Кевин Кван. Безумно богатые азиаты. М.: Иностранка, Азбука-Аттикус, 2019. Перевод с английского Н. Власовой
В самом начале книги семья китайцев из Сингапура пытается заселиться в шикарный лондонский отель. На дворе 1986 год, расист портье не хочет пускать азиатскую шваль в гостиницу, где останавливаются герцогини и маркизы. Расплата наступит всего через пару страниц: один телефонный звонок — и отель уже принадлежит этой самой китайской семье, а нехороший портье уволен. Алеет восток, и Азия готовится править миром. Но вот мы переносимся в XXI век, а там нью-йоркский профессор Ник зовет свою девушку Рэйчел, тоже профессора, провести с ним каникулы в его родном Сингапуре. Ник — хороший парень, но вот беда — она ничего не знает про его семью. Меж тем его клан не просто богат. Это какое-то запредельное богатство, там смешаны старые и новые деньги, у него в роду рыцари Британской империи, придворные врачи династии Тан, успешные банкиры династии Цинь и люди, близкие к нынешним сингапурским властям. Да нет, они и есть сама сингапурская власть. Но радоваться Рэйчел этому не стоит, потому что на таких Ников охотятся все невесты Азии.
В принципе, «Безумно богатые азиаты» — это, конечно, в чистом виде низкий жанр: нам предлагают посмотреть в замочную скважину на то, как живут очень богатые азиаты, позавидовать им и посмеяться над ними. Но это и правда всеобъемлющий портрет общества, где ценится искусство одновременно хвастаться своими сокровищами и прибедняться; покупать в день по три квартиры за несколько миллионов американских долларов каждая и питаться стритфудом; где семья — это разом и спасение, и каторга; где важно, что бы твоя жена была именно из Сингнапура, на худой конец — из Тайваня, но ни в коем случае не из континентального Китая; где Гонконг и Сингапур подозревают друг друг в категорическом неумении одеваться; где даже самый богатый человек боится своей бабушки или тетушки больше, чем экономического кризиса.
«— Я слышала, что она из Тайваня, — осторожно предположила Дейзи.
— О господи! Надеюсь, это не одна из этих тайваньских „ураганок”! — прокудахтала Надин.
— Что ты имеешь в виду?! — спросила Элинор.
— Ты же знаешь, какие нахалки бывают эти тайваньки! Цепляет такая несчастного парня, бедолага влюбляется по уши, а красотки уже и след простыл, но при этом она обирает его до последнего доллара. Словно ураган, который сметает все вчистую, — объяснила Надин. — Я знаю, сколько мужчин пали жертвой этаких девиц, — например, Джеральд, сын миссис Тан. Жена его обчистила и сбежала со всеми фамильными драгоценностями. Или вот бедняжка Энни Сим, у нее муж переметнулся к ресторанной певичке из Тайбэя».
Джон Ле Карре. Шпионское наследие. М.: АСТ: Corpus, 2019. Перевод с английского С. Таска
Книгу можно читать как самостоятельное произведение, а можно — как роман-близнец, наверное, самой известной книги Джона Ле Карре, образцового триллера «Шпион, пришедший с холода», который впервые был опубликован еще в 1963 году и с тех пор регулярно попадал во все возможные списки лучшей прозы о разведке. Разведки ведут свою сложную игру, асфальтовым катком проходясь по судьбам простых людей. В финале «Шпиона, пришедшего с холода» герои погибали. В начале «Шпионского наследия» у британских спецслужб большие проблемы из-за тех смертей: судебное преследование и парламентское расследование — это проблема не менее серьезная, чем некогда оперативники Штази. И снова шпионские игры калечат судьбы людей.
«— Вот это, Лора, — указываю тростью на лабиринт из цветных линий и названий, чем-то напоминающий головоломную карту лондонской подземки, — доморощенная репрезентация нашей восточноевропейской разведывательной сети под кодовым названием „Мэйфлауэр”, существовавшей до „Паданца”. Вот — глава всего, основатель и вдохновитель тайной сети, ее оперативного центра и всего контура, дальше — его непосредственные источники и, по убывающей, другие источники, добровольные и прочие, с конспективным описанием их продукции и рейтинга в Уайт-холле и с нашей внутренней оценкой их надежности по шкале от одного до десяти.
Олег Судаков. Взаимный гербарий. М.: Выргород, 2019
Олег «Манагер» Судаков в первую очередь известен как участник «Гражданской обороны», «Коммунизма», «Анархии» и других групп, составивших костяк сибирской панк-сцены. Сейчас он время от времени выступает в качестве фронтмена и основого автора песен группы «Манагер и Родина».
В сборник «Взаимный гербарий» вошли его стихи, тексты песен (с табулатурами), а также несколько статей, посвященных России, патриотизму и русскому национализму, которому Судаков, как известно, искренне симпатизирует.
Либеральной общественности экзерсисы Манагера по части того, как нам обустроить Россию, вряд ли придутся по душе. Но на то он и панк, чтобы мало кому нравиться.
«Марксизм завела в тупик идея зависимости сознания от производства, потому и возникла новая эксплуатация. Монополия партии и вождизм сохранили власть меньшинства и уничтожили народовластие, а насильно внедрять взгляды — плодить толпы лицемеров.
<...>
Можно выделить главное в идеологии освобождения — народовластие; общественная собственность; создание Русской республики; решение основных вопросов на референдумах; отсутствие монополии одной партии; реформа выборов; прекращение демографической катастрофы; унитарность государства; расследование передела собственности; возрождение производства, науки и русского самосознания. Требуется изжить диктат меньшинства и обрести свободу».
Марк Гоулстон. Как разговаривать с мудаками. Что делать с неадекватными и невыносимыми людьми в вашей жизни. М.: Манн, Иванов и Фербер, 2019. Перевод с английского И. Айзятуловой. Содержание
За довольно крикливым заглавием (возможно, издатель переборщил с экспрессией — в оригинале фигурирует безобидное слово слово «crazy») скрывается вполне серьезная инструкция о том, как вести себя с людьми, которые нам не нравятся по объективным причинам. Гоулстон объясняет, что делать, если ваш коллега по работе, друг или просто близкий человек оказывается социопатом, человеком с аддикциями или просто с ментальными расстройствами.
Автор — известный психиатр, консультирующий сильных мира сего: от крупных бизнесменов до сотрудников силовых структур. Отличие этой книги от многих схожих руководств в том, что Гоулстон не голословен, все свои теоретические выкладки он иллюстрирует реальными случаями из своей многолетней медицинской практики.
Это уже третье издание бестселлера, который, к сожалению, никогда не утратит актуальность.
«Однажды Джой, шестилетняя внучка моей подруги Минди, позвонила ей в слезах: „Мама ужасно злая! Она не разрешает мне вообще ничего есть. А я такая голодная!Усмехаясь про себя, Минди попросила позвать ужасно злую маму к телефону. Как и следовало ожидать, та сообщила, что не разрешила Джой перекусить фастфудом, и вместо него предложила банан.
Когда трубку снова передали Джой, Минди сказала ей: „Твоя мама просто не хочет, чтобы ты ела плохую еду. Она любит тебя и хочет, чтобы ты была здорова...” Поняв, что ее карты раскрыты, Джой сделала то, что сделал бы на ее месте любой шестилетний ребенок, — повесила трубку.
С точки зрения психологии прием, который использовала Джой, называется расщеплением. Это форма манипуляции, при которой человек стравливает двух других между собой. Любители такого приема не знают слова „нет”. Если они слышат отрицательный ответ от первого собеседника, они обращаются ко второму, в разговоре с которым не только обсуждают первого, но и скрывают ключевые факты, чтобы первый человек выглядел в глазах второго еще хуже. Цель данного поведения очевидна: они хотят, чтобы второй собеседник принял их сторону.
Дети часто играют в эту игру, но взрослые должны понимать, что уже выросли из нее».
Александр Генис. Княгиня Гришка. Особенности национального застолья. М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2019. Cодержание
Современник и приятель Бродского, Довлатова и многих других замечательных авторов-эмигрантов, Александр Генис теперь открывается перед читателем как изощренный гурман. Его «Княгиня Гришка» посвящена тому, как правильно собирать и готовить сморчки в Америке, почему лучше всего ужинать с тем, кто знает, в какой книге ели жареную женскую грудь, и как правильно пить алкоголь и не ругать при этом власть.
Эрудиция, остроумие, здоровый цинизм и самоирония — то, что делает Гениса не просто автором, но и прекрасным собеседником для читателя. Качество, которое многие эссеисты давно растеряли.
«Я полюбил живопись малых голландцев, лишь отведав ту жемчужную селедку матиас, что часто встречается на старых натюрмортах. И только распробовав десяток сортов в специализированном — молочном! — баре, понял, почему на картинах амстердамских музеев коровы так похожи на языческих богинь.
Чужая еда всегда осмысленна — уже потому, что непривычна. Ломая автоматизм восприятия, иностранный обед превращается в парад аттракционов. Появляясь на столе, как на арене, чужеземные блюда представляют не только себя, но и породившую их историю с географией. Кухня каждой страны связывает местную природу с локальной культурой в гордиев узел, который нельзя разрубить, но можно разжевать. Во всяком случае — попробовать.
Честно говоря, я всегда считал, что лучше всего мы способны постичь съедобную часть мира».