Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Европейский классицизм. Энциклопедический путеводитель. М.: ИМЛИ РАН, 2024. Отв. ред. М. Андреев. Содержание
Желающих почитать эту книжку по дороге на работу или учебу найдется немного хотя бы потому, что ее тяжело держать в руках, да впрочем, и дома на стол ее положат совсем немногие. Даже в лучшие времена классицизм был скорее чем-то этаким из обязательной университетской программы, а не по части интеллектуального досуга, а уж сейчас и говорить не о чем, разве что кто-нибудь откроет Вольтера или Гете, да вскоре и закроет, зачем оно нужно. И все же хотелось бы отметить этот выдающийся коллективный ученый труд: с советских времен ничего существенного в отечественном осмыслении классицизма, насколько нам известно, не случалось, но теперь у нас есть такой вот компендиум, подготовленный сотрудниками Института мировой литературы, в котором представлена актуальная информация по всем ключевым проблемам. Странный подзаголовок «Энциклопедический путеводитель» означает, что книга устроена тематически, но не претендует на исчерпывающую полноту — скажем, в ней подробно рассмотрены различные национальные классицистические традиции, но нет персоналий, что вполне разумно, поскольку прочитать о том, кто такие были Корнель или Расин, можно где-нибудь в другом месте, а вот узнать из википедии о том, насколько расширилось сегодня понятие классицизма, получится едва ли. Классицизм рассматривается здесь не как плюс-минус XVIII век, а как литературная традиция, берущая начало в эпохе Возрождения и прерванная романтизмом, да и то не окончательно (в XIX веке случались рецидивы). Конечно, теперь все это теперь преданья старины глубокой, но стоило бы помнить, что европейская литература на протяжении веков была совсем иной и развивалась по другим принципам, нежели современная, насчитывающая всего два с небольшим столетия.
«Русским классицизмом принято называть литературную систему, установившуюся в 1740–1760-е гг. и сменившую господствовавшую без малого столетие систему барокко. При этом граница, пролегающая между барокко и классицизмом, оказывается зыбкой, в творчестве одного и того же автора — например, М. В. Ломоносова или В. К. Тредиаковского — барочные и классицистические тенденции могут сосуществовать, а некоторые, казалось бы, несомненно классицистические произведения принадлежать барочной традиции. Так, „Эпистола от Российской поэзии к Аполлину“ Тредиаковского выглядит классицистической „поэтической генеалогией“, но на деле связана с концепцией translatio studii, барочная идея переселения муз интересует русского поэта больше, чем классицистическая концепция „подражания образцам“. Применительно к славянским литературам вообще и русской в частности можно говорить о „классицизирующем“ барокко и барочном классицизме; на первых порах барокко и классицизм сосуществовали равноправно, и лишь впоследствии предпочтение было отдано классицизму».
Вальтер Бершин. Греко-латинское Средневековье. От блаженного Иеронима до Николая Кузанского. М.: АСТ, 2024. Перевод с немецкого Андрея Виноградова. Содержание
Классическая книга немецкого филолога Вальтера Бершина впервые вышла на языке оригинала в 1980 году, русский перевод был подготовлен еще пятнадцать лет назад и наконец увидел наш с вами свет. Несмотря на почтенный возраст (автор родился в 1937 году), профессор продолжает свои труды и, как сообщает в предисловии Андрей Виноградов, прислал «большое число поправок и уточнений, так что русский перевод его книги оказывается самым актуальным на настоящий день».
Эта книга посвящена «средневековому эллинизму» и в свое время перевернула общие представления об устройстве европейской интеллектуальной истории как обязанной за новое обретение текстов Античности прежде всего арабскому миру. В «Греко-латинском Средневековье» систематизированы знания о том, как в культуру Европы проникала византийская традиция, как возник феномен билингвальной рукописи, как, в конце концов, сами интеллектуалы осмысляли роль эллинизма в современном им обществе и государстве — придя в конечном счете к рождению гуманизма.
Книга изобилует именами, которые, скажем так, не на слуху у непрофессионалов, так что для читателей, интересующихся Средневековьем, новых открытий и просто ценной информации здесь бездна.
«Гуманисты рассматривали свои греческие штудии как нечто совершенно новое сравнительно со Средними веками. „Семьсот лет в Италии никто не знал греческой литературы, а ведь именно из греческого происходит всякое знание“, — писал ученик Хрисолора Леонардо Бруни. Средневековые, а часто и позднеантичные переводы с греческого охаивались как варварские и заменялись новыми, соответствующими риторическому чувству того времени, — не всегда лучшими. Перевод стал делом эстетики. „Гуманистом движет эстетическое соответствие между греческим и латинским переводами, которое считается достигнутым, если перевод риторически стоит на том же уровне, что и оригинал“. Поэтому латинские переводы „Илиады“ и „Одиссеи“ считались прекрасными, когда звучали как „Энеида“ Вергилия».
Михаил Калужский. Несколько историй. Тель-Авив: Издательство книжного магазина «Бабель», 2024
Шмелин — энтузиаст ружнецкого языка, естественные носители которого жили в поселке Ружнице, затем выживали, а потом закономерно вымерли, не справившись с трагедиями, катастрофами, пертурбациями XX века. В национальных государствах, захолустьем которых в разные эпохи становился Ружнице, его распространение не поощрялось, в государствах социалистических его объявили буржуазно-националистическим пережитком.
Теперь Шмелин собирает осколки так и не рожденной ружнецкой литературы, через историю одного несуществующего народа проникая в глубины истории общечеловеческой, которая все длится и длится, а конца ей, вопреки известным манифестам, не видно.
Михаил Калужский знаменит прежде всего как режиссер и сценарист документального театра, в меньшей — как переводчик Алекса Росса, а в написании художественной прозы до сего дня замечен не был.
«Несколько историй» — своеобразный режиссерский монтаж некоторых актуальных практик: это и «литература памяти», и субъективный травелог, и своего рода автофикшн — впрочем, ни на страницу не забывающий о том, что он прежде всего «фикшн», а уж затем «авто». Что, конечно, хорошо.
«Шмелин стал рыться в книгах, которых здесь было много. Среди черно-белых альбомов с видами балтийских курортов он нашел несколько изданий из начала сороковых: Himmelskundliche Ordnung auf nördlich-germanischem Boden, Atlantis. Die Urheimat der Arier, украшенный имперским орлом и свастикой путеводитель Preusliche Staatsbäder и Stube 118. Ein heitere Tatsachen bericht aus dem Leben der neuen Rekruten. Mit lustigen Zeichnungen von Manfred Schmidt. На форзаце веселого рассказа со смешными рисунками из жизни новых солдат вермахта карандашом было написано „Рождество 1942. Получено от Виктории“.
Еще на одном прилавке среди погон разных немецких армий, планшетов и фляжек обнаружились металлические таблички со стишками готическими буквами: Volksgenosse, trifft Du ein, soll dem Gruss „Heil Hitler“ sein! Две буквы в имени „Гитлер“ были заклеены бумажкой, на которой читался обрывок слова reduziert».
Джеффри Чосер. Кентерберийские рассказы. СПб.: Алетейя, 2024. Перевод с английского, предисловие и примечания С. Сапожникова. Содержание
Пути переводческих пристрастий неисповедимы, и никто не вправе запретить человеку пробовать свои силы на каком угодно материале, и все же, когда вдруг появляется новый русский перевод «Кентерберийских рассказов» Джеффри Чосера, невольно вздрагиваешь и спрашиваешь себя: кто этот смельчак, отважившийся на столь трудное предприятие? Неужели он решил превзойти Ивана Кашкина и Осипа Румера, познакомивших русскоязычного читателя с «Кентерберийскими рассказами» много десятилетий назад? Или, быть может, он кропотливый медиевист и хочет представить нам Чосера, переведенного не с позднейших переложений/переводов на современный английский язык, а непосредственно со средневековых рукописей, написанных на среднеанглийском?
Смельчака зовут С. Сапожников, он называет себя автором не только перевода и предисловия к нему, но и примечаний. В предисловии (размером со страничку) читаем:
«Последний перевод „Рассказов“ (в стихотворной части) на русский вышел в 1946 г., рассказы в прозе появились в 2009 г.; вот и решил я сделать новый перевод. Канонического корпуса „Рассказов“ не существует; в качестве оригинала принял неплохо откомментированный текст электронной книги 2000 г. И конечно, с благодарной радостью пользовался справочным аппаратом книги, выпущенной в 2012 г. в серии „Литературные памятники“».
Из этого следует, что переводы Кашкина-Румера и других поэтов-переводчиков, благодаря которым полный перевод «Кентерберийских рассказов» появился у нас в 1997 году (в издательстве «Грант»), а затем был воспроизведен, дополнен другими материалами и снабжен значительным научным аппаратом в серии «Литпамятники», кажутся С. Сапожникову устаревшими. Допустим. Это не мешает ему широко заимствовать текст из комментариев к изданию в «Литпамятниках», — его собственные примечания, занимающие в новом издании 80 страниц, чуть менее чем полностью списаны слово в слово (или с небольшими изменениями) из текста за авторством В. С. Макарова и И. И. Лисович. Еще какую-то часть примечаний Сапожников заимствует из «неплохо откомментированного текста электронной книги 2000 г.» — речь идет об издании Чосера в современной английской орфографии, предпринятом Дэвидом Пёрвисом в 1870 г. и выложенном в сеть на сайте проекта «Гутенберг» в 2000-м... Про то, что «канонического корпуса „Рассказов“ не существует», можно даже не начинать.
Отметим еще такие замечания Сапожникова, как: «Зачатки Возрождения едва появились в Италии, а в Англии от Средневековья отходить и не думали» («Эй, Джеффри! Не пора ли нам отойти от Средневековья? — Даже не думай!»); «Чосер побывал в Италии, свел знакомство с сочинениями Данте, Петрарки и Боккаччо, возможно, с ними самими...» (Данте умер в 1321-м, Чосер родился около 1340-го); «Стал сочинять <...> в стихах на тогдашнем английском, что выглядело непотребством» (?!). В анонимной аннотации к новому изданию «Кентерберийские рассказы» и вовсе названы «первой книгой, написанной на английском языке» (??!!) — а что насчет, например, «Книги герцогини» того же Чосера, написанной лет за двадцать до «Рассказов»? Или «Видения о Питере-пахаре» Уильяма Ленгленда? Или анонимных «Жемчужины» и «Сэра Гавэйна и Зеленого рыцаря»? И это только XIV век...
Но мы придираемся, в конце концов в переводе главное — перевод:
Когда апрель, чьи ливни сладки так,
Пронзил сушь марта до корней, мастак,
Сумел пустить по каждой венке сок,
Наполнив этой прелестью цветок...
В общем, это даже можно назвать неплохим подстрочником к «оригиналу», услужливо предложенному читателю на соседней странице этого двуязычного издания:
When that Aprilis, with his showers swoot
The drought of March hath pierced to the root,
And bathed every vein in such licour,
Of which virtue engender’d is the flower;
Разве что слово «мастак» тут лишнее и вставлено для рифмы. Или это невольная самопроговорка. Да и выражение «сумел пустить по венке», кажется, обогнало эпоху Чосера на несколько столетий. И «эта прелесть» тоже скорее из другой литературной вселенной... И вот таким манером С. Сапожников переводит «почти 17 тысяч рифмованных строк» — ну, по-своему тоже труд, такой Чосер на минималках, вполне возможно, что и свой читатель у него найдется.
Профессия — научный иллюстратор. Руководство по иллюстрации в биологии, археологии и палеоарте. М.: Эксмо, 2024. Перевод с испанского Марии Расторгуевой. Содержание
Данное пособие призвано помочь тем, кто хочет получить профессию научного иллюстратора, сообщает нам автор введения, и это, безусловно, так. Книга содержит килотонны теоретических и практических соображений, например, по таким вопросам: как рисовать червей, молюсков и птиц? Как создавать архетип (идеальное усредненное отображение объекта)? Как определять нужную степень реалистичности в медицинской иллюстрации человека? Чем руководствоваться в изображении вирусов? Как реконструировать трехмерную структуру растений? Как подготовиться к выходу в поле? Насколько самокритичным должен быть научный иллюстратор? Как изучить цветовую палитру вида?
Список можно продолжать.
Что нас искренне удивило: изучать и просто листать это подарочное, но толковое издание безумно интересно, даже если вы не собираетесь менять профессию или вовсе не умеете рисовать. Во-первых, оно блестяще иллюстрировано по законам жанра, который само же проповедует, и, согласитесь, в научных рисунках есть что-то такое, что вселяет веру в рациональное устройство мира. Во-вторых, такая вера, возможно, и беспочвенна, но сам метод фиксации реальности, который подробнейшим образом это пособие излагает, — это штука философская, самоукоренненная и есть в ее освоении нечто, что дарит покой.
«Подавляющее большинство морских членистоногих — это ракообразные (подтип Crustacea), в том числе усоногие раки, креветки, омары и крабы. Их экзоскелет состоит либо из хитина, выделяемого нижележащим слоем ткани, либо из пластин карбоната кальция. После моллюсков ракообразные идеально подходят для повышения уровня сложности иллюстраций. Их можно приобрести на любом рынке, они устойчивы к воздействию воды, а подвижность легко восстанавливается в ведре или лотке со льдом».