Павел Басинский. Посмотрите на меня. Тайная история Лизы Дьяконовой. М.: Редакция Елены Шубиной, 2017
Эту книгу в обзорах и рецензиях часто представляют как «историю первой русской феминистки» — похожая формулировка стоит и на задней обложке. Понятно, что это не так, хотя именно феминизму книга и посвящена. В 1902 году в Тирольских горах, на берегу ручья, находят обнаженное тело девушки. Это Лиза Дьяконова — она гостила у тетки, пошла прогуляться и вот странным образом погибла. Как это произошло, толком никто не выяснил, хотя расследование проводили самые разные люди.
Но это не «группа Дятлова» начала двадцатого века, это история о женской судьбе. После смерти Дьяконовой ее братья обнаружили дневник, который Лиза вела с 11 лет, опубликовали его, и записи стали «лучшим произведением русской литературы, написанным женщиной» — по определению Василия Розанова.
В этом дневнике описано все, что могло случиться с европейской женщиной в конце девятнадцатого века. С женщиной, которая стремилась выломиться из крепко сбитого стереотипа: высшая благодетель — быть хорошей женой и заботливой матерью. Лиза мечтала получить образование — и получила. Мечтала освободиться от навязанного социального груза брака — и освободилась. Мечтала найти свое призвание за пределами единственного доступного образованной женщине пути — стать учительницей. Не нашла, но сделала гораздо больше.
Басинский подробно разбирает дневник Лизы Дьяконовой и делает то, что переводчики называют «дать контекст». В книге описаны все возможные кружки и общественные движения того времени, система образования, бюрократический аппарат Российской империи рубежа веков, степень влияния Тургенева на женские умы. И даже объясняет, как Наполеон мог быть кумиром наравне со Львом Толстым.
Басинский упоминает, что история Лизы Дьяконовой не детективная. И правда, не так важно, как именно она погибла, не так важно почему. Важно, что погибла и не могла не погибнуть. Но гибель эта отзывается на третий закон гегелевской диалектики — отрицание отрицания. Лиза погибла, чтобы мы узнали о судьбе женщины в России.
Наталья Ким. Родина моя, Автозавод. М.: Время, 2018
Поскольку нам трудно любить свою большую Родину, мы переключаемся на родину малую — спасаем архитектурное наследие районного значения, уважаем краеведов, ходим на пешие экскурсии, делимся легендами околотка. Последнему явлению посвящена книга Натальи Ким «Родина моя, Автозавод».
Это сборник историй, собранных по территории вокруг Автозаводской улицы, а все участники этих историй связаны с заводом ЗИЛ. У кого тетка в заводской библиотеке работает, кто сам инженер, а кто с завода клей ворует. И вот делает мужик из клея пойло, накручивая густую фракцию на сверло, и угощает им местных синявок. Синявки все молодые и распутные, а хотят к мужику затащить одну еще младше. Та в ответственный день, накрасившись, застревает в лифте, а мужика накрывают менты с другой малолеткой.
Вот из таких анекдотов и состоит книга Натальи Ким. Друг, проехавший полмира и утонувший в океане; бабка, не выдержавшая соседства с бывшим лагерником; женщина в наколках и с вуалькой, а зовут ее Роза, и после смерти у нее находят царский «золотой» и засохшую розу. И еще два десятка персонажей — и обычных, и выразительных одновременно.
Наталья Ким происходит из хорошей интеллигентной семьи, много лет работает журналистом, пишет складно — именно так, как ожидаешь. Так должна быть написана диковатая история, которую можно пересказать за столом.
«Серый, мелко трясущийся, встряхивающий головой, будто пытается собраться с силами, с мыслями. Все в нем теперь какое-то узенькое — хребтина, профиль, ломаные брови, тонкие изящные кисти рук. Костяшки пальцев сбиты, ногти с мясом. Губы тоже тонкие и тоже серые, сливаются с подпрыгивающим лицом, в корках, углы рта в заедах. Агонизирующий кузнечик». Это описание районного наркомана, с которым героиня, учась в школе, ходила в бассейн: «агонизирующий кузнечик» и правда хорошо.
И каждый рассказ построен так же: описание личности крайне неприятной — дичь, хтонь или вообще старшая по подъезду. Краткие воспоминания: чем этот персонаж с Автозаводской запомнился автору. Грустный вздох в конце: бабушка одноклассника умерла в тот же день, старшая по подъезду умерла, наркоман, скорее всего, тоже умер. А Наталья Ким все это описала. У нее другая судьба — писательская. А потому и предисловие от Дины Рубиной, и восторженный отзыв от Галины Юзефович. Вопрос только в том, чего в книге больше — умилительного милосердия или брезгливого высокомерия.
Илья Казаков. Девушка за спиной. М.: АСТ, 2017
Сборник рассказов, написанных футбольным комментатором, — но не о футболе, а о жизни. В аннотации значится, что авторская манера Ильи Казакова — это стиль Довлатова и юмор Зощенко. Довольно широкая характеристика, щедрая, — такой бы и Довлатов постеснялся, и Зощенко бы не оценил. Рассказы, собранные в книгу, посвящены обеспеченному среднему классу — мужчинам, которые пьют виски.
Вот сидят трое мужчин, пьют, конечно, виски. Один рассказывает, что ночью на него залаяла девушка, с которой он спал, и теперь он боится идти домой. Друзья предлагают проводить. Приходят, там на диване лежит девушка. Друг включает свет, а девушка начинает гавкать. Оказывается, что это секс-робот.
Смешно? Так, о юморе Зощенко узнали. Теперь посмотрим на стиль Довлатова.
«— Мы спать легли. Я попку ей погладил, она говорит: „Давай не сегодня?” Я обычно в таких случаях второй раз глажу, — сказал я. — Вдруг передумает.
Петр подумал и кивнул:
— Хорошая идея».
А в другом эпизоде друг рассказывает герою, что от него ушла жена. Оба переживают. Потом в кафе, где мужчины пьют виски, входит жена друга. И тот такой: «Это я сон тебе рассказал!»
Смешно? Там еще есть оборот — «Ты же сам с ней развелся, потому что с ума от такой зажигалки сходил».
Мужчины пьют виски и называют женщин «зажигалками». Для фейсбука — слишком много, для книги — слишком мало. Да что там, даже для репризы «Квартета И» недостаточно.
