Цуёси Хасэгава. Гонка за врагом. Сталин, Трумэн и капитуляция Японии. Бостон/СПб.: Academic Studies Press / БиблиоРоссика, 2022. Перевод с английского Ильи Нахмансона. Содержание
Прорывной труд по истории Тихоокеанской войны, точнее про ее финальный эпизод — события между апрелем 1945-го, когда американские войска высадились на Окинаве, и 5 сентября того же года, когда советские войска закончили военную операцию на Курилах.
Разрушительная для расхожих представлений идея Хасэгавы состоит в том, что, если выйти за пределы национальных исторических традиций и посмотреть на финал войны «глазами бога», станет очевидно, что роль Советского Союза в безоговорочной капитуляции японской армии значительно выше, чем считалось. Помимо прочего, историк настаивает на том, что вовсе не ядерная бомбардировка сыграла решающую роль, а вступление СССР в войну и вызванные этим вступлением страхи перед политическими последствиями советской оккупации Японии. Да и американцы, как считает Хасэгава, дали отмашку на взлет «Энолы Гей», чтобы добиться решительной победы раньше, чем СССР успеет захватить на Дальнем Востоке максимум возможного. Наконец, из книги становится понятно, какую роль в конце Второй мировой сыграло противостояние партий мира и войны внутри японского правительства и концепция национальной идентичности кокутай.
Благодаря этому занимательному чтению можно понять не только, зачем люди становятся историками, но и почему деспоты увлекаются внешней политикой.
«Труман писал в своих мемуарах: „Пушки умолкли. Война была окончена“. Однако пушки не умолкли и война не была окончена. Именно согласие Хирохито с условиями Потсдамской декларации и стало для Сталина сигналом к тому, чтобы расширить военную кампанию против Японии».
Эдит Хампфри. Ввысь и вглубь. Христианские беседы с К. С. Льюисом. М.: Никея, 2022. Перевод с английского дьякона Петра (Лонгана). Содержание
Клайв Стейплз Льюис известен как академический исследователь средневековой литературы, друг Толкина и автор книг для взрослых и детей, самая знаменитая из которых — «Хроники Нарнии». «Хроники», как и другие его произведения, увлекательно читаются, даже если не отдавать себе отчета в том, что Льюис — рьяный апологет христианства. Писатель чрезвычайной популярен у православных читателей во всем мире — и в России, благодаря переводам Натальи Трауберг и Николая Эппле, хотя сам Льюис православным не был.
«Ввысь и вглубь» — первый на русском языке путеводитель по творчеству писателя, написанный православным исследователем (что важно, обошлось без откровенных спойлеров). В отличие от книг самого Льюиса, работу американской исследовательницы стоит читать, имея хотя бы минимальное знакомство с библейскими текстами, и понимать, например, что значит термин «теодицея». Ну или по меньшей мере быть не прочь узнать об этом побольше.
«Именно таинственность, пропитывающая всю внутреннюю жизнь ГНИИЛИ, настолько опасна. Когда нет никакой ясности, нет и ответственности узкого круга перед новобранцами, а следовательно, последние остаются беззащитны».
Джон Селларс. Философия безмятежности: Тетрафармакос Эпикура. М.: Альпина нон-фикшн, 2022. Перевод с английского Татьяны Лисицыной. Содержание. Фрагмент
Небольшая, но крайне информативная книжка историка философии и преподавателя Лондонского университета Джона Селларса посвящена Эпикуру и его учению. Селларс развенчивает распространенные мифы, уже две тысячи лет мешающие понять великого греческого мыслителя.
В повседневной речи мы подразумеваем под эпикурейством маниакальную тягу к наслаждениям. Это полная противоположность того, чему на самом деле учил философ. Эпикура принято считать одним из первых атеистов. Это вообще не соответствует истине: существования богов он не отрицал, однако убедительно доказывал, почему они не вмешиваются в жизнь смертных.
Смысловой центр книги сосредоточен в тетрафармакосе, «четверолекарствии», так сформулированном Эпикуром:
Бог не внушает страха,
смерть не внушает опасения,
благо легко достижимо,
зло легко претерпеваемо.
Селларс настолько подробно, насколько позволяет популярная книга малого объема, разбирает каждый из этих пунктов, таящих в себе фундаментальные проблемы философии, дошедшие до нас через пропасть времен. «Философия безмятежности» — прекрасное чтение для тех, кто стремится изменить свою жизнь и отношение к миру в лучшую сторону, но со справедливым подозрением относится ко всевозможному селф-хелпу.
«Главная идея этого учения заключается в том, что многие наши страхи и заботы произрастают из неполных или ложных представлений о том, как устроен мир. Изучая природу, понимаешь, что все происходящее во вселенной является результатом обычных физических процессов. Нет ни трагедий, ни несчастий, ни наказаний; есть только движение бесстрастной материи, которая сама по себе не представляет ничего страшного. Единственное настоящее зло — это страдание, для борьбы с которым у Эпикура были свои средства».
Немецкие народные легенды. М.: libra, 2022. Перевод Юлии Полещук. Содержание. Фрагмент
Любить народные сказки и легенды нас научили романтики — и, вероятно, они же научили нас любить немецкие сказки и легенды больше других. Мало того, мы к ним даже как-то более серьезно относимся и не считаем всего лишь детским чтением (помним, видимо, как обращались со сказками Гофман, Гауф и Людвиг Тик). Неудивительно поэтому, что «Немецкие народные легенды», выпущенные издательством libra с яркими иллюстрациями современного художника Буркхарда Найе, ничуть не похожи на книжку для младшего школьного возраста.
Происхождение текстов, вошедших в книгу, не вполне ясное: известно только, что это «пересказ» некой О. Гапоненко, что далеко не все они «народные» и далеко не все «легенды», а также что от исходного «пересказа» в русском издании осталось не так уж много — оригинал при переводе был творчески доработан и существенно улучшен, поэтому мы и рекомендуем данное издание с чистой совестью.
Широко известных сюжетов вроде истории про гамельнского крысолова в книжке немного; тексты, похожие на топонимические легенды, перемежаются текстами, похожими на волшебные сказки, но все это не имеет большого значения, потому что лишнего здесь нет: только гномы из заколдованных пещер, заброшенные плотины с водяными и речными девами, горбуны на ведьминском шабаше, клады, погосты и дьявольские мельницы — в общем, все как мы любим.
«Все вместе поскакали они к лесу под моросящим дождем. На пути король заприметил у дороги горбатую старуху в оборванной одежде, которая собирала хворост. Бедная женщина испуганно повернулась к королю. Взгляд ее разгневал Ватцманна; мгновение он колебался, думая, не пощадить ли несчастную, но потом все же развернул лошадь и поскакал к ней. Конь взвился на дыбы над старухой, а король принялся что было сил хлестать ее кнутом. Старуха хрипела, извергала проклятие за проклятием, а когда в отчаянии попыталась позвать на помощь, Ватцманн соскочил с лошади и забил ее до смерти. Его охотничьи сапоги побагровели от крови».
Андрей Ранчин. Что и почему едят у Гоголя, кто и зачем вяжет у Толстого. Избранные статьи по истории русской литературы. М.: Common Place, 2022. Содержание. Фрагмент
Каково отношение Михаила Булгакова к Воланду и его свите и почему Мастер с Маргаритой удостаиваются в конце романа не «света», а «покоя»? Так ли глубок и незауряден лермонтовский Печорин, как мы привыкли думать? Что высмеивает в «Левше» Лесков — уваровскую «официальную народность», славянофильство, темноту русского народа или все это вместе? Новую книгу филолога Андрея Ранчина составили статьи разных лет, которые посвящены русской классике — от «Горя от ума» Грибоедова до «Смерти Вазир-Мухтара» Тынянова; в высшей степени традиционные по форме и методу, они предлагают читателю интерпретации как целых произведений, так и отдельных проблем. Во многих из этих текстов ставятся вопросы вроде перечисленных выше, и потому они могут быть интересны довольно широкой аудитории, хотя даже простые на первый взгляд проблемы разбираются Ранчиным в сугубо научном ключе и безо всяких скидок (например, в статье о том, умен или глуп Чацкий согласно авторскому замыслу, около пятидесяти страниц плотного текста). Вообще стремление выяснить с помощью контекстного анализа, что именно хотел сказать автор того или иного произведения, — одна из самых симпатичных черт книги: французские критики так долго учили нас подбираться к литературе обходными путями, что теперь хорошо проторенный прямой путь к ней же прямо-таки подкупает читателя своей осмысленностью и эвристичностью.
«Правда, сюжет „Левши“ как будто бы доказывает, что и без арифметики можно проявить чудо-мастерство ― подковать диковинную „нимфозорию“. Однако, поскольку в реальности сделать это без „мелкоскопа“ невозможно, надо признать, что мотив „одоления“ русскими англичан наделен в рассказе жестокой иронией. Не над русскими мастерами, а над национальным самодовольством и чванством, проявления которого автор отыскивает и в народном сознании (отчасти у Левши, еще больше у рассказчика), и в национальной мифологии, конструируемой властью (уваровская теория), и мыслителями, и общественными деятелями (славянофильство). Чувство собственного превосходства, „комплекс полноценности“ опасны, предостерегает Лесков, завершая свой „сказ“ напоминанием о „конфузии“, которой закончилась Крымская война».