и гомосексуальных мужчин, и потому избивают ВИЧ-положительных? О какой борьбе со старостью имеет смысл говорить, когда в пьяных драках и из-за спровоцированных алкоголем болезней погибают люди в возрасте пятидесяти, сорока лет? Надо начинать борьбу не с возрастных изменений, а с глупости и упрямства, но это дело явно не по плечу холеным стартаперам и инженерам MIT. И криогенные камеры против недостатка ума, как мы знаем из «Футурамы», тоже не помогут.
Почти ничего авторы «Смерти» не говорят и об экономической стороне мира, заселенного высокофункционирующими долгожителями — кроме того, что такие люди будут много покупать, а значит, нести денежки в абстрактную экономику. Кордейро и Вуд намекают, что еды хватит на всех землян, пусть в XIX веке опасались не прокормить и миллиард: всех спасут новые технологии производства пищи. Ну а на крайний случай есть возможность колонизировать Марс и другие близкие небесные тела. Правда, откуда там возьмутся пища и прочие ресурсы, авторы не сообщают. Такой подход вызывает подозрения: то ли авторы лицемерны, то ли невероятно наивны, если не подумали о материальной стороне дела и (или) не удосужились изложить свои размышления по этому поводу читателям.
Но хочется закончить на положительной или как минимум на нейтральной ноте.
«Смерть должна умереть» мало кого разочарует. Верующих в радикальное продление жизни она еще раз убедит в их правоте, а скептикам еще раз покажет, что ничего принципиально нового борцы со старением за последние лет пять не придумали. Тех, кто сомневается в возможностях трансгуманизма, книга может убедить, что в отрасли все хорошо — при условии, что сомневающиеся не очень знакомы с тонкостями биологии. Единственная категория людей, которая может расстроиться из-за «Смерти» — это открытые новым идеям, но не запредельно восторженные биологи, которые решили поискать научные обоснования нестарения. Вряд ли они узнают из книги Кордейро и Вуда что-то, что перевернет их взгляды на мир.
Если вы, как и Хосе Кордейро и Дэвид Вуд, надеетесь на скорую победу над старостью, смело читайте «Смерть должна умереть». В остальных случаях лучше выбрать иные варианты. Например, если вы нуждаетесь в прогнозах на будущее, возьмите с полки «Глобальные катастрофы и тренды: следующие 50 лет» Вацлава Смила: его футурология конкретнее, реалистичнее, аргументированнее и многограннее. Ну а если вас интересует биология старения, прочтите «Против часовой стрелки» Полины Лосевой.