«Каждое микрособытие — повод для сердечного сжатия»

Любовь Мульменко начала карьеру на рубеже 2010-х как редактор пермской газеты «Соль» и драматург Театра.doc. В 2014 году почти разом вышли три фильма, которые тут же возвели Мульменко в статус «пожалуй, самого перспективного сценариста нового русского кино». Норильские пацаны из «Комбината „Надежда”»; понаехавшие в Москву Женя и Комар («Еще один год», история, наполовину состоящая из володинских «С любимыми не расставайтесь», наполовину — из автобиографий Мульменко и режиссера Оксаны Бычковой); московские девчонки с авантюрной историей взросления в Крыму в «Как меня зовут?» — все эти персонажи говорили так поразительно естественно, по-человечески, что не обратить внимание на имя сценариста могли только те, кто вообще не знает, что у фильмов бывает сценарист.

Выросшая из региональной журналистики и документального театра, Мульменко оказалась человеком-глазом, человеком-ухом, человеком-мембраной и человеком-диктофоном — гением наблюдения за чужим бытом и отношениями. Более крутой мастер живой речи в современном отечественном кино разве только Василий Сигарев, который сам пишет сценарии к своим фильмам. Но когда мастерски умеешь ловить чужую речь, свою приходится задерживать, как воздух в легких, — чтобы не убить случайным пузырьком живое слово героя, сделав из него «литературу». К счастью, для литературы в хорошем смысле повод все-таки нашелся. Редактор издательства «Рипол Классик» Юлия Качалкина набрела на фейсбук Мульменко, оценила ее записи и предложила издать книжку прозы. Правда, сначала ее пришлось написать.

«Веселые истории о панике» — сборник из четырех рассказов, двух «театральных новелл» (сценических диалогов, предназначенных для чтения) и «закладок», занимающих чуть меньше половины книги. Рассказы построены по новеллистическому принципу: с развязкой если и не удивительной, то неожиданной ровно настолько, чтобы оставить читателя с довольной улыбкой и одобрительным «ай да сукин сын». «Жанна» ­— про молодого человека, который купил новую кровать, чтобы без смущения водить домой девушек, а в итоге стал рабом самой кровати; «Йой» — про сербский роман московской актрисы с бродягой-факиром; «Петрович» — о женщине-психоаналитике, решившей проследить за мужчиной, в которого влюблены сразу две ее пациентки; «Фрау» — про простого и честного парня Ваню, который мыслит себя рыцарем и ищет себе жену, да все где-то не там. Во всех историях чувствуется, что комедийный или мелодраматический вымысел аккуратно сложен на основе реальных событий и живых прототипов, — в подлинности сюжетов и героев сомневаться не приходится.

Закладки — дневниковая проза, сюжетные зарисовки и заметки-размышления, самый сок книжки, ради которого и написаны, и изданы остальные тексты. Большинство этих коротких записок охватывает период отъезда Мульменко из Перми и первые годы столичной жизни. Их героиня осваивается в Москве, перебирает воспоминания о бывшем парне, за которого собиралась выйти замуж, засыпает с новым любимым, путешествует по России, знакомится с соседями по купе и посетителями кабаков, приезжает в Пермь навестить друзей и маму. Сквозь поездки, разговоры, работу, дружескую переписку протянут на удивление редкий для современного «провинциала в Москве» сюжет взаимоотношений человека с природой, в которой все циклично, а потому спокойно и правильно. Зима должна быть настоящей зимой, лес — лесом, море — морем, а человек, как видно, человеком, со своей судьбой, любовью и, желательно, счастьем.

«Идея — важно. Идея — алиби. Аргумент, — пишет Мульменко в одной из философских „закладок”. — Если с идеей идешь по судьбе, то отвечаешь по итогам не перед судьбой, а перед идеей. Я не ******* [упустил], я раньше придумал систему — и в моей системе это был не ***** [провал], а напротив. Очень жалко, что у меня нет идеи. Это от скромности: я не считаю, что в состоянии сочинить идею лучше судьбы».

Или такое: «Красота успевает тебя опередить, чтобы ты не умирал, глядя на то, как она живет, а жил, потрясенный опытом ее смерти, которая случилась у тебя на глазах».

А еще такое: «Может быть, после этого человек и умирает — когда сердце не разжимается вовсе, когда исчерпан лимит переживаний, когда все на свете, каждое микрособытие — повод для сердечного сжатия. Все просто живут с разной скоростью в этом смысле и поэтому умирают в разном возрасте».

Все это, конечно, немыслимо вкладывать в уста персонажа, можно только самому, да и то только написать, никому не рассказывать — слишком искренне получается у Мульменко говорить о жизни, слишком вдумчиво и вслух ее жить, такое вообще редко «прощается» молодым авторам. Но когда самые главные вещи перемежаются описанием веселой уличной пьянки в зимней Перми или знакомством с ростовским ментом, который называет двадцатисемилетнюю Любу «бабулей», — уже не слишком. Уже — как по правде.

Немного пугает, что дебютную книгу Мульменко (а в том, что будут еще, можно не сомневаться) рекомендуют как прозу хрупкой и романтичной девушки, которая хочет казаться злой и сильной. С такими аннотациями у «Веселых историй о панике» два пути: армия поклонниц Веры Полозковой и ее эпигонов или матери взрослых девиц, которым проще почитать книжку, чем поговорить с собственной дочерью. Не то чтобы эта аудитория плоха, но все же кажется, Люба Мульменко достойна стать нашей Линой Данэм — голосом молодой женщины, который слушают всерьез, даже когда она дурачится на телеэкране.