Кирилл Куталов. Антитела. М.: Издательские решения, 2021
Когда-то многие считали интернет-издательства, где каждый может бесплатно опубликовать свою книгу по принципу print-on-demand, чуть ли не шарлатанами. Затем стало понятно, что по крайней мере на российском рынке такие сервисы иногда открывают дорогу к читателю жанровым произведениям или доступному, хотя и порой не всегда качественному научпопу. Литература же, ищущая новый язык или принципиально новые темы и сюжеты, по большей части не покидала территорию журналов и традиционных издательств. Видимо, в этом году ситуация начала меняться. 21 сентября объявили полуфиналистов премии «Новая словесность» («НОС»). В их число попали сразу два дебюта, опубликованных на онлайн-платформе Ridero: «Типа я» Ислама Ханипаева и «Антитела» Кирилла Куталова. И если внимание экспертов к повести Ислама Ханипаева хотя бы отчасти можно объяснить тем, что она заняла второе место на конкурсе премии «Лицей», то «Антитела» заметили без какой-либо явной поддержки привычных литературных институций. Текст, выросший из дневника, который автор в период эпидемии коронавируса вел на своей странице в фейсбуке, отчасти и создавался как некий гибрид интернет-блога и романа. Тем символичней, что гибридной с точки зрения содержания и стиля получилась сама итоговая книга.
Со стилем все относительно прозрачно. «Антитела» — тот случай, когда язык не то чтобы изощренный, но и не беспомощный, а просто внятный, органичный для короткого остросюжетного романа с несколькими персонажами. Некоторые особенности при этом все же бросаются в глаза, среди них главная — пристальное внимание к деталям, порой второстепенным.
Лишнев набрал на замке код, поднялся по лестнице из трех ступенек, поискал кнопку звонка. Обитая бурым дерматином дверь распахнулась на опережение, и изнутри выбежал курьер, невысокий, жилистый, похожий на борца-легковеса, с лобастой, как бы сплющенной спереди и сзади головой. Красно-черный комбинезон вроде медицинского, такая же двухцветная маска поверх стриженой черной бороды, термокороб за спиной, горячий запах специй и теста. Курьер цепанул Лишнева быстрым, как «двойка», взглядом, слетел с трех ступенек и даже успел отцепить от перил темно-зеленый тонкотрубый шоссейник.
С одной стороны, авторскую манеру, требующую уточнений, что мимолетная дверь была обита бурым дерматином, а лестница состояла именно из трех ступенек, обычно называют неторопливо-описательной, склонной к избыточности деталей. С другой стороны, динамичное повествование и быстрый монтаж сцен в «Антителах» уравновешивают подобную дотошность.
На сюжетном уровне роман устроен более сложным образом. «Антитела» начинаются с панорамы альтернативной Москвы, которая очень похожа на реальную столицу образца 2019 года. Причем отличия здесь косметические, они сводятся к типичному для цифровой антиутопии антуражу. Развитая система слежки, роботы «киберпсы» на службе у полиции, виртуальный президент-бот вместо реального человека. О том, что киберпанк перестал быть фантастикой, а превратился в слегка гиперболизированный реализм, писали уже не раз. И мир «Антител» в завязке воспринимается скорее как современность с отдельными художественными допущениями, чем как история о возможном мрачном будущем. Охр, сотрудник силового ведомства, мило беседует с маленькой дочкой, а потом идет разгонять митинг, участники которого пытаются не столько чего-то добиться, сколько просто заявить о своем протесте и создать инфоповод. Бизнес-аналитик турагентства Лишнев, застрявший в колесе офисной жизни, страдает от отсутствия перспектив на будущее, пока его начальник Сережа совершает подпольные сделки с важными чиновниками. По сути, ничего такого, чего нельзя представить в сегодняшней Москве, в описанных эпизодах нет. Дальше сюжет развивается еще более узнаваемым образом: по планете распространяется новый вирус, и в городе объявляют изоляцию. Опять же — по принципу гротеска — инфекция из романа опаснее коронавируса SARS-CoV-2, но даже симптомами напоминает именно его.
До определенного момента не совсем ясно, зачем вообще нужны «киберпсы» и прочий фантастический сеттинг, — книга читается как проза на злобу дня. Так мог бы выглядеть, допустим, «Центр тяжести» Алексея Поляринова, если ввести в него тему пандемии — и убрать психологизм с погружением в индивидуальные характеры. Персонажи «Антител» нарочито функциональны. Главную оппозиционерку по-кафкиански зовут просто А. Причины ее ненависти к режиму анализируются не особенно глубоко. Чуть объемнее выглядит фигура Лишнева, но корни его конфликта с отцом тоже скорее лишь угадываются по разбросанным тут и там полунамекам. Но, как ни странно, безусловным недостатком эти плоские образы героев считать нельзя. Роман Кирилла Куталова сконцентрирован не на индивидуальном, а на социальном, предлагает историю не людей, а общества в целом, приводит перечень его ключевых типажей. Здесь прежде всего выделяются пять страт. Во-первых, те, кто успел разбогатеть в нулевые, как Сережа, — циники, готовые адаптироваться к чему угодно, чтобы не потерять нажитое. Во-вторых, оппозиционеры — интеллигенция и люди, оставшиеся за бортом, лишние для системы. В-третьих, госслужащие: полицейские, мелкие чиновники или гвардейцы «Стальной фаланги» — именно к числу последних принадлежит Охр. В-четвертых, власть имущие — как правило, они остаются в тени. Наконец, самая разнородная и потому самая интересная категория — аполитичные обыватели: офисные клерки, стюардессы, подростки из Подмосковья. Сюда поначалу относится и Лишнев. На его примере показан актуальный в кризисы и довольно взрывоопасный процесс: переход обычного, как говорят в романе, «цивила» в разряд противников государства. И быть бы «Антителам» добротным, художественно оформленным политическим памфлетом, едким напоминанием о том, к чему приводит халатное отношение правителей к благосостоянию граждан, но повествование, достигнув середины, неожиданно сворачивает в другую сторону.
Сюжетная вариация на тему «если бы коронавирус победил человечество» развивается исподволь: сперва быстро растет количество смертных случаев среди заболевших, затем появляются кордоны на выезде из города, позднее от нового штамма разом гибнет воинская часть. В финале действие происходит в декорациях постапокалиптичной Москвы, атмосфера сгущается в духе Глуховского, только с более кровожадными подробностями. Вроде бы перед нами хоррор, но если он и пугает, то несильно, даром что еще пару лет назад вирусного Армагеддона не на книжных страницах, а в реальности боялись по-настоящему. И дело не в том, что угроза миновала, — просто с ней научились жить, она стала будничной. Вдобавок мрачные прогнозы в литературе теряют остроту на фоне по-настоящему мрачной статистики, поступающей из больниц и ковидных госпиталей. Однако обстановка разбушевавшейся пандемии — подходящий фон для социальной драмы, если не сказать трагедии, к которой явно тяготеют «Антитела». Неспроста механизм распространения болезни загадочно туманен, а странные синхронные случаи смерти, которые она с собой несет, выглядят условностью. Апокалиптический сеттинг необходим, чтобы обозначить общественный конфликт и довести его до предела. Почти все герои начинают использовать вирус в своих, на поверку разрушительных целях. Власть с его помощью старается усилить контроль над обществом. Оппозиционеры, превратившись в биотеррористов, отправляют чиновникам инфицированные посылки. Лишнев решает бытовые проблемы, а ушлый Сережа торгует кровью переболевших, чьи антитела дают краткосрочную защиту от болезни.
Далеко не вся добытая Сережей кровь сдана добровольно, но жутко даже не это. По-настоящему завораживает изображенная в романе картина войны всех против всех. Анархия наступает поразительно быстро. Порядок, державшийся лишь на грубой силе, исчезает при первой же серьезной угрозе. Власть, занятая лишь сохранением своей власти, рассыпается, когда приходит пора позаботиться о чем-то еще. И здесь, пожалуй, кроется главный вывод «Антител» — книга Кирилла Куталова развенчивает миф о пользе «жесткой руки» в экстремальной ситуации. В мировой истории немало примеров, когда тоталитарные машины на поверку оказывались хрупкими, — достаточно вспомнить диктатуру Пол Пота. Печальный исход подобных режимов — скорее правило, чем исключение. Роман констатирует: когда в обществе ответственность ассоциируется с уголовным преследованием, вообще с чем-то навязанным извне, разрушается элементарная человеческая солидарность. Под конец романа Охр, который, казалось бы, был верным служителем правительства, движим исключительно жаждой мести. Он, еще недавно отстаивавший, как ему казалось, справедливую систему, теперь готов подчиняться откровенному людоеду, потому что это отвечает его личным интересам. Есть ли что-то, что способно побороть тягостный цинизм, преодолеть утрату базовой человеческой способности к сплоченности и взаимной поддержке? В книге содержатся намеки на ценность таких качеств, как способность прощать врагов и жертвовать собой ради других, но финал у нее открытый, без явного присутствия христианского императива.
«Антитела» не предлагают готовых рецептов, не рисуют образы спасителей, способных дать отпор злодеям. Это роман-диагноз, в котором критический анализ действительности непринужденно перетекает в фантастический триллер, потому что и наша реальность не застрахована от фантастически мрачного будущего. Жанровая гибридность текста Куталова оправданна, ходульный киберпанк в его начале оказывается предвестником киберкраха в конце. Технологии отключаются чуть ли не первыми, они не способны защитить людей от катастрофы, и даже коктейли из антител помогают недолго. Предотвратить катастрофу в конечном итоге могут только люди. Потому книга в целом и не похожа ни на постапокалипсис с продуманными техническими деталями, ни на психологически достоверный рассказ о сегодняшнем дне. «Антитела» — местами странноватая, но яркая притча о всеобщей взаимной ненависти. Именно в своей притчевости «Антитела» убедительны и способны порождать у читателя нешуточные эмоции. Пусть по большей части и тревожные.