Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Александр Баунов*Признан властями РФ иноагентом.. Конец режима: Как закончились три европейские диктатуры. М.: Альпина Паблишер, 2023. Содержание. Фрагмент
Внушительная дыра, зиявшая в массиве русского нон-фикшна, наконец закрыта. Александр Баунов написал книгу «Конец режима», где в красках рассказал о том, как три страны, Испания, Португалия и Греция, смогли осуществить мечту многих десятков других государств — вырвались из рядов вечно бурлящей периферии и стали неотъемлемой частью развитого Запада, того самого старого Евросоюза, догнать который впоследствии мечтали даже Словения и Чехия.
Казалось бы, мало о чем в России спорят больше, дольше и горячее, чем о том, как нам стать нормальной европейской страной. Но почему-то эти споры не порождали желания изучить аналогичный опыт других окраин Европы, которым это удалось — причем сравнительно недавно. Вот Испания и Португалия второй половины 1970-х пытаются покончить с десятилетиями отставания, диктатуры и изоляции и влиться в Европу — и у них получается. А вот Россия всего десятью годами позже решается на то же самое, но ее ждет провал. Сравнение напрашивается само, но ни у кого в России не доходили руки.
Не доходили настолько, что даже в академической литературе на русском было не найти внятного описания того, как Испания прошла путь от фашистской диктатуры до ЕС или как Португалия пережила революцию гвоздик и расставание с многовековой колониальной империей. И только сейчас такая книга наконец появилась.
Правда, автор упорно воздерживается от того, чтобы проводить в тексте прямые сравнения с российским прошлым или настоящим, что идет книге только на пользу. Во-первых, это выдает уважение к читателю, у которого предполагается достаточный кругозор, чтобы его не надо было специально тыкать носом в сходства, поясняя с подхихикиванием: смотрите, смотрите, это же прямо как у нас.
А во-вторых, потому что и испанский, и португальский опыт содержит слишком многослойные параллели с российским. Там есть не только прямые сходства, но и альтернативное развитие похожих кризисов — причем аналогии находятся к самым разным периодам истории России.
Тут и кровавая гражданская война, которую красные проиграли; и многолетний застой под руководством правителя, дряхлого настолько, что он не может сосредоточить взгляд в одной точке; и отдельная лузитанская цивилизация, раскинувшаяся по берегам Атлантического океана, чей особый путь не имеет ничего общего с безбожной Европой. А главное, это долгие и изношенные авторитарные режимы, где и правящая элита, и общество напряженно ищут способ выйти на новый виток развития так, чтобы не заплатить за это слишком дорого, а лучше — выгадать.
Еще больше книгу красит то, что в ней нет даже намека на нравоучения — на попытку поделить происходящее на добро и зло, на правых и виноватых, на полезное и вредное. События показаны во всей своей сложности и рациональной закономерности, где сталкивающиеся стороны думают одновременно и о собственных выгодах, и об общем благе, как они его понимают.
Мало того, периодически они даже обмениваются персонажами вроде португальского генерала Спинолы, который начинает как наблюдатель при нацистском вермахте, а в итоге становится надеждой демократической революции, или испанского сислиба Фраги, годами трудившегося над гуманизацией режима Франко, чтобы после его краха возглавить партию ностальгирующих по франкизму консерваторов.
В этом сложном и многоцветном мире даже демократическая революция и бескровное свержение диктатуры совершенно не обязательно тождественны торжеству добра и справедливости. Нет, это всего лишь один из способов разрешить накопившиеся противоречия и продвинуть страну на следующий этап развития. Причем способ, как показывает португальский опыт, далеко не самый надежный и эффективный. Потому что моменты общенационального восторга и единения, конечно же, приятны, но потом за них неизбежно приходится платить массовым разочарованием и глубокой поляризацией.
События в книге описаны так, как их видят живущие в них люди. В них нет предрешенности и заранее известного результата. Их ход зависит от бесчисленных участников, случайностей и внешних факторов, и каждый день имеет значение. Глядя из сегодня, может показаться, что крах авторитарных режимов Южной Европы в середине 1970-х был неизбежен и случился чуть ли не одновременно во всех трех странах.
Но если присмотреться, то революция в Португалии произошла в апреле 1974 года, а генералиссимус Франко в Испании умер только в ноябре 1975-го — причем его физическая смерть совсем не означала автоматического конца его режима. И все эти полтора года — огромный срок, если в нем живешь, — дряхлая испанская диктатура смотрела на бурление португальской революции, судорожно пытаясь понять, какие выводы ей следует сделать из примера соседей.
Этот взгляд изнутри позволяет передать всю сложность того, как формируется история. Похожий метод можно найти в работах Мэри Саротт, которая написала целую книгу «Коллапс» о том, какое количество объективных тенденций и случайных обстоятельств должно было сойтись, чтобы Берлинская стена рухнула 9 ноября 1989 года именно так, как она рухнула. И если убрать из этой цепи даже одно маленькое звено, то дальше все могло пойти по-другому. Конечно, не так, чтобы полностью противоположным образом, но иначе во многих значимых аспектах.
Вот и в «Конце режима» все три страны в итоге вступают в Евросоюз, но такой исход совершенно не был гарантирован. Ситуация всегда подвижна, ее постоянно меняют живые люди, толкая то в одну, то в другую сторону. Сегодня в Португалии торжествует демократическая революция, а в Испании старик-диктатор душит людей гарротой — понятно, кто впереди, а кто безнадежно отстал. Но проходят считаные месяцы, и уже Португалия того и гляди свалится то ли в аграрную коллективизацию, то ли в черный передел, а в Испании расцветает устойчивая многопартийность в лучших традициях цивилизованной Европы.
Чтобы еще глубже погрузить читателя в реальность творящейся на глазах истории, автор старается во всех подробностях описывать и внешность главных персонажей, и обстановку ключевых сцен. Понимая, как непросто многим читателям будет запомнить даже самых колоритных действующих лиц из малоизвестных стран, к ним пристегиваются внешние ассоциации: это тот, который с моноклем, а это тот, что с волосами назад.
Такие атрибуты, конечно, помогают, но все равно в книге очень не хватает иллюстраций. Отличать сислиба-реформатора Лопеса Родо от бункерного консерватора Бласа Пиньяра было бы гораздо проще, если бы рядом было хотя бы по одной их фотографии. Как проще было бы оценить контраст между премьером-силовиком Ариасом Наварро и сменившим его карьеристом-демократизатором Суаресом. Ведь между ними была огромная разница не только в политическом курсе, но и чисто внешняя.
И конечно, читатель мог бы гораздо лучше представить себе, как дряхлый и коротконогий Франко смотрелся рядом со своим высоченным наследником Хуаном Карлосом, если бы в книгу добавили несколько кадров из кинохроники. В конце концов, речь идет о событиях 1970-х годов, когда снимали уже очень много и в цвете.
По прочтении книга оставляет ощущение спокойного и основательного оптимизма — внушает веру в неизбежность нормальности. Мол, испытания у стран и обществ бывают тяжелыми и долгими, пути развития — извилистыми, но где-то там в конце все равно будет возможность вырулить на что-то приличное — сравнительно свободное и благополучное. Такой читательский вывод оказывается предопределен уже самим выбором стран — все три смогли справиться с превратностями своей истории и географии и влиться в Западную Европу.
Автор и сам чувствует некоторую чрезмерность этого оптимизма, а потому пытается смягчить его регулярными пояснениями, что демократизация не всегда приносит процветание, что благонамеренность реформ не гарантирует их успеха, что нельзя стать развитой страной, просто выждав нужное количество времени, — для этого требуется прилагать немалые и целенаправленные усилия.
Однако сложно сказать, насколько силен отрезвляющий эффект этих оговорок для читателя. Возможно, лучше сработала бы еще одна глава про государства, которые тоже не без усилий избавились от диктатур примерно в те же годы, но в результате не вырулили никуда.
Например, про Филиппины, где крушение многолетнего режима Маркоса, вопреки ожиданиям, не превратило страну в еще одну Южную Корею, а лишь вернуло назад к коррумпированной олигархии. Про Аргентину, где окончательный отказ от военных хунт в пользу устойчивой демократии не помешал обществу скатываться ко все новым экономическим катастрофам. Про Алжир, где переход к системе «один человек — один голос» добавил в эту формулу третий элемент — «один раз» и кровавую гражданскую войну.
Это, наверное, придало бы книге о пути к нормальности еще больше сложности и многоцветности. С другой стороны — оптимизм в наше время и так в дефиците, чтобы еще специально его окорачивать.