Андре Асиман. Найди меня. М.: Popcorn Books, 2019. Перевод с английского Натальи Рашковской
В Россию он пришел с требовательным «Давай!» и, кажется, имел на это право: многие, еще не прочитав ни одной строчки этого автора, были к нему расположены, ведь Андре Асиман — тот самый американец, который в середине прошлого десятилетия придумал Элио и Оливера, любовь которых, напоенная итальянским чувством «la dolce vita», стала фильмом Луки Гуаданьино, получившего в 2018 году премию «Оскар», что вывело роман к той публике, которая обычно не интересуется литературой с приставкой «гей-», и что, в свою очередь, превратило автора в мировую знаменитость с неизбежными в таких случаях обязательствами, поэтому появление романа-продолжения было, пожалуй, закономерным, и, начав литературный год-2019 с «Назови меня своим именем» и первой фразы «Давай!», русскоязычный читатель может закончить его: «И я тоже», — финальной репликой вышедшего только что романа «Найди меня», последнего на данный момент сочинения Андре Асимана.
Если вы осилили это предложение, то вам, безусловно, по плечу проза автора, который, будучи знатоком Марселя Пруста, с обстоятельностью дипломированного лингвиста находит свое добро и у других говорливых, менее очевидных для американца, авторов. В русском предисловии к «Назови меня своим именем» Андре Асиман добрым словом поминает Достоевского и Гончарова, а в своих новейших романах способен сплести воедино Лоуренса Даррелла и Ивана Тургенева.
Повествовательная плотность у Андре Асимана, к счастью, фрагментарна, она выверена — проплыв в глубоких водах некоторое время, читатель имеет достаточно времени, чтобы отдышаться. Убедиться в этом можно неоднократно.
Московское издательство «Popcorn Books», специализирующееся на литературе для юношества, в 2019 году выпустило три (!) книги этого «взрослого» американского автора, обозначив и свои новые претензии, и новое качество переводной литературы в России.
В 2019 году 2019, то есть спустя шесть лет после принятия в России закона о так называемой гей-пропаганде, профессионалы книжного рынка поняли наконец, как следует обращаться с абсурдной правовой нормой. Теперь очевидно, что маркировка «18+» не отсекает «своего» читателя, а в издательских анонсах можно смело писать про:
«...лето и виллу, куда „приезжает молодой ученый Оливер, встреча с которым меняет жизнь Элио навсегда”» («Назови меня своим именем»)
Или про то, что:
...«его новая книга повествует о жизни Пола, любовные интересы которого остаются столь же волнующими и загадочными в зрелости, сколь и в юности, — будь то влечение к семейному краснодеревщику на юге Италии, одержимость теннисистом из Центрального парка, влюбленность в подругу...» («Энигма-вариации»)
Или:
«...о трех героях — Элио, его отце Сэмюэле и Оливере, которые, даже спустя многие годы, так и не забыли о событиях одного далекого лета в Италии». («Найди меня»).
Если роман «Найди меня» был выпестован из пространного эпилога к «Назови меня своим именем», то «Энигма-вариации» состоят с последним сочинением Асимана не в буквальном, а скорее духовном родстве, — оба романа написаны один за другим, так что аккорды, начатые в «Enigma Variations», еще слышны в «Find Me».
Андре Асиман
Фото: Chris Ferguson
Оливер и Элио впервые заговорили на родном американском в 2007 году, а вернулись в 2019-м, Паоло-Пол, главная фигура «Энигма-вариаций», предъявил сорта любовной лихорадки в 2017-м. Выстрелив Асиманом практически залпом, дав прочитать три его романа почти одновременно, российские издатели неожиданно сместили акценты в поэтике автора, сделав очевидным то, что, возможно, прошло мимо мимо читателей других стран, равномерно, с паузами потребляющих «новых асиманов».
В России, вопреки реальной логике, выстраивается не двухтомник, а скорее трилогия: в «Назови меня своим именем» Оливер и Элио любят друг друга, в «Найди меня» они, будучи взрослыми, мечтают вновь войти в те теплые воды, герой же «Вариаций» близок к ним вплоть до неразличимости, в итальянском отрочестве пережив влюбленность, напоминающую «Call Me By Your Name», а через годы оказавшись на профессорском месте, то есть там же, где находится и Оливер, ищущий утраченное время, и Сэмюэль, отец Элио, сумевший остановить мгновение в новой любви.
Все это пронизано чувством утраты — поначалу будучи окрашено в теплые ностальгические тона, затем подбитое морозцем интеллектуализма, и, наконец, являя чистейшую меланхолию.
И все же «Call Me By Your Name» — не старт, а скорее продолжение темы, заданной еще в автобиографическом томе «Out of Egypt» (1995) — «завораживающем портрете исчезнувшего мира» (The New York Times), описывающего депортацию евреев из Египта в 1950-е годы.
Андре Асиман — из породы изгнанников: рожденный в Александрии сын франкофонных евреев с турецкими корнями, в 14 лет он оказался в Италии, а пять лет спустя переехал в США. В его семье говорили на французском, итальянском, греческом, сефардском и арабском — весьма широкие представления о мере допустимого объясняют, пожалуй, и его появление в заповеднике гей-прозы.
Путь не рядовой. Кристофер Ишервуд, Алан Холлингхерст, Майкл Каннингем пришли в большую литературу из субкультурного гетто, силой большого таланта прокачав неконвенциональную любовь до эстетически выразительного высказывания. Андре Асиман заглянул в «темные аллеи» в звании литератора академического типа.
Зачем ему, университетскому преподавателю, женатому отцу троих детей, понадобилось писать о влюбленных мужчинах? Сам автор и в шутку, и всерьез говорит о сходстве «радаров» — «гейского» и «еврейского»: изгои умеют распознавать своих.
«Я писал о гей-любви, не зная, что касаюсь табу», — сказал Андре Асиман, вспоминая пору создания «Call Me By Your Name». По его словам, на великие квир-романы он не оглядывался — не знает ни сочинений Эдмунда Уайта, ни «Комнату Джованни» Джеймса Болдуина, — а в качестве источников вдохновения, кроме «любимых русских», называет «великих французов».
Кадр из фильма «Зови меня своим именем», 2017. Режиссер: Лука Гуаданьино
Фото: Direzione Generale Cinema
Наивность неофита сослужила большую службу: главное очарование главного романа Асимана состоит в естественной, ничем не замутненной убежденности, что любая любовь, включая гомосексуальную, имеет право на существование — мысль, ставшая на Западе мейнстримом только к концу второго десятилетия XXI века.
Вольность вольности рознь. В новейших романах авторский принцип «люби, кого хочешь», не совпав со временем, был воспринят скорей как «люби всех подряд» — и вызвал недоумение. В «Энигма-вариациях» главный герой равнодушен к сексуальной идентичности объекта вожделения: он любит и юношей, и женщин, и мужчин, и девушек, местами, пожалуй, чересчур прямолинейно реализуя популярный ныне тезис о флюидности сексуальности.
О возрасте писателя приходится думать, читая в «Найди меня», как искренне девушка может полюбить старика, и как сексуальна бывает старость мужа в глазах молодого человека, — актуальный спор с эйджизмом буквально на грани того, чтобы стать грезой пожилого о том, как старость «тоже смогла».
Складывается впечатление, что Андре Асиман, автор пяти романов, двух повестей и шести книг из категории non-fiction, на самом деле пишет один текст, в котором важны не столько имена и сюжетные частности, сколько сквозные темы, красные линии, метаразмышления человека, привыкшего смотреть на литературу с высоты птичьего полета.
«Мне нравится пересекать границы, — говорит Андре Асиман, — возможно, потому, что я рад не принадлежать ни к одному из лагерей. Такова история моей жизни: двойная близость, двойная национальность, двойное все, я двумя ногами в двух лагерях».
Ныне жизнь 68-летнего интеллектуала можно рассматривать как одно большое путешествие по странам и континентам, но в логике его книг — это прежде всего история утраты дома и попыток его обретения, более-менее тщетных. Роман «Call Me By Your Name», написанный всего за три месяца, вырос из сожаления, что он не сможет приехать в Италию. Герой «Энигма-вариаций», желая вспомнить свою первую любовь, приезжает к руинам, некогда бывшим его домом.
Уже само название последнего романа «Найди меня» звучит как мольба человека, уставшего искать, желающего остановить этот вечный бег и понимающего тщетность призыва. «Давай!», с которого у российского читателя началось знакомство с Андре Асиманом, — это отнюдь не приветствие.
«Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь, прощаясь, говорил „давай”. Слово звучало резко, отрывисто; от него веяло плохо замаскированным безразличием; так говорят люди, которым все равно, увидят ли они тебя снова».