Книги, которые вы пропустили прошлым летом

1. Дени Дидро. Письмо о книжной торговле. М.: Издательство «Grundrisse», 2017. Перевод М. Лепиловой

«Письмо» адресата не увидело, но, видимо, послужило черновиком для «Мемуара о прежнем и нынешнем состоянии книжной торговли», который содержал жалобы и прошения от французских издателей XVIII века властям.
С тех пор прошло 2,5 столетия, поменялись средства производства и политические формации, несколько империй появилось, расцвело и пало. Но идеи «Письма» по-прежнему актуальны.

2. Эрнст Гомбрих. Символические образы. Очерки по искусству Возрождения. СПб.: Алетейя, 2017. Перевод Е. Доброхотовой-Майковой

Впервые книга вышла в 1972 году спустя 22 года после намного более известной «Истории искусств». В «Образах» Гомбрих обращает внимание не на иконографию искусства Возрождения, а на его философию. Автор считает Возрождение синтезом христианского гуманизма и греческой телесности. В свое время книга стала поворотной вехой в понимании искусства Ренессанса, но и сейчас она ни в коем случае не кажется устаревшей.

3. Питер Хук. Хасиенда. Как не стоит управлять клубом. М., Екатеринбург: Кабинетный ученый, 2017. Перевод О. Дудкина

«Haçienda» все 15 лет своего существования, с 1982 по 1997 годы, была самым модным клубом Манчестера, здесь возникли несколько новых музыкальных жанров. Автор книги, Питер Хук, в свое время игравший в Joy Division и New Order, рассказывает историю о романтиках, которые пытались создать бизнес, а создали культурную институцию.

4. Роман Почекаев. Из вассалов в сюзерены. Российское государство и наследники Золотой Орды. СПб.: Евразия, 2017

О том, как особенности законодательства и государственного устройства позволили объединить где насильственно, а где почти бескровно осколки Золотой Орды под московской короной. Особенно интересны главы, посвященные Крыму и Казахстану.

5. Саймон Шама. Глаза Рембрандта. СПб.: Азбука-Аттикус, 2017. Перевод В. Ахтырской

Книга погружает нас в контекст политической и частной жизни Нидерландов времен Рембрандта. И заодно показывает, как они влияли на искусство. Автор сравнивает Рембрандта с Рубенсом, сопоставление помогает нам лучше понять творчество обоих художников и оценить культурно-политическую ситуацию в Европе тех лет.

6. Христиан Девет. Война буров с Англией. М.: Вече, 2017. Перевод Е. Половцевой

Эта книга была издана сразу после окончания англо-бурской войны. Новый век начинается: форма цвета хаки, пулеметы, скорострельные карабины, бронепоезда, концентрационные лагеря. Парадокс: Россия в той войне сочувствовала бурам, но знаем мы войну в основном с британской стороны. Тем отраднее видеть переиздание мемуаров одного из самых ярких бурских военачальников.

7. Людмила Морозова. Смута начала XVII века в сочинениях современников. М.: Кучково поле, 2017

Рассказы современников о Смуте с подробным научным комментарием. Возможно, самая интересная часть сборника — официальные «воспоминания», написанные под контролем Патриарха Филарета, отца Царя Михаила Федоровича, первого из династии Романовых.

8. Новая имперская история Северной Евразии. В 2-х томах. Казань: Ab Imperio, 2017

Коллектив альманаха «Ab Imperio» систематизировал материалы, которые публиковались там последние несколько лет. Получился совершенно новый взгляд на отечественную историю с VII века и по 1917 год. Авторы показывают, как исторические процессы влияли на управление страной, как формы, самобытные или заимствованные, подстраивались под решение конкретных насущных задач. Если выражаться пафосно, то в книге описана постоянная борьба человека и общества с хаосом.

9. Михаил Пришвин. Дневники 1952–1954 / Подготовка текста Я. Гришиной, Л. Рязановой. СПб.: Издательство «Росток», 2017

Восемнадцатый (!) том дневников Пришвина. Проект начал выходить еще в прошлом веке, сменил пять издательств (трех из них уже нет) и вот, благодаря невероятной энергии и верности долгу составителей, наконец закончен. Пришвин предстает в дневниках как порой злой, не всегда достаточно откровенный, но точный и наблюдательный интеллектуал.

10. Анна Гейфман. Разрушители. Тоталитарные культы XX–XXI вв./ Перевод Ю. Колотова. Иерусалим, М.: Гешарим / Мосты культуры, 2017

Анна Гейфман, историк, долгое время изучавшая феномен русского дореволюционного терроризма, описывает в этой книге связь терроризма и тоталитаризма. Связь не очевидная, но зато позволяющая ввести некую общую теорию терроризма. Книга интересна попыткой идеологического объединения совершенно разных явлений по формальному признаку.

11. Искусство и миф. Сборник/ П. Грималь Греческая мифология/ П. Фор. Возрождение/ Ж. Лакост. Философия искусства/ Пер. с фр. М.: Издательство «Весь Мир», 2017

Объединение трех работ под одной обложкой кажется надуманным. Работы не новые; первая посвящена греческой космогонии, вторая — историческим, экономическим, философским составляющим Ренессанса, третья — философии искусства от Платона и до ХХ века. Волюнтаризм издателя объясняется не темой и не тем, что все авторы — французы, а тем, что все эти работы являются образцом научно-популярных сочинений. Авторы не заискивают перед читателем упрощениями и одновременно лишены профессионального снобизма.

12. Александр Зорин. Индейская война в Русской Америке. Русско-тлинкитское противоборство (1741–1821) М.: Квадрига, 2017

Освоив Сибирь, русские первопроходцы устремились в Америку. Лишь одно племя Аляски смогло оказать им сопротивление, и это был очень упорный конфликт, его можно сравнить только с русско-чукотским противостоянием. Александр Зорин рассказывает о практически неизвестном эпизоде в истории России, по крупицам фактов восстанавливая ход той войны.

13. Евгения Лупанова. История закрепощения природных ресурсов. Лесное хозяйство в России 1696–1802 гг. СПб.: Европейский университет в Санкт-Петербурге, 2017

Заголовок книги вводит в заблуждение. Наверное, более справедливо говорить о мобилизации, чем о закрепощении. С другой стороны, стройную сосну или раскидистую иву ни закрепостить, ни мобилизовать нельзя. В любом случае Лупанова написала замечательную работу о рождении и формировании лесного законодательства. По ее — достаточно спорной — версии, в допетровские времена леса было много, а народ был богобоязненный. С приходом царя-реформатора потребности в промышленном лесе возросли в разы. Строительство флота и новых городов уничтожало лес не хуже пожаров. Интересно, что автор вышла на историю лесного законодательства случайно. Занимаясь морским офицерским корпусом, она обращала внимание на постоянное нарушение моряками лесного законодательства. А затем и на то, что инструкции, законы, уложения менялись постоянно: иногда то, что пять лет назад считалось вполне законным, становилось строго запрещенным. От полного перехода леса в собственность короны до разрешения помещикам безотчетно распоряжаться лесом на своей земле. Порой одновременно действовали противоречащие друг другу законы. Исследователь показала, что в истории формирования лесного законодательства, как в зеркале, видна вся история управления России, где забота о приумножении ресурсов — хоть человеческих, хоть лесных — сменяется хищническим алчным уничтожением. Особо следует отметить идеальное, в духе западных канонов, построение книги: с резюме в конце каждой главы, выводами и комментариями.

14. Анастасия Дмитриенко. Гатчина. Год 1917-й (глазами горожан). М.: Неолит, 2017

Гатчина, Петродворец и Царское Село до февраля 1917 года полностью управлялись министерством двора и никаких структур самоуправления вообще не имели. И вот, в феврале 1917 года, начальство ушло в прямом смысле слова. Все службы нужно было заново придумывать, а денег не было и опыта гражданского решения вопросов тоже. Города должны были погрузиться в анархию и хаос, однако ничего страшного не случилось. Быстро, хотя, конечно, и не без проблем, заработали новые городские институты, механизмы снабжения и распределения, появилась городская милиция. То есть, что бы нам ни говорили монархисты и сталинисты, русский человек способен самостоятельно наладить жизнь своего города, обойдясь без «твердой руки» или отеческого присмотра. Особенно трогательны в книге подробности — скажем, диалоги, которые говорят о времени больше, чем тома документов. Один из новых демократически избранных управленцев в марте, в растерянности и беспомощности, поехал к всесильному ранее товарищу министра двора за советом. Почтенный камергер внимательно выслушал жалобы о тяготах новой работы. И посоветовал срочно взять в банке деньги и «пустить их на осеменение». Проситель так и не понял: речь шла о кобылах из дворцовой конюшни или о закупке семян цветов для дворцовых оранжерей. Это был самый дельный совет от прежней власти горожанам Гатчины.

15. Даосские каноны. Философская проза. Книга 1. Ле-цзы. Гуань Инь-цзы. Лю Имин. Плач о пути. Иваново: Издательство «Роща», 2017. Перевод В. Малявина

Новейшие переводы классических даосских текстов выполнены с учетом результатов последних текстологических исследований. Всего томов запланировано пять. Владимир Вячеславович Малявин переводы и комментарии даосских текстов делает регулярно, его работы пользуются уважением по всему миру, включая, собственно, Китай.

16. Александр Куланов. Ощепков. М.: Молодая гвардия, 2017 (Жизнь замечательных людей)

Родился Василий Сергеевич Ощепков на ссыльном Сахалине, умер в застенке Бутырской тюрьмы. Между ссылкой и тюрьмой прошли 45 лет его жизни. Он успел отучиться в семинарии, послужить в царской армии, изобрести боевое Самбо, пошпионить в Японии. На первый взгляд — он типичный для стыка эпох авантюрист. Но, читая биографию, приходишь к странному выводу: Ощепков прожил полную приключений, но совершенно неавантюрную жизнь. Имея все навыки Джеймса Бонда, Ощепков был собранным и целеустремленным трудягой. Лишь в одном они с 007 абсолютно схожи — в перфекционизме. Как часто бывает у нас, труды Ощепкова Родина принимала неохотно и без благодарности, а жизнь с жадностью забрала.

17. Дэвид Бранденбергер. Кризис сталинского агитпропа: Пропаганда, политпросвещение и террор в СССР, 1927–1941. М.: Росспэн, 2017. Перевод с английского А. Пешкова, Е. Володиной

Дэвид Бранденбергер — крупный специалист в советской истории. Особого внимания заслуживают его работы о русском национализме и сталинском национал-большевизме. В данной работе он показывает, как менялись идеологические модели, герои и риторика пропаганды. Или, если упростить, то как и почему «классовый враг» к 1937 году превратился во «врага народа». Бранденбергер обращает внимание, что в первые годы советской власти существовал не культ личности, а целый пантеон героев, с которыми работал агитпроп. Рудименты этого пантеона остались и позже — к примеру, Ворошилов, как «первый красный офицер». Но все больше героев агитпропа стали бесследно пропадать даже со страниц энциклопедий. Агитпроп вынужден был развенчивать своих собственных героев. В стране остался только один герой, а остальные образцы для подражания было легче искать среди тех, кто умер 300 лет назад. Так Иван Грозный занял место Троцкого, Александр Невский — Тухачевского и так далее.

18. Аллен Джонсон, Тимоти Эрл. Эволюция человеческих обществ: От добывающей общины к аграрному государству. М.: Издательство Института Гайдара, 2017. Перевод И. Кузнецовой, Е. Веремеевой

Джонсон и Эрл рассматривают социальную эволюцию обществ. По их мнению, какими бы разными не были условия жизни каждого конкретного общества, социальную эволюцию можно описать в рамках единой теории. Общий подход демонстрируется на множестве примеров из разных времен и на обществах, находящихся на совершенно разных этапах развития и степени устойчивости. От Северной Сибири и до Южной Америки.

19. Артем Ефимов. С чего мы взяли. Три века попыток понять Россию умом. М.: Индивидуум паблишинг, 2017

Научный журналист, постоянный автор издания «N+1», пытается разобраться, как конкретные лица, в первую очередь историки, формировали российскую историю и откуда в нас живы исторические штампы — с точки зрения науки, мягко говоря, неочевидные.

20. Адам Туз. Всемирный потоп. Великая война и переустройство мирового порядка, 1916–1931 годы. М.: Издательство Института Гайдара, 2017. Перевод А. Гуськова

Книга вышла к 100-летию Империалистической, или Великой (кому как нравится), войны и вызвала дискуссию в научном мире. Автор попытался сформировать ни много ни мало новый взгляд на всю историю ХХ века. Книга начинается в 1916-м, за год до вступления в войну США, и заканчивается в 1931-м, в разгар Великой депрессии. Даты выбраны неслучайно. Туза интересует глобальное изменение мирового порядка в межвоенный период. Как раз в этот период, по мнению автора, на авансцену мировой истории выходят США. Влияние Америки на все происходящее в мире больше нельзя игнорировать, а с мнением Белого дома обязаны считаться. Так рождается новый миропорядок.

21. Георгий Шенгели. Стихотворения и поэмы в 2-х томах. М.: Водолей, 2017

Георгий Аркадьевич Шенгели (1894–1956) — стиховед, переводчик, замечательный поэт — в силу совершенно необъяснимых совпадений почти исчез как из научного обихода, так и из круга чтения. Двухтомник, включающий почти все работы Георгия Аркадьевича, восстанавливает справедливость и закрывает неоправданные пробелы российской культуры.

22. Дмитрий Косырев. Советский Кеннеди. Загадка по имени Дмитрий Шепилов. М.: Бослен, 2017

Читатель, не специализирующийся на истории СССР, почти ничего не знает о Дмитрии Шепилове — разве что помнит, что он к кому-то примкнул. Дмитрий Косырев (известный так же, как Мастер Чэнь) описывает жизнь, достижения и взгляды своего героя (и деда). А описывать есть что. Такими поворотами, взлетами и падениями даже в середине ХХ века может похвастаться редкое жизнеописание. Шепилов поставил рекорд по количеству постов, опал и увольнений. Книга не в чистом виде биография, а скорее расследование, заполняющее наши пробелы в познаниях недавней истории страны. Тут сказываются блистательные детективные таланты автора книги.

23. Российское дворянство в революции 1905 года. «Беседы» губернских предводителей / Составитель И. В. Лукьянов. СПб.: Нестор-История, 2017

Именно «беседы»: в данном случае официальное название встреч предводителей дворянства полностью соответствует жанру материалов книги. Войны, революции, кровавые события происходили в одном измерении, а в другом — чинно и благородно велись разговоры. Тема книги — обсуждение будущего состава и процедура избрания Государственной думы. Составитель подчеркивает, что мнение предводителей повлияло на итоговое решение о созыве Думы. Также отмечается неоднородность участников собрания: многие придерживались либеральных взглядов. Сословный состав Думы все равно был основным вопросом.