Александр Пелевин. Покров-17. М.: Городец, 2021
По поводу романа «Покров-17» написано уже довольно много, причем не только рецензий в рамках премии «Национальный бестселлер», в короткий список которой вошла эта книга. Одни критики усматривают в ней философский посыл, другие сравнивают ее с фанфиком по «Сайлент Хиллу», а тем временем приключения в вымышленной закрытой зоне Калужской области обрастают все новыми экспертными и просто читательскими интерпретациями. Широкий и разнообразный отклик — явный признак того, что текст получился по-своему знаковым. Правда, «знаковый» совсем не обязательно подразумевает «глубокий», безусловным шедевром «Покров-17» назвать трудно. Тем интереснее понять, как достоинства романа переходят в его слабости, а слабости свидетельствуют о достоинствах.
Начать стоит с очевидного — перед нами фантастика на стыке ее научных и мистических поджанров, пусть и не без элементов философской притчи в духе братьев Стругацких. Влияние их романов наряду с фильмами Андрея Тарковского в книге Пелевина чувствуется вполне отчетливо: тут встречаются персонаж по фамилии Кайдановский (актер с такой же фамилией играл в «Сталкере»), образ разрушенной церкви из «Иванова детства» и, наконец, сама идея аномальной зоны, куда приезжает некий писатель. В «Покрове-17» писателя зовут Андрей Тихонов, он также работает журналистом в газете. Две его книги — о монстрах и о Великой Отечественной войне — не пользуются особенной популярностью. К тому же стоит смутная и безденежная осень 1993 года. По телевизору показывают новости о конфликте Ельцина с Верховным советом, как жизнь повернется дальше, неясно, но одной литературой точно сыт не будешь. Проза Тихонова о войне была посвящена боям за поселок Недельное в Калужской области — кстати, реальному историческому факту. Что в повествовании не совпадает с реальностью, так это допущение, что в 1981 году на месте Недельного возникла полностью засекреченная зона, давшая название роману. По сюжету, после распада СССР о ней множатся невероятные слухи и редактор газеты, предвкушая сенсационный материал, отправляет пятидесятидвухлетнего Тихонова с заданием написать о закрытом объекте.
Читателю почти сразу предлагается классический саспенс: главный герой, он же рассказчик, просыпается в своей машине и не понимает, что с ним случилось. Рядом на пассажирском сиденье — какой-то майор, зарезанный ножом. Последние воспоминания — напутствие в редакции, поездка в Калужскую область и дорога по направлению к кордону, охраняющему секретную зону. Дальше рассказчика ждет череда встреч с уголовниками и местными жителями, несколько перестрелок, допрос. Вскоре выясняется, что главный герой уже находится на территории Покрова-17.
Как Тихонов в забытье смог проникнуть через кордон — первый вопрос, приковывающий внимание читателя. Второй касается некоего «Объекта-1Б», расположенного в научном институте и являющегося основной причиной всех странностей. Например, именно из-за «Объекта-1Б» в Покрове-17 примерно раз в сутки наступает кромешная тьма, поглощающая любой свет и любые звуки.
Роман Александра Пелевина построен на этих и других, практически детективных, загадках. Их много, они наслаиваются друг на друга и берут скорее числом, чем оригинальностью, но со своей задачей поддерживать читателей в состоянии напряженного ожидания вполне справляются. Добавляют остроты и по-настоящему неожиданные сюжетные повороты: в диком пространстве закрытой зоны порой все меняется очень стремительно. Однако в настоящий page-turner «Покров-17» превращает другой прием, тоже довольно расхожий, но эффективный. Начиная примерно с пятидесятой страницы главному герою постоянно угрожает самая что ни на есть непосредственная, физическая опасность. Сначала — расправа со стороны сослуживцев погибшего майора, а затем — развитие неизлечимой болезни, чреватой жутким безумием.
После коротких периодов тотальной тьмы на земле остается так называемый уголек, черное вещество. Оно пахнет дегтем и названо по фамилии открывшего его ученого Кайдановского. Попадая в организм человека, «уголек» постепенно приводит к необратимым мутациям. Жертва сходит с ума и со временем становится «ширликом» — полузверем-полукарликом, порабощенным один-единственным желанием — снова и снова употреблять вещество Кайдановского. Главному герою «уголек» вкалывают насильно, и большую часть романа Тихонов ищет способ излечиться от этой напасти. Именно линия борьбы с надвигающимся безумием выглядит в романе наиболее сильной. Во-первых, ширлики, специально задуманные как отсылка к тюрликам Гелия Коржева, удачно отражают аномию, царившую в России 1990-х, когда люди, утратив общие ценности, сконцентрировались на индивидуальном потреблении. Во-вторых, из этого сюжетного хода вырастает драма об ожидании неизбежной скорой гибели — только вместо стерильных палат, как в каком-нибудь фильме «Достучаться до небес», перед нами картина повальной зависимости и психоделической разрухи, напоминающая «Одиссею 1989» Ильи Хотиненко.
«Покров-17» убедительно передает ощущение страха смерти. Если задаться вопросом, о чем этот роман, то лаконичный ответ будет таким: о борьбе со смертью, как в буквальном, так и в метафизическом смысле. Этому же в целом посвящены и финал, в котором рецептом от страха оказывается едва ли не толстовское осознание «себя во всем», и обширные цитаты из книги Андрея Тихонова о боях за Недельное в 1941 году. Ее центральным персонажем выступает солдат Селиванов, начинающий поэт из Санкт-Петербурга. Он кое-как привыкает к начавшейся военной мясорубке и пытается ее отрефлексировать. Нарочитая неспешность военной линии, видимо, должна играть на контрасте с постоянной динамикой линии основной, но стилизация под условную лейтенантскую прозу в итоге тяготеет к пародии в духе Сорокина. Бойцы в книге Тихонова похожи на ожившие маски — тот бабник, этот интеллигент. Говорят они все почему-то стертым, вневременным языком.
Кстати, больше всего в романе смущает именно стиль. В тексте часто встречаются совсем не ритмические, а просто мешающие восприятию повторы. Короткие предложения далеко не всегда точны. Например, в отрывке ниже можно отметить и перебор с отсутствием личного местоимения, и избыточное «в общих чертах почти», и торопливое «что-то ударило в голову»:
«А спустя пару месяцев после выхода романа в свет (о, как я был горд!) вдруг увидел в гостях фильм на заграничном видеомагнитофоне. Он назывался „Чужой” и в общих чертах почти повторял основную идею моей книги...
Что-то ударило в голову, и решил уйти от фантастики. Захотелось написать роман о войне.
И почему-то понравилась идея написать книгу о боях за поселок Недельное, чтобы главный герой погиб именно 26 декабря 1941 года — в день моего рождения.
Зачем я так решил?
Не знаю».
«Покров-17» местами производит впечатление детализированного сценария или расшифровки сериала. Сериала захватывающего, но, как нередко бывает, с разочаровывающей концовкой. Финал романа действительно можно прочитать по-разному, правда, скорее из-за его запутанности, чем в силу сюжетной двойственности. Чтобы лучше разобраться в разгадке, стоит обратить внимание на один важный момент. Андрей Тихонов пишет свою первую книгу о монстрах в 1980 году, заканчивает ее и через два месяца берется за военный роман. Недельное превращается в закрытую зону годом позже, в 1981-м.
Обычно «Покров-17» хвалят за многочисленные аллюзии, часть из которых раскрыл сам автор. Взять, например, забавный образ Полковника. Полковник превыше всего ценит порядок (читай: стабильность), в критический момент получает власть, а его главным оппонентом выступает Старик — образ, отсылающий к Эдуарду Лимонову. Как тут не возникнуть ассоциации с вполне реальным (пусть и бывшим) полковником, получившим власть в конце девяностых, когда запрещенная теперь в России НБП представляла несистемную оппозицию. Угадывать или додумывать подобные параллели, конечно, занимательно. Однако эта слишком явная цитатность может заставить читателя почувствовать, что почти все это он где-то уже видел. Вот проза о Великой Отечественной, вот миры Стругацких, а вот мудрый, едва ли не просветленный Капитан дарует герою выход из безвременья 1993 года. Да, последнее, конечно, тоже из Пелевина, но другого, написавшего «Чапаева и Пустоту». Тем не менее кое-что полностью оригинальное в романе все же есть. Как ни странно, это самая маленькая его часть — простые, реалистические эпизоды из жизни мальчика Саши и его семьи в нулевые и девяностые годы.
«Покров-17» можно назвать даже ультрасюжетным романом. Он выполняет запрос на художественный текст, успешно конкурирующий с интернет-медиа — от ленты новостей до короткого клипа. В этом отношении книга Александра Пелевина стоит в одном ряду с нацеленными в первую очередь на увлекательность произведениями других молодых авторов. Например, с «Рифом» Алексея Поляринова или «Павлом Чжаном и прочими речными тварями» Веры Богдановой. С точки зрения непредсказуемости развития сюжета роман о приключениях Тихонова и Селиванова даже немного выигрывает у остальных. Скорее всего, именно в контрасте достоинств и недостатков кроется секрет обаяния «Покрова-17» и его востребованности у критиков. Историю, которая сильно затягивает, но в то же время чем-то отталкивает, хочется обсуждать. Проблема ультрасюжетных текстов, однако, в том, что зачастую к ним, как и к клипам, не хочется возвращаться, пусть книга и говорит с тобой о серьезных, глубоких вещах — о неизбежности смерти и необходимости ценностей, которые превосходили бы ценность индивидуальной свободы. Если проводить аналогии с музыкой, то в «Покрове-17» слышен микс из множества разных, уже существующих композиций, с оригинальными эффектами, в необычной последовательности и с вкраплениями уникальных звуков. При первом прослушивании можно испытать радость узнавания и даже попытаться угадать, какой мотив прозвучит в конце. Однако при втором прослушивании интересны лишь короткие авторские соло. Хочется надеяться, что в следующих романах автора их будет гораздо больше. Предыдущая книга Александра Пелевина — «Четверо» — была устроена по похожему принципу. Отсылки к популярной культуре, несколько линий из разных исторических периодов, фантастика, которая отчасти обращается к метафизике, интригующий сюжет. Но в романе «Четверо» эта конструкция выглядела более стройной, и есть подозрение, что в «Покрове-17» она себя исчерпала.