Алексей Коблов. Егор Летов. Моя оборона. М.: АСТ, 2020
Как сегодня представлять себе Егора Летова? После его смерти прошло больше десяти лет, но, кажется, из всех героев русскоязычного рока в универсальном каноне, подходящем для разных поколений, по-прежнему остаются лишь он да Виктор Цой. О последнем биографические труды пишутся с самого начала девяностых — и их (разной степени ценности) уже десятки. А вот каноничная версия жизни Летова существует пока что, по сути, только в интернете. Книжка от АСТ взялась исправить ситуацию (если ее вообще нужно исправлять).
Биография Летова (творческая во всяком случае) по первому впечатлению довольно легко делится на периоды. Ранний, ученически-концептуалистский. Следующий, лоуфайно-панковский. Далее: суицидально-романтический, от «Русского поля экспериментов» и до первого распада «Гражданской обороны». Еще: психоделически-хтонический, альбомы «Прыг-скок» и «Сто лет одиночества». Затем: хилиастически-революционный («Солнцеворот» и «Невыносимая легкость бытия»). Наконец: опять психоделика, три последних альбома.
Все это, конечно, невероятные упрощения. Да, какая-то периодизация в летовской жизни, конечно, присутствует. Более того, похоже, что он сам указал на нее в песне «Вселенская большая любовь». Тем не менее многое почти всегда упускается, начиная от самых главных вещей, вроде эволюции летовского отношения к СССР и песням советских поэтов и композиторов и заканчивая вообще самой постановкой вопроса — а были ли все эти неожиданные для наблюдателя метания туда-сюда именно метаниями или это вполне последовательное и диалектическое развитие?
Что же, может быть, новая (на самом деле уже не новая, насколько известно, готова она была уже давно) книга о Летове прояснит какие-нибудь темные моменты его биографии или предложит неожиданный взгляд на событийную составляющую его жизни и творчества?
Тем более что сам автор книги — хорошо знавший Летова и вообще жизнь сибпанка Алексей Коблов — прямо намекает на такую постановку вопросов:
«История „Гражданской обороны” и Егора Летова с большим трудом поддается подробному и объективному описанию, а тем более — в такой небольшой книге. Летов столь долго запутывал следы, что изучение его феномена становится занятием в равной степени увлекательным и трудновыполнимым. Настоящее переплетается с прошлым, будущее, которого вроде как и нет, тоже не дает ответа, цитаты, вырванные из контекста, кажутся чужими, в итоге остается некий след от самолета, давно и безвозвратно улетевшего в неведомые дали».
Ощущение «что-то тут не так», впрочем, приходит сразу же на этом самом вступительном слове Коблова. Наверное, из-за того, что тот слишком увлекается характерной летовской манерой с яростным и вселенским нанизыванием пламенно-бурлящих прилагательных, поэтому читать ее хочется на манер речитативной части из песни «Все это с тобой»: «лихие ретроспекции и парадоксальные ассоциации», «удивительные пристрастия», «настоящий и лютый прорыв», «из области волшебного, вселенского и настоящего».
Алексей Коблов. Фото: личная страница Вконтакте
Дальше — хуже. Типичная глава из книги «Моя оборона» — это один-два абзаца текста с общеизвестными фактами плюс несколько абзацев из не менее общеизвестных интервью или статей о «Гражданской обороне». К примеру, вот полный текст главы о смерти Кузьмы Рябинова:
«16 марта 2020 года в своей петербургской квартире умер Константин Рябинов. Он похоронен на Волковском лютеранском кладбище».
В общем, если вы читали статьи о Егоре Летове и «Гражданской обороне» в «Википедии», вы уже знаете, чего вам ждать от этого 200-страничной книжки (которая продается, кстати, за 1 230 рублей). Вы даже наверняка видели почти все приведенные цитаты и комментарии (там же, в «Википедии»). Помните высказывание «панк в СССР существовал 25 минут»? Вот оно. А статью Семеляка «В конце тоннеля. Памяти Егора Летова»? Пожалуйста, без купюр.
Все это вы наверняка читали, если вам вообще интересен Летов. А если он вам не слишком-то интересен, то ничего об уникальности, спорности и вообще значимости этой фигуры (или об уникальности музыки «Гражданской обороны») эта книга до вас не донесет. Она просто презюмирует такие качества — предполагается, что авторским панегирикам нужно поверить на слово.
«„На всю оставшуюся жизнь” — так Егор поначалу планировал назвать альбом, в итоге получивший имя „Звездопад”. Это уникальная пластинка, коллаж, в котором есть страсть и ярость, мудрость и печаль, трогательность и величие. В 2004-м, и тоже 15 сентября, вышла „Долгая счастливая жизнь”, альбом, обозначивший новую высоту в истории „Гражданской обороны”».
И это на самом деле довольно грустно. Потому что когда читаешь книгу, претендующую на роль чуть ли не первой полной биографии того или иного деятеля, хочется найти что-то помимо обрывков непоследовательной летовской мифологизации и самомифологизации.
К примеру: любой плохой текст о песне «Про дурачка» сообщит вам, что Летов написал строчку «ходит дурачок по небу», переиначив некий славянский заговор на смерть. Ну, Летов же сам так сказал в интервью. Чуть более хороший текст предположит, что мы можем иметь дело с самомифологизацией, а заговор этот — выдумка Летова. Еще более хороший — попробует разыскать похожие заговоры и отследить, мог ли Летов их когда-нибудь слышать. Но Коблов останавливается на первой стадии, он не «распутывает следы», а просто переписывает всем известную цитату как самоочевидный факт.
Точно так же происходит со всем прочим: с энцефалитом Летова в период работы над «Прыг-скоком», с приемом или не-приемом им психоактивных веществ, с его нахождением в психиатрической больнице, историей умирающего солдатика из песни «Реанимация» и так далее. При этом нельзя сказать, что Коблов выбирает эти моменты рандомно: нет, помимо общеизвестности они, вероятно, должны быть еще комплиментарны (как заметил в рецензии на «Мою оборону» Эдуард Лукоянов, цитата Летова о неприемлемости нацизма в книгу попала, а о поддержке «РНЕ» — нет). Впрочем, некоторые цитаты вообще повторяются дважды в разных главах книги, и тут уже сложнее сказать, по недосмотру оно так или для каких-то художественных нужд.
При этом на полноценное житие святого Егора книжка тоже не тянет: для этого ей не хватает базового сюжета, внятного целеполагания и житийной логики в движениях персонажа. Совершенно непонятно, какое именно ощущение от прочтения этого текста должно остаться, — несмотря на все восхваления, нужных слов для разъяснения того, почему мы должны пойти за Летовым, у автора не находится.
С другой стороны, это хорошая книжка с картинками: можно еще раз посмотреть на летовских котиков (ярких и хорошо напечатанных), можно почитать автографы текстов Летова и в сотый раз глянуть на его органы и гитарки. Только почти весь этот контент тоже хорошо известен.
«Есть люди, которые знают себе цену; а есть те, кто сознает, в чем их миссия. Егор был из вторых — совершенно точно. Он был настоящим творцом в эпоху прирожденных комментаторов. И музыка у него такая получалась, потому что он не просто верил во что-то, а еще и элементарно и доподлинно знал.
Поэтому по большому счету не нуждался он ни в последователях, ни в ниспровергателях, ни в каком-то дополнительном признании, ни в стимулирующем наезде. Ему правда не надо было никакого телевидения. Он хотел просто спокойно делать свою музыку, осмысленность и силу которой гарантировал стопроцентно. Иногда мне казалось, что географические границы РФ были для него просто вынужденной мерой пресечения. Никогда Летов не стремился стать русским национальным достоянием, да и не смог бы в силу своей глубокой и продуманной нездешнести. Ему вообще, по моим наблюдениям, было здесь не слишком хорошо, но он сносил пребывание на русском поле экспериментов по-солдатски — раз послали сюда, значит, так тому и быть».
.