Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Карина Шаинян. Саспыга. М.: АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2025
Во время экскурсии по горному Алтаю у туристки Аси едет крыша: вместо того, чтобы вернуться с группой на базу, а оттуда домой, в родной город, к контрастному душу и теплым батареям, она внезапно разворачивает коня и тихо растворяется в тайге. По свежим следам за беглянкой пускается повариха Катерина, интеллигентная женщина средних лет, бог весть что забывшая в этой глуши среди Санек, Генчиков да Лёнчиков. Казалось бы, история тревожная, крайне неприятная, натуральное ЧП районного масштаба, вся турбаза должна стоять на ушах. Но — странность первая и далеко не последняя — уже через несколько часов ни конюхи, ни администраторы не могут без понуканий вспомнить не только городскую туристку, что еще как-то объяснимо, но и свою коллегу, много лет проработавшую с ними бок о бок. То есть так-то помнят, пусть и смутно, — а вот что она ушла в поход — уже нет.
Ну а коней, которые, согласно записям, закреплены за этой парочкой, на самом деле несколько лет назад задрали волки.
Как ни парадоксально, без спойлеров пересказать фабулу «Саспыги», дать общее представление о том, что именно происходит на страницах романа, довольно просто. Две женщины едут по тайге, с горки на горку, ночуют на заброшенных стоянках, кашеварят, попадают то в буран, то под оползень, находят на тропе разные предметы, порой совершенно неуместные в этих краях, встречают людей, с которыми не думали увидеться, — а тех, кого ждут (например, хорошо организованную группу спасателей), напротив, не встречают вовсе. Ругаются, спорят, обсуждают жизнь-жестянку, делятся секретами — хотя, разумеется, не сразу и не всеми, кое-что героини до самого конца прячут не только друг от друга, но и сами от себя. И все это время их сопровождает ощущение чужого присутствия: нечто по-лавкрафтовски неописуемое, необъяснимо пугающее, подглядывает с опушки, сбивает с пути, наводит морок.
«Саспыгу» можно без особых натяжек отнести к разряду хоррора, к литературе ужасов, но прежде всего это напряженная психологическая проза: главное действие разворачивается в голове Катерины, это ее эмоции окрашивают таежные пейзажи в яркие психоделические тона, ее сознание и подсознание играют в кошки-мышки. Классическое путешествие в поисках себя, роман-трип, постепенно переходящий в бэд-трип — неторопливый, как заброшенная конная тропа, малолюдный, как алтайские горы, полный прозрачных намеков и недомолвок, как осторожные разговоры браконьеров, греющихся у костра вместе с туристами.
Одна из центральных тем «Саспыги», самая очевидная, буквально лежащая на поверхности, — тема бегства. От токсичных отношений, от необоримого ужаса жизни, от экзистенциальной тоски, от собственной выученной беспомощности. Ася испытывает острое одиночество в толпе — чуть ли не на грани клинической депрессии: «В какой-то момент я поняла, что слова потеряли смысл. Они просто ничего не стоят и ничего не меняют. Годятся только передавать информацию, и то... Да, нет, не знаю. Дерево — кедр, птица — гамаюн, смерть неизбежна, какая глупость. Я поняла, что с каждым словом либо вру, либо остаюсь непонятой, и все, что я могу сказать, — бессмысленно». Ну а на Алтай ее приводит древнейший человеческий рефлекс — бежать сломя голову оттуда, где тебе плохо: «Раз уж мне в любом случае придется молчать, то я могу хотя бы выбрать причину. Свалить туда, где выбор молчать или нет вообще не существует, а вопрос о смысле слов не имеет смысла».
Увы, опытная Катерина, не первое десятилетие обживающая эти круги ада, безжалостно растаптывает робкие надежды:
«— Я больше не могу... Я просто эту жизнь больше не могу, понимаешь?..
— Ту жизнь, которая здесь, ты не сможешь еще сильнее. И быстрее».
Это, разумеется, не только про Алтай — про любую попытку к бегству вообще. Есть оковы, которые можно разорвать только изнутри. Банально, но от себя не скроешься, куда бы ты ни бежал: в горы, в пампасы, в недосягаемую для живых страну, где среди небывало ярких цветов пасутся мертвые кони, на насыпи тлеют человеческие кости, а в подлеске нарезает круги вкусная и питательная саспыга — то ли голодный дух, то ли неведома зверушка, то ли человек, от тоски и безысходности прикинувшийся нечистью.
Но это, повторю, самый очевидный message, толстая белая нитка, демонстративно торчащая из запутанного разноцветного клубка, который протягивает читателям Карина Шаинян. На самом деле этими мулине можно выткать почти любой узор. Историю о посмертных мытарствах грешных душ в буддистском аду в духе раннего Виктора Пелевина. Страшную сказку о каннибализме и человеческих жертвоприношениях, рассказанную на новый лад. Экологический триллер о последних заповедных уголках нашей планеты, куда вот-вот дотянутся загребущие человеческие ручонки. Ретеллинг мифа об Орфее и Эвридике, где все заканчивается еще печальнее, чем в греческом оригинале, — да и начинается, в общем, не на самой оптимистичной ноте. Даже хронику погружения в пучины безумия — почему нет? Любая интерпретация имеет здесь право на существование: «люди прочитывают под теми же обложками нечто совсем другое, просто состоящее из таких же слов».
Таких многослойных и многозначных книг, где читателя приглашают сыграть роль соавтора, сегодня выходит немало — и с каждым годом их, похоже, становится все больше. Это не плюс и не минус, просто еще одна дополнительная характеристика, внутреннее свойство текста, ничего экстраординарного. Но у «Саспыги» привкус особый. Карина Шаинян обладает парадоксальным талантом: она умеет красочно писать о темной стороне, живо рассказывать о мертвецах, бодро изображать депрессивные эпизоды. На самом деле всегда умела — и когда «рвала грелку» на сетевом конкурсе «48 часов», и когда участвовала в давно позабытых межавторских издательских проектах. Собственно, «Саспыга» — ее восьмой роман: первая сольная книга Шаинян «Долгий путь на Бимини» вышла еще 2010-м, за ней последовали пять «проектных» томов, и только в 2021-м писательница вырвалась из этого замкнутого круга с романом «С ключом на шее». И везде парадоксальность, сочетание несочетаемого, игра на разности потенциалов так или иначе давала о себе знать — хотя на сей раз, пожалуй, контраст особенно бросается в глаза.
Это, безусловно, не универсальное, а специфическое писательское умение, рассчитанное на читателей с определенным складом ума. Как конные походы по заповедному Алтаю: вверх — вниз, с горки на горку — красиво, но утомительно с непривычки, да и укачивает в дороге.
Ну, в конце концов, в такие походы можно не ходить, если совсем невмоготу. На Горный Алтай не ездить. Психологическую прозу не читать.
А саспыгу — не есть.