Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
«Городишко». Комментарий к повести М. Ю. Лермонтова «Тамань». Второе издание. СПб.: Найди лесоруба, 2024. Содержание
В 1966 году лермонтовед Виктор Андроникович Мануйлов в издательстве «Просвещение» выпустил обстоятельный комментарий к «Герою нашего времени», а в 1996 году вышло переиздание этой книги с дополнениями, сделанными его ученицей Ольгой Валентиновной Миллер. В обеих версиях комментированию «Тамани» было отведено не более десяти страниц. Да и что там комментировать, спросят читатели, когда текст повести состоит из 225 предложений? Зато каких! «Чудная картина, дивные характеры! Я не стану рассказывать, чтоб не разрушать занимательности. Это целая драма!» — писал Фаддей Булгарин о «Тамани». Эту повесть Виссарион Белинский назвал большим лирическим стихотворением. Николай Гоголь восхищался «благоуханной прозой» «Тамани», а Чехов преклонялся перед ее языком: «Вот бы написать такую вещь — тогда бы и умереть можно».
Лермонтов дважды побывал в скверном городишке, где чуть не умер с голода, да вдобавок его хотели утопить. В первый раз в сентябре 1837 года — по дороге в отряд генерала Вельяминова, во второй — в декабре 1840 года, когда возвращался в штаб Тенгинского пехотного полка. Самый безопасный путь в Геленджик или Анапу в те времена пролегал исключительно через Тамань.
Разработкой таманской темы с 1977 года занимались научные работники местного Дома-музея М. Ю. Лермонтова: лермонтоведы Владимир Захаров и Валентина Малахова. Они же стали авторами открытой в Тамани в 1984 году литературной экспозиции «Две поездки Лермонтова на Кубань», которая действует и поныне.
По мистическому совпадению, Малахова приехала на работу в Тамань прямиком из Тархан — местечка в Пензенской области, где расположена усадьба бабушки поэта Елизаветы Арсеньевой (урожденной Столыпиной) и где Лермонтов провел свое детство.
Валентина Григорьевна Малахова, потомок кормилицы поэта, заведующая литературным отделом Дома-музея М. Ю. Лермонтова в Тамани, заслуженный работник культуры Краснодарского края, ветеран трудаВалентина Малахова — прямой потомок Лукерьи Алексеевны Шубениной (1786–1851), кормилицы поэта, которую Михаил Юрьевич ласково называл мамушкой и постоянно одаривал подарками. Барыня тоже не осталась в долгу. Арсеньева освободила Шубениных от барщины, подарила около тридцати десятин земли и приказала построить семье новый дом рядом с деревенским прудом, впоследствии получившим название «Кормилицын пруд».
Весной 2022 года Валентина Малахова выпустила небольшим тиражом комментарий к повести «Тамань». Она не только обобщила опыт предшественников, но и добавила результаты собственных многолетних наработок и архивных изысканий. Публикации предшествовала невероятная находка: были установлены имена двух свидетелей, оказавшихся с Лермонтовым в Тамани в одни и те же дни сентября 1837 года. Первый вел дневник, второй — делал зарисовки. Так появился ключ к пониманию не только отдельных эпизодов загадочной повести, но и того, как автор работал над этим произведением.
О том, как создавалась «жемчужина русской прозы», Лермонтов сведений не оставил. Он был человеком скрытным и мало кого посвящал в свой творческий процесс. Именно поэтому нам мало что известно о том, как появился замысел новаторского «Героя нашего времени», почему роман имеет «рваную» хронологию, зачем в его состав была включена «Тамань» — маленькая повесть, в которой рассказчика легко принять за самого Лермонтова, а фамилия Печорин только подразумевается (и то из-за чисто «технического» включения текста в состав «Журнала Печорина»).
В свое время Александр Блок с горечью констатировал: «Почвы для исследования Лермонтова нет — биография нищенская. Остается „провидеть“ Лермонтова». Этим прови́дением исследователи вынуждены заниматься до сих пор. Ведь писем, рукописей, автографов поэта до нас дошло не так много. Последняя находка была сделана в 2016 году в Пензенской областной библиотеке. Там, в издании Шатобриана 1829 года с владельческим автографом Владимира Шеншина — пензенского помещика и друга юности поэта, — нашли карандашные пометки, сделанные на полях рукой Лермонтова.
Что касается «Тамани»... Сохранился недатированный беловой автограф повести, записанный под диктовку Лермонтова его троюродным братом Акимом Павловичем Шан-Гиреем. Судя по всему, эта сшитая десятистраничная тетрадь предназначалась для типографского набора «Тамани» в составе будущего романа «Герой нашего времени». (В своей книге Малахова впервые публикует результаты почерковедческой экспертизы шан-гиреевской рукописи, проведенной Татьяной Гуделовой — признанным в России экспертом-графологом, выпускницей Израильского Института графоанализа Инессы Гольдберг.)
Автограф журнальной версии «Тамани», опубликованной в «Отечественных записках» Андрея Краевского в феврале 1840 года, до нас не дошел, поскольку, вероятно, он тоже был надиктован Лермонтовым «дежурному» переписчику (и потому не представлял особой ценности для архива редакции).
Что же такого содержалось в этом манускрипте, что Лермонтов его из раза в раз надиктовывал? (Сначала для редактора «Отечественных записок», затем в спешке для издателей будущего романа.) Ответ довольно предсказуем. В рукописи было столько правок, что разобраться в них мог только сам автор. Эту гипотезу подтверждает писатель Дмитрий Григорович, лично видевший автограф «Тамани» в конце XIX века. По его воспоминаниям, лермонтовский черновик был «весь перемаран, полон вставок, отметок на отдельных бумажках, наклеенных облатками в разных местах».
Последним перемаранную исправлениями «Тамань» видел Лев Толстой в 1880 году, когда работал в рукописном отделе Румянцевского музея (ныне Российская государственная библиотека, или, как ее по-прежнему называют, Ленинка). С тех пор бесценный черновик «Тамани» как в воду канул.
В советские годы саратовский краевед Леонид Прокопенко (Лодгауз) пытался поднять на поиски литературных энтузиастов, но безрезультатно. Лермонтовед Владимир Захаров (1946–2021), автор обновленной «Летописи жизни и творчества М. Ю. Лермонтова» (2017), также не оставлял попыток разыскать подлинник «Тамани». После его смерти от коронавируса в его записной книжке была обнаружена загадочная пометка: «Искать черновик „Тамани“ следует в папке с неатрибутированными документами XIX века (1860-е годы), касающимися каких-то важных финансов или усмирения какого-то конфликта».
Восстановленное в 1976 году в Тамани подворье казака Федора Мысника. Хата старухи (слева) и хата офицера (на переднем плане). На снимке запечатлен лермонтовед Владимир Захаров, проводящий экскурсию для школьников. Фото А. Носиченко, 1978 годОткуда мой отец почерпнул эти данные, до конца неясно, но на всякий случай я сообщил об этом в официальном письме в Ленинку — где, возможно, все еще находится черновик «Тамани». Вдруг кому-то из сотрудников, разбирающих россыпь неидентифицированных бумаг, попадется на глаза тот самый, оклеенный облатками, лермонтовский манускрипт? Такая находка станет сенсацией мирового уровня!
Тем не менее отсутствие автографа никогда не останавливало лермонтоведов. В середине ХХ века в научный спор о «Тамани» были втянуты столпы отечественной литературной науки. Борис Эйхенбаум убеждал коллег, что повесть была создана Лермонтовым еще до возникновения замысла романа «Герой нашего времени», то есть в 1837 году — сразу по следам ограбления поэта таманскими контрабандистами. Виктор Мануйлов тоже склонялся к этой версии. В этом советских исследователей убедили воспоминания одного мемуариста о том, что Лермонтов начерно набросал «Тамань» в Ставрополе той же осенью.
Им предметно возражала Эмма Герштейн, предлагая датировать время написания повести ноябрем-декабрем 1839 года — накануне сдачи Лермонтовым текста «Героя нашего времени» своим издателям: Александру Кирееву и Илье Глазунову. Последний был владельцем семейной типографии, где в начале весны 1840 года роман печатался в двух томах.
В 1979 году к научной дискуссии о «Тамани» подключился авторитетный японский русист Кимура Такаси, который аргументированно настаивал, что правда лежит где-то посередине. Однако перевод его статьи на русский язык вышел лишь в начале 2000-х годов, и особой сенсации его рассуждения не вызвали.
Прорыв в исследовании этой темы произошел в 2020 году, когда Валентина Малахова стала изучать четырехтомное «Путешествие в Южную Россию и Крым через Венгрию, Валахию, Молдавию, совершенное в 1837 г. под руководством Анатолия Демидова». Издание вышло во Франции в 1840–1842 годах с гравюрами знаменитого художника Огюста Раффе, сопровождавшего Демидова в этом путешествии.
Конвой кубанских линейных казаков в окрестностях Тамани. На литографии художник Огюст Раффе передал и дождь, и пасмурное небо.В 1853 году появилось английское издание, а затем и российское, которые немного различаются в детализации отдельных пассажей повествования. Стоит подчеркнуть, что книга о путешествии Демидова не являлась неизвестным источником в отечественной науке. Крымские исследователи цитировали фрагменты из труда Демидова, но мало кто обращал внимания на точные даты его посещения Тамани. Это происходило по объективной причине: Тамань отделена от Крыма Керченским проливом и не входит в сферу прямых интересов крымских краеведов. Это уже другая географическая точка!
Возможно, сыграла роль и разница между новым и старым стилем. Демидов бо́льшую часть времени проводил в Европе и потому маркировал даты посещения тех или иных мест по новому стилю (григорианскому календарю), в то время как Россия в XIX веке жила по старому (юлианскому).
В итоге выяснилось, что Анатолий Демидов вместе с художником Огюстом Раффе высадились на таманский берег в тот же день, когда лермонтовская ундина попыталась утопить Печорина — 27 сентября 1837 года. Так в деле «Тамани» появились два важных свидетеля, на которых ранее не обратил внимания ни один лермонтовед!
Лермонтов прибыл в «самый скверный городишко» поздно вечером 26 сентября и долго не мог найти ночлега. «Веди меня <...> хоть к черту, только к месту!» — восклицает рассказчик в «Тамани», будто напрашиваясь в хату на окраине, где «нечисто».
Тамань, вид с моря. Фото начала ХХ века. Слева на пригорке видна белая хата (восстановлена в 1858 году после разрушения английско-французскими интервентами) на месте которой стоял «домик» Лермонтова, в котором поэт провел две ночи в сентябре 1837 годаАвтор не указывает причину этой ночной одиссеи, но исследователям она известна. Тамань готовилась к визиту царя, который намеревался начать свою инспекторскую поездку по Кавказу. Именно поэтому город был переполнен свитой и воинским начальством, а запоздавший в отряд Лермонтов никак не мог отыскать свободную квартиру.
По той же самой причине Демидов и Раффе столкнулись со схожей проблемой. Гостиницы в Тамани не было вплоть до середины XIX века, и все путешественники вынуждены были проситься на постой к местным жителям.
«Со стороны моря Тамань не представляет ничего величественного; этот город есть не что иное, как сборище бедных хижин, крытых соломою <...> Обливаемые холодным дождем, мы отправились отыскивать квартиру. Мы имели письмо от одного генуэзца, живущего в Керчи, к его соотечественнику, давно поселившемуся в Тамани. Отыскав с трудом жилище этого человека, мы представили наше письмо его жене, которая довольно неприветливо отвечала нам, что муж ее в отлучке. Что было делать? Мы принялись советоваться, стоя на дворе, но и здесь собаки, не более гостеприимней хозяйки, начали лаем своим увещевать нас, чтобы мы поскорее удалились со двора. Опасаясь чего-нибудь хуже, мы поспешили уйти. Ситуация оказалась серьезной, а перспектива провести ночь под открытым небом предстала совсем не в привлекательном свете. Наконец, однако же, наши греческие матросы нашли нам тесную комнатку у какой-то доброй русской старушки. В эту комнату нам натащили сена, и мы расположились сколько могли лучше. Хижина, где мы поместились, была на самой большой городской улице. Прямо напротив нас находились дома, занимаемые главными начальниками; на обширных дворах этих домов стояло множество экипажей, свидетельствовавших, что сюда съехались офицеры для совещания о военных действиях, происходивших очень близко оттуда».
Из приведенного фрагмента ясно, что Анатолий Демидов, как и Лермонтов, сознательно обходит тему визита императора, используя обтекаемые формулировки про «совещание военных». Почему? У каждого на то были свои причины. Валентина Малахова в комментарии к «Тамани» раскрывает мотивацию поэта. И поверьте, это тот еще квест!
Демидов менее поэтично, чем Лермонтов в своем знаменитом зачине к «Тамани», описывает город как «сборище бедных хижин». И наконец, самое главное: мемуарист часто упоминает дождь, о котором у Лермонтова ни слова. Даже наоборот: утренняя встреча Печорина с ундиной происходит при ясной погоде, когда дикарка закрывается рукой от яркого солнца. Буйство авторского воображения? Теперь окончательно ясно, что да, безусловно! Уличить Демидова в обмане читателя невозможно, потому что на одной из гравюр Огюста Раффе из таманского цикла изображены грозовое небо и дождь.
Потянув за эту ниточку, В. Малахова провела ревизию лермонтовского текста «Тамани», и вся повесть заиграла новыми смыслами.
Спустя два года после первой («тихой») публикации, возникла необходимость дополнить комментарии не только твердым переплетом, но и новыми сведениями о прототипах повести и о том, кто владел подворьем, на котором Лермонтов провел две ночи в сентябре 1837 года. Почему это важно? Вот простой пример: в «Тамани» герой беседует со слепым мальчиком и спрашивает его: «Где хозяин?» — «Нема». — «Как? Совсем нету?» — «Совсим».
Всего четыре предложения, но после комментария Малаховой начинаешь понимать гений Лермонтова-литератора. Оказалось, что «совсим нету» — завуалированное указание на смерть хозяина. Но кто задумывается об этом, читая «Тамань»? Владелец подворья не просто отсутствует или уехал куда-то по делам, нет, он умер! Это доказывают обнаруженные в Краснодарском архиве свежие данные о Федоре Мыснике — хозяине двух хаток на берегу (одну из них поэт потом зарисует). Но Лермонтову «скучно» сообщать об этом в лоб, он использует особый прием, новаторский для русской литературы той поры. При этом путь к совершенству текста у молодого прозаика пролегал через бесчисленное количество вариантов построения предложений. Именно поэтому черновик «Тамани» был весь исписан, перемаран и обклеен облатками. Лермонтов вел скрупулезную работу, всякий раз улучшая свой рассказ, вплоть до внесения правок в уже готовые гранки «Героя нашего времени».
«Тамань, домик над обрывом» — карандашный рисунок Лермонтова, найденный в октябре 1919 года в Уфе в остатках брошенного имущества родственников дядюшки поэта, генерала П. И. Петрова. Впервые был опубликован в 1940 году в двухтомном собрании сочинений под редакцией Б. М. ЭйхенбаумаВступительная статья Валентины Малаховой к комментарию раскрывает интригу, как и почему Лермонтов оказался в «скверном городишке» и стоит ли доверять свидетельству о том, что первый вариант «Тамани» был наскоро написан в Ставрополе.
Ее гипотеза о тайном участии бабушки поэта в первом издании «Героя нашего времени» (на радость обожаемому внуку) также дает ключ к пониманию того, почему роман вышел в двух томах, когда в то время подобный формат печати считался старомодным. Из-за отсутствия документов, служащих прямым доказательством предложенных гипотез, Малахова привлекает косвенные улики, на которые прежде мало кто обращал внимания. И это далеко не все, что предлагает читателю обновленное издание «Городишки».
В версии 2024 года впервые на русском опубликован доселе неизвестный очерк Екатерины Лачиновой, кавказской знакомой Лермонтова, посвященный ее путешествию из Тифлиса в Эривань, совершенному в 1839 году. Екатерина Лачинова была первой женщиной, пострадавшей за, говоря современным языком, «фейки о русской армии». В 1844 году под псевдонимом Е. Хамар-Дабанов она выпустила документальную книгу «Проделки на Кавказе», в которой описала жестокую систему управления Кавказом царскими властями. После выхода этого романа-памфлета Лачиновой было запрещено печататься в России, она находилась под постоянным надзором полиции. Очерк был обнаружен искусствоведом Ольгой Хорошиловой в Великобритании, в бумагах путешественницы Анны Листер, которой Лачинова подарила французский список с рукописи во время встречи в Тифлисе. Хорошилова любезно предоставила свой перевод, который поместили в раздел «Приложения» вместе с неизвестными ранее письмами декабристов Н. Лорера и В. Лихарева. Оба были знакомыми поэта, но эти документы еще не вводились в отечественное лермонтоведение (их перевод с французского сделала Вера Мильчина).
Получить более подробное представление о содержании книги можно из ее оглавления. А еще лучше съездить в «скверный городишко» (с октября 2019 года в Тамани открыта железнодорожная станция), чтобы очутиться на месте событий.
От голода вы вряд ли умрете, но посещение мемориального подворья — интереснейший опыт погружения в литературное произведение. Благо путеводитель по лермонтовской «Тамани» у читателей уже есть.