Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Bruce Clark. Athens: City of Wisdom. Pegasus Books, 2022
Американская поэтесса Патрисия Сторас в мемуаре-тревелоге «Ужин с Персефоной» рассказывает о жизни в Афинах на рубеже 1980-х и 1990-х. В книге есть такой эпизод: Сторас смотрит на рекламу собрания сочинений классиков греческой мысли Нового времени и узнает в списке только одно имя из десяти. «Парадоксально, но история современной Греции отстоит от нас [не-греков] дальше, чем античная... То прошлое, что в ответе за современные нравы, обычаи и политическую ситуацию... оказывается слишком сложным, чтобы подступиться к нему», — констатирует поэтесса.
В самом начале трагедии Софокла «Эдип в Колоне» Антигона говорит: «Афины узнаю я, местность — нет»*Перевод Фаддея Зелинского.. Примерно так чувствуют себя туристы, оказавшиеся в столице Греческой республики и две с половиной тысячи лет спустя. Вот Акрополь, его ни с чем не перепутать, спасибо учебнику истории для пятого класса. Все остальное в этом огромном пестром городе значительно менее прозрачно. О чем-то путешественники знают из книг, о чем-то — из путеводителей, кто-то следит за новостями, а кто-то интересуется кино и музыкой. Афины же невероятно сложны и многослойны, и, чтобы в них разобраться, нужно что-то большее, чем путеводитель плюс учебник: нужна история Афин. Но история одного города, как помнят читатели Салтыкова-Щедрина, рискует оказаться чтением из жизни «преемственно градоначальников». Британский журналист Брюс Кларк, постоянный автор еженедельника The Economist, в прошлом дипломатический корреспондент Financial Times, собкор The Times в Москве и Reuters в Афинах, написал книгу об Афинах от основания до наших дней под названием «Афины, город мудрости» («Athens: City of Wisdom»*В Великобритании ее опубликовало издательство Apollo осенью 2021 года, а в США она вышла в издательстве Pegasus в январе 2022-го.), счастливо избежав градоначальственной ловушки.
В этой книге, конечно же, нашлось место Платону, Фукидиду и Солону с Периклом, но есть в ней и Манолис Глезос, и Мелина Меркури, и Яннис Адетокунбо: герой Сопротивления, кинозвезда и греческий баскетболист нигерийского происхождения, играющий в NBA. Три имени, приведенные выше, — Глезос, Меркури и Адетокунбо — выбраны произвольно. Предлагаем читателю провести мысленный эксперимент: кого греки считают самыми выдающимися представителями своего народа? Попробуйте назвать хотя бы три имени. А вот что показывают национальные опросы из года в год: на первом месте — Александр Великий, на втором — Теодорос Колокотронис, на третьем — Георгиос Папаниколау. Иногда Колокотронис и Папаниколау меняются местами. С македонским царем все ясно, но многие ли за пределами Греции знают, кем был Колокотронис и чем человечество обязано Папаниколау? (Первый — герой Войны за независимость 1820-х годов, второй — врач, создатель метода ранней диагностики некоторых распространенных видов рака.)
Король в кэрроловской «Алисе в стране чудес» велит начинать чтение сначала и продолжать «пока не дойдешь до конца»*Перевод Бориса Заходера.. С историей так не получается, с живым городом — тем более. Читателю, которого всерьез интересуют Афины и который в них был недавно или планирует побывать при первой возможности, мы бы посоветовали рискнуть и прочитать книгу Кларка (когда и если она окажется доступна на русском языке) в обратном хронологическом порядке: от последней главы к первой. В таком случае чтение получится сравни работе археолога: город станет виден послойно и поэтапно. Кроме того, о древних Афинах написаны тысячи, если не десятки тысяч книг. А вот о постклассических, средневековых, новых и новейших Афинах мы знаем не в пример меньше. В качестве редукционистского примера Брюс Кларк приводит такой: типичный путеводитель по Акрополю, что продается повсюду в греческой столице, состоит из полусотни страниц, из них ровно две строчки уделены тысячелетней истории Парфенона как христианского памятника, а упоминания о мечети внутри руин античного храма может и вовсе не быть (зависит от издания).
Кларк отнюдь не ставит перед собой задачу писать о предметах национальной гордости греков вообще и жителей столицы в частности. О современном городе и его жителях он рассказывает так, как говорят о нем сами афиняне. Их голоса звучат в главах о двадцатом и двадцать первом веках почти на каждой странице: старики вспоминают о пышной свадьбе последнего короля Константина II и о начавшейся вскоре диктатуре черных полковников; люди помоложе говорят о погромах 2008 года, публичном самоубийстве в 2012 году пенсионера, оставшегося без средств в результате финансового кризиса. Счастливые и ужасные происшествия обязательно оставляют след на городе и на его обитателях, и шрамы эти подолгу не заживают. Отношения афинян с собой и с этими шрамами — сами по себе замечательные объекты для наблюдения.
Один из центральных мотивов в книге Кларка — это самоидентификация афинян на протяжении тысячелетий. Нынешние горожане признают (кажется, даже не без удовольствия), что они — сплав из самых разных народов: греков, албанцев, пакистанцев, китайцев, нигерийцев и т. д. И эта пестрота существует не на пустом месте: Афины всегда были магнитом для переселенцев, источником работы и убежищем. Волны миграции были и огромными, как та, что захлестнула город после обмена населением с Турцией в 1923 году, и небольшими: например, переезд на историческую родину греков из регионов бывшего СССР. Туристам любят показывать прилепившийся к Акрополю живописный квартал Анафиотика, построенный в XIX веке жителями Кикладских островов. Город, раскинувшийся вокруг Акрополя, в своей парадной части состоит из густой смеси северно-европейской эстетики, балканской рустикальности, византийской живописности. Главный собор греческой столицы — Митрополи — построен датчанином прусско-австрийской выучки. Практически вплотную к собору стоит маленькая византийского вида церковь св. Элевтерия, построенная, по-видимому, в начале османской эпохи (разумеется, на месте античного храма). Это странное соседство, но к нему привыкли, оно стало естественным.
При чтении истории Афин в обратном порядке сложность и многослойность города становятся особенно наглядны и ощутимы. Рассказывая об очередной эпохе, Кларк не сыплет датами, а расставляет только самые важные вехи, и это оставляет ему достаточно места, чтобы впустить в текст прямую речь современников событий, будь то Манолис Глезос, сбросивший с Акрополя флаг со свастикой, или османский путешественник XVII века Эвлия Челеби, или Филофея, греческая святая XVI века, прославившаяся не только построенными ею школами и больницами, но и острым языком, или Кириак Анконский, итальянский гуманист, описавший Афины XV века, или Михаил Хониат, афинский митрополит XII века, оставивший свидетельства об Афинах и Аттике своей эпохи.
Одно из самых замечательных качеств Кларка как рассказчика (а он — превосходный рассказчик, не впадающий ни в фамильярность, ни в придыхание) — это его внимание к деталям, которые связывают эпохи. Так, в главе «Христианское тысячелетие» он пишет, что в византийскую эпоху вес Афин в экономике и политике империи был крайне мал, но в духовной сфере, особенно в том, что касалось почитания Богородицы, Афины занимали уверенное второе место, уступая только Константинополю; собственно, Парфенон был храмом Божьей матери. Великий акафист, один из важнейших православных гимнов, посвященный Богородице, был и остается любимым песнопением верующих греков. Именно его пели афиняне с балконов своих домов в начале ковидной эпохи, когда из-за локдаунов храмы оказались закрыты в Великий пост. Ирония, пишет Кларк, состоит в том, что знаменитая антиафинская строчка в акафисте — «Радуйся [Богоматерь], афинейская плетения растерзающая» — совершенно сейчас не считывается. Дело даже не в том, что, к примеру, смысл строки забыт или не понят, а в том, что в Афинах сполии, то есть фрагменты античных зданий, сплошь и рядом вмонтированы в постройки следующих эпох, и все это воспринимается органично и непротиворечиво.
У современного американского художника Тодда Лоуэри есть живописный цикл под названием «Стратиграфия». Каждая картина в нем — это район Афин или Аттики, сложенный из сотен разноцветных полосок. Это не абстрактная живопись, а, как говорит сам Лоуэри, карта опыта и ощущений, сложенная из ткани города. Брюс Кларк, разумеется, не писал исчерпывающую историю Афин, а сложил что-то вроде карты опыта и ощущений, чтения и разговоров. Получилась карта такая детальная и в то же время понятная, что, судя по греческим рецензиям, сами афиняне ее оценили в полной мере, а такая оценка дорогого стоит.