Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Уле Бьерг. Как делаются деньги? Философия посткредитного капитализма. М.: Ad Marginem, 2023. Перевод с английского Константина Стоборода. Содержание
Если человеком Нового времени можно назвать ученого с метрическими приборами и лабораторией для физических опытов, то человек Новейшего времени — это инвестор, который считывает котировки акций с экрана смартфона и спешит предугадать поведение мира по колебаниям цен. XIX век был веком химиков и физиков, чьи методы считались наиболее подходящими для понимания реальности. В ХХ веке место Дмитрия Менделеева занял Джон Кейнс. Это изменение методов познания действительности произошло с появлением возможности для сбора и обработки все большего объема данных, развитием бюрократического аппарата и современных технологий.
Датский экономист Уле Бьерг в книге «Как делаются деньги? Философия посткредитного капитализма» наглядно демонстрирует эту перемену при помощи семантического трюка. Взяв за основу высказывание Мартина Хайдеггера о бытии, он добавляет в него термин «деньги»:
«Есть ли сегодня ответ на вопрос о том, что мы, собственно, имеем в виду под словом „деньги“? Никоим образом. И значит, вопрос о смысле бытия денег надо поставить заново».
Этот трюк позволяет автору перейти к иному восприятию феномена денег — к их философской интерпретации как явления, формирующего взгляд на окружающий мир.
Философ покупает акции
«Как делаются деньги?» состоит из нескольких эссе о финансах, к которым Бьерг прикладывает философское увеличительное стекло.
В первом эссе взгляды Славоя Жижека применяются к вопросу о природе стержня финансового рынка — акции. Бьергу она представляется подвижной единицей, существующей в виде то узкого, то широкого зазора между стоимостью и ценой.
Акция — это ценная бумага, дающая ее владельцу право собственности на долю в компании и участия в ее прибылях. Изначально, когда акция еще не торгуется, она соответствует доли прибыли компании, то есть отражает ее стоимость. Однако затем акции назначается цена — надбавка к стоимости, которая представляется справедливой и эмитенту, и покупателю. Здесь формируется поле взаимозначимых стереотипов, ожиданий и предсказаний относительно того, какая цена будет соответствовать как интересам и возможностям участников финансового рынка, так и реальной деятельности самой компании. В некотором смысле формирование цены акции можно назвать по-настоящему политическим действием.
Чтобы познать природу акции как зазора между стоимостью и ценой, Бьерг использует триаду Жижека «Реальное — Символическое — Воображаемое». Реальное здесь — это априори существующий мир. Например, факт наличия товара, производимого компанией, выпускающей акции, трудно оспорить. Однако Реальное воспринимается людьми через фильтры Символического, то есть социальных норм и законов. Иными словами, Реальное приспосабливают к возможностям понимания человека. В ходе такой интерпретации изначальная суть Реального упрощается до более доступной формы. Воображаемое служит мостом между Реальным и Символическим, помогая человеку смириться с тем, что доступные инструменты познания не позволяют ему постичь реальность во всей ее полноте.
Реальное акции — это ее стоимость, которая связана с непосредственной деятельностью компании-эмитента. Символическое акции — это ее цена, связанная с взаимными ожиданиями участников рынка и их представлениями о справедливости.
Воображаемым в такой конструкции становятся брокерские стратегии, которые пытаются заработать на дисбалансе между стоимостью и ценой. Бьерг делит их на два вида: фундаментальный анализ (интерпретация Реального), изучающий деятельность компании, и технический (интерпретация Символического), исследующий динамику цены акции. В обе стратегии заложена предпосылка о победе над рынком. Да, пишет Бьерг, при помощи того или иного вида анализа можно систематизировать хаотичные данные о поведении ценных бумаг, рассчитать математические закономерности и обойти их, чтобы получить наибольшую прибыль. Эта фантазия о победе над рынком, продолжает он, является не более чем формой символизации Реального, его адаптации под познавательные возможности человека.
Подумать только... о деньгах
Второе эссе представляет собой развертывание хайдеггеровской методологии касательно самого феномена денег. Бьерг задает вопрос: «Как существуют деньги?» и за ответами обращается к трем устоявшимся в экономическом учении теориям денег: товарной, хартальной и кредитной.
Товарная теория денег, которую развивали такие классики, как Адам Смит и Карл Маркс, исходит из предпосылки, что торговцы самостоятельно пришли к использованию некоторого «всеобщего эквивалента» своих товаров. Считается, что в качестве такого эквивалента они выбрали золото, потому что оно обладает особыми материальными свойствами. Бьергу такой подход к пониманию происхождения денег кажется несостоятельным: чтобы тот или иной товар стал эквивалентом, утверждает он, уже должна существовать некоторая принятая система оценивания стоимости. К тому же правомерен вопрос: почему роль эквивалента досталась именно золоту и серебру, а не, скажем, граниту? Чтобы что-то стало эквивалентом стоимости, рассуждает Бьерг, оно должно обладать минимумом полезных потребительских свойств. Поэтому драгоценные металлы лучшим образом претендуют на роль денег — они не находят широкого применения в хозяйстве. Именно «вытесненность» товара из системы оценивания стоимости позволяет ему состояться в качестве денег. Таким образом, в товарной теории прослеживается, пользуясь терминами Жижека, «реалистичный» подход к деньгам: их стоимость формируется из физических и потребительских свойств материалов, принимаемых как средство обмена.
Хартальная теория, которой посвящены работы Георга Кнаппа и Джона Кейнса, отказывается от материальной природы денег. Государство как система распределения общественных благ имеет возможность назначить деньгами любой объект вне зависимости от его материальных свойств. Бумажная купюра, чья себестоимость очень невысока, тем не менее может обладать очень высокой потребительской стоимостью, гарантируемой государством. Вводя в оборот деньги, стоимость которых обеспечена самим фактом существования государства, власть, продолжает Бьерг, как бы указывает гражданам, что они могут пользоваться общественными благами только в обмен на гарантированные единицы стоимости. В случае, если они будут использовать иные единицы, доступ к благам для них окажется ограничен. Однако такие деньги могут выступать в качестве платежного средства лишь тогда, когда само государство будет пользоваться ими при распределении благ, взимании налогов и во внешнеторговых операциях. Именно это гарантирует стоимость фидуциарных, или не обеспеченных золотом и другими драгоценными металлами, денег. Хартальная теория рифмуется, заключает Бьерг, с жижековским понятием Символического: деньги в ней предстают как форма обуздания Реального.
Наконец, кредитная теория, предложенная Альфредом Митчеллом-Иннесом, исходит из того, что деньги как реальный или символический товар не существуют вовсе; они лишь форма фиксации долговых отношений. Митчелл-Иннес утверждает, что равноценного всем товарам эквивалента найти невозможно, а самое большее, на что способна система оценивания, — это формализовать задолженность. Когда торговец А приобретает товар у торговца Б, он будто бы забирает у него некий продукт и объявляет, что теперь он, торговец А, должен торговцу Б либо сам товар, либо нечто столь же ценное и обмениваемое. Именно долги становятся деньгами, которые аккумулируют банки. Выдавая кредит, банк порождает деньги, так как создает долговые отношения; получая деньги обратно в виде погашенного кредита, банк их уничтожает. Однако Бьерг обнаруживает парадокс функционирования кредитных денег. Не обеспеченные ни золотом, ни государственной легитимностью, они тем не менее находятся в обороте и служат средствами для создания товаров и услуг. Получается, что кредитные деньги существуют в виде молчаливого соглашения между должником и кредитором о том, что самих этих денег на самом деле нет. Зачем же тогда банки собирают в резервах золото и купюры? Чтобы, заключает Бьерг, поддерживать всеобщую иллюзию, будто кредитные деньги обеспечены так же, как товарные или хартальные, а значит, обладают такой же легитимностью и пригодностью для использования. В терминах Жижека кредитные деньги — это Воображаемое, скрывающее факт иллюзорности (необеспеченности) денег на уровне каждого их пользователя.
Можно заметить, что три рассмотренные теории денег идут от понимания их природы от физической к иллюзорной. Действительно, заключает Бьерг, хотя в нашем представлении деньги — это монеты и купюры, сегодня мы используем их в расчетах крайне редко, так как основная платежная форма — это пластиковые карты с виртуальными деньгами. Кажется, кредитная теория наиболее релевантна современной ситуации, однако она умалчивает о роли государства и центрального банка в денежном обороте.
Век живи, век делай деньги
Третье эссе представляет собой обзор изменений в бытовании денег при помощи банков после краха Бреттон-Вудских соглашений в 1971 году и отказа от золотого стандарта. Принято считать, что именно тогда деньги окончательно перестали быть товарными и стали кредитными, однако, отмечает Бьерг, это не вполне соответствует действительности. И до 1971 года резервное золото не всегда определяло количество денег в обороте и являлось скорее политическим способом контроля за деятельностью коммерческих банков в области выдачи кредитов и, соответственно, создания кредитных денег.
Бьерг проводит классический пример создания банком денег, не обеспеченных ни металлом, ни государственным авторитетом. Вкладчик вносит деньги на свой счет, которые затем банк использует в качестве кредитных денег для ссуды другому человеку, который вкладывает их в другой банк. По такой логике изначальные 1000 денежных единиц через конверсию в двух-трех банках превращаются уже в 5000. Некогда высокая норма частичного резервирования, устанавливаемая центральным банком согласно курсу золота, сдерживала прирост кредитных денег, но теперь в ряде стран, например в Соединенном Королевстве, зависит от добровольного решения коммерческих банков. Банки почти не ограничены в создании денег.
Роль центробанка свелась к тому, чтобы, поддерживая относительную дешевизну самих денег посредством ключевой ставки, обеспечивать коммерческие банки таким объемом фидуциарных денег, который бы позволил коммерческим банкам конвертировать их в кредитные в объемах, которые они сами устанавливают. В начале книги Бьерг приводит две различные трактовки вопроса «Как делаются деньги?». Согласно первой, «делать деньги» означает присваивать себе некоторое количество денег, находящихся в обороте, буквально превращать их в свою собственность. Вторая трактовка более широкая — она описывает появление денег внутри экономической или финансовой системы. Деятельность коммерческих банков удивительным образом сочетает в себе обе эти интерпретации. Создавая кредитные деньги и выпуская их на финансовый рынок, банки генерируют прибыль при помощи простого бухгалтерского учета. По-другому это можно назвать деланием денег на делании денег.
Чтобы одновременно оставаться в рамках кредитной теории денег и учитывать роль государства, Бьерг использует «зону неразличимости» философа Джорджо Агамбена. В контексте разговора о роли банков в создании денег такой зоной становится межбанковский финансовый рынок. Банки могут предоставлять друг другу кредиты в самых разных формах, однако они делают это только за счет использования хартальных денег, полученных от центрального банка. Участники межбанковского рынка будто замалчивают тот факт, что деньги, которыми они пользуются, обладают разными свойствами. Бьерг настаивает, что вопрос использования фидуциарных денег коммерческими банками сводится к поддержанию иллюзии/соглашения о том, что кредитные деньги действительно существуют и могут быть выведены в хартальные. В жижековских терминах использование денег центробанка для взаимных расчетов есть идеология, прикрывающая разрыв между используемыми формами денег.
Необходимости использовать деньги именно центрального банка у коммерческих банков нет — они сами способны создать их столько, сколько потребуется, простым внесением изменений в записи. Присутствие государства на финансовом рынке представляет собой не гарантию стоимости торгуемых активов, а символическое обеспечение легитимности работы коммерческих банков.
Развитие технологий позволило банкам перейти от наличных денег к виртуальным. Для существования денег уже не нужны монеты товарной теории, купюры хартальной или долговые расписки кредитной. Бьерг утверждает, что сегодня у нас на глазах формируются посткредитные деньги, для функционирования которых не нужна иллюзия возможности их вывода в наличность, которую обеспечивает государство.
Bank ex machina
В заключительном и самом коротком эссе Бьерг выходит в пространство политического. Предметом его предыдущих рассуждений были банки, государства и умозрительные торговцы. Все это, выражаясь словами антрополога Дэвида Гребера (на которого сам Бьерг то и дело ссылается), можно назвать большими бюрократическими структурами, скрывающими свою человеческую природу. В действительности же за каждым решением банка о верхнем пороге суммы выдаваемых кредитов стоят определенные группы людей со своими полномочиями, возможностями и интересами.
Переходя к обсуждению будущего денег, Бьерг обращается к марксистской риторике классовой борьбы, но при этом меняет классическое противостояние «капиталисты vs пролетариат» на «кредиторы vs должники». Сколь бы радикальным и категоричным ни выглядело такое отступление от строго философского анализа денег, оно придает завершенность двум предыдущим эссе. Знание того, «как существуют деньги сегодня», по мнению Бьерга, помогает увидеть их приватизированную природу: деньги стали предметом бизнеса, цель которого — увеличение личной прибыли. Эта политическая предпосылка функционирования денег исключает роль государства как распределителя общественных благ. Должники погружены в долговые отношения с банками, возвращая им не только заемный капитал, но и проценты по нему. Тем самым, продолжает Бьерг, должники оказываются в положении индустриальных рабочих XIX века, вынужденных продавать свой труд владельцам капитала.
Инструментом борьбы с несправедливым социальным порядком при финансовом капитализме Бьерг называет не классические забастовки, а прекращение использования кредитных денег. Действительно, для каждой формы общественных отношений частью произвольно, частью целенаправленно создается соответствующая инфраструктура, зависимая от того или иного источника. Если в случае с товарным капитализмом таким источником были рабочие, чей труд создавал добавочную стоимость, то при финансовом капитализме это должники, чьи долги запускают банковские механизмы.
Бьерг приходит к довольно кейнсианскому выводу: коммерческие банки должны лишиться права создания денег в интересах высшего финансового менеджмента и вновь стать только распределительными центрами фидуциарных денег, выпускаемых государством. Это необходимо для того, чтобы посредством демократического участия граждане могли сами выбирать приоритетные цели финансирования. Чтобы в конце концов деньги были не только предметом демократических дебатов и решений, но и инструментом роста всеобщего благосостояния.
Философ продает акции
Интерпретируя феномен денег, Уле Бьерг не разрабатывает качественно новых понятий для их понимания. Его книга представляет собой научно-популярное междисциплинарное исследование, основанное на совмещении того, что рутинное сознание совмещать не привыкло: философии и денег.
Экономическая риторика новостных сводок поддерживает иллюзию, будто деньги лишь единицы измерения, записываемые бухгалтерами. Однако вопрос о том, что именно замеряется с их помощью и что они представляют собой как таковое, не то чтобы не ставится, но намеренно замалчивается как мейнстримными экономическими теориями, так и академическими философами. Но рассуждения Жижека, Хайдеггера, Агамбена, Витгеншейна и даже Канта о природе человека и государства можно применить и к рассуждению о природе денег, функционирующих между ними.
То, что предпринял Уле Бьерг в «Как делаются деньги?», можно сравнить с тем, что делали первые теоретики экономики, закладывавшие основы политэкономии. Как Кантильон, Смит или Рикардо, Бьерг использует философское вопрошание, чтобы объяснить, как в виде денег между банками, гражданами и государством появляются долговые отношения.