© Горький Медиа, 2025
Елена Макеенко
28 сентября 2016

«Каждое микрособытие — повод для сердечного сжатия»

Прозаический дебют сценаристки Любови Мульменко

Любовь Мульменко начала карьеру на рубеже 2010-х как редактор пермской газеты «Соль» и драматург Театра.doc. В 2014 году почти разом вышли три фильма, которые тут же возвели Мульменко в статус «пожалуй, самого перспективного сценариста нового русского кино». Норильские пацаны из «Комбината „Надежда”»; понаехавшие в Москву Женя и Комар («Еще один год», история, наполовину состоящая из володинских «С любимыми не расставайтесь», наполовину — из автобиографий Мульменко и режиссера Оксаны Бычковой); московские девчонки с авантюрной историей взросления в Крыму в «Как меня зовут?» — все эти персонажи говорили так поразительно естественно, по-человечески, что не обратить внимание на имя сценариста могли только те, кто вообще не знает, что у фильмов бывает сценарист.

Выросшая из региональной журналистики и документального театра, Мульменко оказалась человеком-глазом, человеком-ухом, человеком-мембраной и человеком-диктофоном — гением наблюдения за чужим бытом и отношениями. Более крутой мастер живой речи в современном отечественном кино разве только Василий Сигарев, который сам пишет сценарии к своим фильмам. Но когда мастерски умеешь ловить чужую речь, свою приходится задерживать, как воздух в легких, — чтобы не убить случайным пузырьком живое слово героя, сделав из него «литературу». К счастью, для литературы в хорошем смысле повод все-таки нашелся. Редактор издательства «Рипол Классик» Юлия Качалкина набрела на фейсбук Мульменко, оценила ее записи и предложила издать книжку прозы. Правда, сначала ее пришлось написать.

«Веселые истории о панике» — сборник из четырех рассказов, двух «театральных новелл» (сценических диалогов, предназначенных для чтения) и «закладок», занимающих чуть меньше половины книги. Рассказы построены по новеллистическому принципу: с развязкой если и не удивительной, то неожиданной ровно настолько, чтобы оставить читателя с довольной улыбкой и одобрительным «ай да сукин сын». «Жанна» ­— про молодого человека, который купил новую кровать, чтобы без смущения водить домой девушек, а в итоге стал рабом самой кровати; «Йой» — про сербский роман московской актрисы с бродягой-факиром; «Петрович» — о женщине-психоаналитике, решившей проследить за мужчиной, в которого влюблены сразу две ее пациентки; «Фрау» — про простого и честного парня Ваню, который мыслит себя рыцарем и ищет себе жену, да все где-то не там. Во всех историях чувствуется, что комедийный или мелодраматический вымысел аккуратно сложен на основе реальных событий и живых прототипов, — в подлинности сюжетов и героев сомневаться не приходится.

Закладки — дневниковая проза, сюжетные зарисовки и заметки-размышления, самый сок книжки, ради которого и написаны, и изданы остальные тексты. Большинство этих коротких записок охватывает период отъезда Мульменко из Перми и первые годы столичной жизни. Их героиня осваивается в Москве, перебирает воспоминания о бывшем парне, за которого собиралась выйти замуж, засыпает с новым любимым, путешествует по России, знакомится с соседями по купе и посетителями кабаков, приезжает в Пермь навестить друзей и маму. Сквозь поездки, разговоры, работу, дружескую переписку протянут на удивление редкий для современного «провинциала в Москве» сюжет взаимоотношений человека с природой, в которой все циклично, а потому спокойно и правильно. Зима должна быть настоящей зимой, лес — лесом, море — морем, а человек, как видно, человеком, со своей судьбой, любовью и, желательно, счастьем.

«Идея — важно. Идея — алиби. Аргумент, — пишет Мульменко в одной из философских „закладок”. — Если с идеей идешь по судьбе, то отвечаешь по итогам не перед судьбой, а перед идеей. Я не ******* [упустил], я раньше придумал систему — и в моей системе это был не ***** [провал], а напротив. Очень жалко, что у меня нет идеи. Это от скромности: я не считаю, что в состоянии сочинить идею лучше судьбы».

Или такое: «Красота успевает тебя опередить, чтобы ты не умирал, глядя на то, как она живет, а жил, потрясенный опытом ее смерти, которая случилась у тебя на глазах».

А еще такое: «Может быть, после этого человек и умирает — когда сердце не разжимается вовсе, когда исчерпан лимит переживаний, когда все на свете, каждое микрособытие — повод для сердечного сжатия. Все просто живут с разной скоростью в этом смысле и поэтому умирают в разном возрасте».

Все это, конечно, немыслимо вкладывать в уста персонажа, можно только самому, да и то только написать, никому не рассказывать — слишком искренне получается у Мульменко говорить о жизни, слишком вдумчиво и вслух ее жить, такое вообще редко «прощается» молодым авторам. Но когда самые главные вещи перемежаются описанием веселой уличной пьянки в зимней Перми или знакомством с ростовским ментом, который называет двадцатисемилетнюю Любу «бабулей», — уже не слишком. Уже — как по правде.

Немного пугает, что дебютную книгу Мульменко (а в том, что будут еще, можно не сомневаться) рекомендуют как прозу хрупкой и романтичной девушки, которая хочет казаться злой и сильной. С такими аннотациями у «Веселых историй о панике» два пути: армия поклонниц Веры Полозковой и ее эпигонов или матери взрослых девиц, которым проще почитать книжку, чем поговорить с собственной дочерью. Не то чтобы эта аудитория плоха, но все же кажется, Люба Мульменко достойна стать нашей Линой Данэм — голосом молодой женщины, который слушают всерьез, даже когда она дурачится на телеэкране.

Материалы нашего сайта не предназначены для лиц моложе 18 лет

Пожалуйста, подтвердите свое совершеннолетие

Подтверждаю, мне есть 18 лет

© Горький Медиа, 2025 Все права защищены. Частичная перепечатка материалов сайта разрешена при наличии активной ссылки на оригинальную публикацию, полная — только с письменного разрешения редакции.