Сара Голдхаген. Город как безумие. Как архитектура влияет на наши эмоции, здоровье, жизнь. М.: АСТ, 2021. Перевод с английского Елены Сырневой. Содержание
Сара Голдхаген — известная американская писательница и архитектурный критик; ее библиография включает две книги, а также более трех десятков критических и научных эссе, посвященных в первую очередь архитектуре модернизма. Однако в действительности Голдхаген занимает не какое-либо конкретное архитектурное направление, а нечто гораздо более масштабное — как таковая среда, в которой мы обитаем. Точнее, среда, в которой мы вынуждены и имеем несчастье обитать.
Поскольку речь идет о сложной и многосоставной среде, которую невозможно описать через одну только архитектуру, сфера интересов Сары Голдхаген соответственно расширяется: будучи архитектурным критиком, она внимательно следит за новейшими исследованиями в области социологии, когнитивной психологии и нейробиологии, чтобы, опираясь на них, рассуждать о том, каким образом среда обитания формирует человеческую личность во всех ее аспектах и какие механизмы оказываются при этом задействованы. Именно этому обширному вопросу и посвящена ее книга «Город как безумие», в 2017 году вышедшая в оригинале под менее эффектным, но куда более оправданным названием — «Добро пожаловать в Ваш мир». Действительно, практически все ее повествование преследует единственную цель: помочь читателю преодолеть отчуждение между ним и средой, в которой он существует.
«Чем больше мы узнаем о том, как люди действительно воспринимают среды, в которых проводят свои жизни, тем более очевидным становится, что хорошо спроектированная строительная среда приходится не на диапазон между высоким искусством и народным строительством, а на диапазон совсем другого рода: где-то между жизненной необходимостью и базовым правом человека».
В книге Сары Голдхаген шесть глав: в первой она оценивает современную городскую среду и ее приспособленность к человеку, во второй разбирает механизмы восприятия среды, в следующих трех главах исследует особенности этого восприятия в контексте наших физиологических особенностей, природы и общества и, наконец, в последней главе суммирует все вышесказанное, рассуждая о том, какого качества среды мы должны добиваться в будущем. В каждой из этих глав Голдхаген буквально абсолютизирует влияние городской среды в самых мельчайших ее проявлениях на психику человека и жизнь человечества: она в деталях разбирает механизмы влияния света и освещения, цвета, зелени, природы, материалов, текстур, звуков, запахов, планировки и прочего, постепенно приходя в выводу, что совокупность этих факторов не только влияет на нас в текущем моменте, но и формирует нашу память о прошлом, и, в конце концов, становится основной нашей идентификации.
Сама Голдхаген считает свою книгу прямым призывом к действию, имея в виду выработку политической повестки и общественных инициатив, направленных на повышения уровня всеобщего благополучия путем улучшения качества среды. В том числе ее призыв адресован людям, от которых это качество зависит напрямую, — политикам, застройщикам и девелоперам. Этот мотив в книге выглядит откровенно утопическим: несмотря на то, что Голдхаген не из тех исследователей, что сидят в башне из слоновой кости (она вполне адекватно описывает проблемы беднейших слоев населения — жителей фавел, задворок и трущоб, — со средой обитания которых ей случалось знакомиться воочию), в этом аспекте ей явно не хватает связи с реальностью. Любой, кто так или иначе сталкивался с проблемами преобразования городской среды, знает, что рассуждения о комфорте, прогрессе и психологическом здоровье чаще всего разбиваются о практический деловой интерес того или иного застройщика или чиновника, и пламенные «призывы к действию» в их оптике выглядят не менее издевательски-наивными, чем рассуждения Павла Дурова о том, что сидение в тюрьме — пустая трата времени.
Эти печальные размышления неизбежно будут сопровождать многих читателей книги Голдхаген, но трактовать их как упрек было бы неверно. Безусловно, технологии разрешения глобальных социально-экономических проблем — забота политиков и общественников, а не архитекторов. Поэтому чисто проблематизирующий характер текста Сары Голдхаген — скорее его достоинство: трудно не ценить чье-либо умение оставаться в рамках собственных компетенций. Однако со временем такой подход (а он дает о себе знать как минимум в первой четверти книги — первая глава, собственно, и называется «Как жаль, что мы живем здесь») начинает просто сводить с ума, потому что ужасным на поверку оказывается приблизительно всё вокруг. Нужно иметь это в виду, приступая к чтению, поскольку оптику автора очень легко спроецировать на свою собственную, и после этого «развидеть» уродство окружающего мира, тлетворно влияющего на нас в режиме 24/7, уже не получится. Нет, мы, конечно, и так знали, что города — не самые лучшие места во вселенной, но практика содержательного анализа среды многократно усиливает это впечатление, в итоге превращая любую прогулку и любое путешествие в визионерский ад. Трущобы, в которых живут бедняки, ужасны. Можно было бы ожидать, что ЖК для среднего и высшего класса отличаются по уровню, но они тоже ужасны. И школы, в которые ходят дети жителей ужасных ЖК, ужасны не менее. И даже если в таких условиях вы сможете развить в себе способности и эстетическое чувство, которое в будущем позволит вам признавать важность дизайна и тратить на него средства, то вы и тогда, возможно, создадите нечто ужасное (как в случае с павильоном Жана Нувеля для лондонской галереи «Серпентайн»). Предела ужасному просто не существует, и дело тут не в деньгах, не в уровне жизни и даже далеко не всегда в осознанности проектирования.
А самое ужасное — и в этом одно из главных достоинств книги, — что все эти тезисы трудно оспорить, ведь они ни в коем случае не сводятся к эстетскому брюзжанию и вкусовщине, не строятся на отсылках к авторитетам прошлого или личному опыту восприятия, как это, к сожалению, нередко случается с текстами, в которых содержатся попытки архитектурной критики. Многие свои выкладки Голдхаген иллюстрирует тем или иным научным опытом, блоком статистических данных или ссылкой на определенное исследование. Что, очевидно, дается ей нелегко, поскольку исследования ощущений и тонких психологических эффектов, оказываемых на нас средой, — сфера, в которой попросту недостает даже понятийного аппарата, не говоря уже о строгих исследованиях. В начале книги Сара Голдхаген признается: из всех исследований того, как индивидуумы воспринимают городскую среду, лишь единицы нашли существенное подтверждение. Таковы, например, исследования Кевина Линча, предпринятые в работе «Образ города» 1960 года: он установил, что для ориентации в пространстве люди конструируют особые ментальные карты, завязанные на специфических элементах дизайна среды.
«Ориентиры, границы, пути и узлы — действительно важные инструменты, которые человеческий мозг использует для ориентации в пространстве и составления ментальных карт. Недавно группа нейрофизиологов — Эдвард Мозер, Мей-Бритт Мозер и Джон О’Киф — дала новое истолкование и расширенную характеристику путям и узлам Линча. В исследованиях, которые принесли им Нобелевскую премию по физиологии и медицине, они открыли клетки, которые ответственны за распознавание места и распознавания здания, работающие совместно с нейронами решетки в единой системе».
Подобных исследований, связывающих весьма умозрительную сферу рассуждений с конкретными научными данными, со временем становится все больше, и, несмотря на то, что пока их все равно недостаточно, Голдхаген пытается ставить во главу угла именно их. Так, например, говоря о разрушительном влиянии трущоб и фавел на психику подрастающих в них детей, она не просто утверждает, что такие дети отстают в учебе от сверстников, живущих в более просторных и комфортных кварталах, — она говорит, что это влияние имеет пожизненные последствия. Разумеется, если уж мы взялись сравнивать обстоятельства жизни детей из разных социальных кругов, это всего лишь один из многочисленных факторов, но и недооценивать его нельзя: «Мы знаем, что степень контроля, которую чувствует ребенок в своей домашней среде, обратно пропорциональна числу людей, приходящихся на ее квадратный фут, а ослабленный контроль подрывает чувство безопасности и автономии, свободу воли и дееспособность».
Или другой пример. Согласно исследованиям, творческие способности и навыки решения задач гораздо лучше проявляются в помещениях с выстроенным направленным светом, чем в помещениях, где просто включены лампы под потолком: «Одно недавнее исследование успехов 751 ученика в классах 34 разных школ в Англии установило шесть параметров дизайна — цвет, вариативность, сложность, гибкость, свет, связность, — которые существенно влияют на процесс обучения. Оно продемонстрировало, что в среднем доля воздействия факторов строительной среды на успешное обучение школьников составляет удивительные 25 %».
И так практически во всем. Даже истасканный до степени утраты смысла тезис о том, что архитектурная среда должна быть соразмерна человеку, Голдхаген фактически реабилитирует, подкрепляя его новыми данными из области психологии, — именно этому посвящена большая часть главы книги под названием «Физиологические основы осознания». Так что обилие отсылок к исследованиям социологов и когнитивных нейропсихологов делают работу Голдхаген весьма убедительной. Безусловно, словосочетания типа «новая парадигма познания» при этом могут отпугивать, а многие исследования, на которые автор безапелляционно ссылается, могут вызывать вопросы и выглядеть не бесспорными. Но, во-первых, это все же не научный труд, а размышления архитектурного критика, руководствующегося накопленным профессиональным опытом. И во-вторых, стремление сделать подобные исследования смысловой основой книги само по себе можно считать ее достоинством. Как и стремление изложить новые научные открытия в научно-популярной форме (хотя по стилю повествования в целом заметно, что роль просветителя и популяризатора для Сары Голдхаген не самая органичная).
«Зеркальные нейроны разряжаются, не только когда мы готовимся открыть окно или подняться по лестнице, но и — что удивительно — когда просто смотрим, как другой человек осуществляет эти действия — как будто представляем себя выполняющими то же действие, намереваясь понять, что этот человек собирается делать. Так что эти нейроны „отражают“ действия человека, за которым мы наблюдаем. Открытие механизмов канонических и зеркальных нейронов поддерживает складывающееся в когнитивной нейронауке мнение о том, что моторная система человека, возможно, не является чем-то отличным от наших сенсорных способностей и что это могут быть два компонента одной, единой системы. Восприятие никогда не бывает пассивным. Мы воспринимаем, чтобы действовать».
Если говорить не о содержательных, а о более формальных достоинствах и недостатках книги, то ей, конечно, остро не хватает иллюстраций или хотя бы описаний. Предполагается, что читатель, заинтересованный столь тонкими материями, как влияние окружающей обстановки на нашу психику, имеет хотя бы минимальное представление о том, как следует оценивать архитектурную среду. Поэтому если вы хотите лучше понимать ее, то вам нужны совсем другие книги — например, вот эти. Голдхаген же не особо церемонится с читателем, в качестве подтверждения своих тезисов десятками упоминая те или иные архитектурные объекты и комплексы. В некоторых случаях, конечно, невозможно не загуглить то или иное упоминаемое здание, если его образ не хранится в вашей памяти, — например, чтобы справиться с недоумением, когда автор называет проект авторства Захи Хадид «невыразительным», а проект бюро Рема Колхаса — «непродуманным». Но в целом от этого быстро устаешь.
Впрочем, может, так и задумано: иллюстраций нет, потому что в современной городской среде за редким исключением не на что смотреть, а то, что есть, лучше бы наши глаза и вовсе не видели. Интуитивно это всегда было понятно, но теперь появилась специальная книга, автор которой помогает нам подобрать нужные слова, чтобы облечь в них весь этот ужас и безысходность.
«Имея за плечами десятилетия серьезных исследований, мы, урбанисты, политики, застройщики, дизайнеры и обычные люди, должны констатировать правду, столь же тревожную, сколь и неизбежную: нынешняя городская среда проектируется и сооружается в соответствии со стандартами скандально низкими — бесчеловечными и неприемлемыми почти по всем показателям».
Живите с этим.