Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Джеймс Стоуртон. Великие коллекционеры нашего времени. Франция и США. М.: Слово, 2023. Перевод с английского Ирины Литвиновой. Предисловие Наталии Семеновой. Содержание. Фрагмент
В издательстве «Слово» вышла первая часть «Великих коллекционеров нашего времени» многостраничного труда Джеймса Стоуртона, британского историка искусства и бывшего председателя Sotheby’s в Великобритании. Издатели сознательно разделили 600-страничную книгу на две, иначе повествование о коллекционерах в русском переводе оказалось бы чуть меньше романа «Война и мир», выпущенного одним томом. Внутри — десятки имен, сотни произведений искусства и несколько философских вопросов, притаившихся на полях. Стоуртон сам чем-то похож на художника (больше всего на Джорджа Доу), которого заперли в Зимнем дворце и заставили писать портреты русских генералов, участвовавших в Отечественной войне 1812 года. Почти с каждым своим «генералом» Стоуртон встретился лично, внимательно рассмотрел его коллекцию и составил очерк. Из этих коротких очерков и состоит книга.
Автор попытался объять необъятное: перед читателем предстает целая галерея коллекционеров. Первый том посвящен Франции и США. Книга охватывает временной промежуток с 1920–1930-х годов по 2005-й. Оказавшись в послевоенном Париже, читатель побывает в домах Пикассо, Андре Бретона, Ив Сен Лорана, Юбера де Живанши, Карла Лагерфельда, принца Амина Ага Хана, потомков парижских арт-дилеров (Мишеля Давид-Вейла, Филиппа и Дениза Дюран-Рюэль), издателей (Филипакки, Роже Терона), бывшего директора Лувра Поля Розенберга, владельца Christie’s Франсуа Пино, а также в особняках Ротшильдов и богатых иностранцев. Стоуртон в своем путешествии следует за художественной мыслью, которая после войны переместилась из Франции за океан, и показывает, как увлеченность европейскими школами живописи у коллекционеров из США сменялась интересом к американской. Заокеанская часть книги представлена собраниями основателя МОМА Альфреда Барра, Пегги Гуггенхайм, миллионеров (Рокфеллеров, Меллонов, Гетти). В объектив автора также попали судьи, промышленники и самые обычные люди. Среди американских коллекционеров много женщин и супружеских пар. Стоуртон замечает, что брак в США зачастую становился стимулом к коллекционированию. Интерес автора не ограничивается коллекциями живописи, на страницах книги, богатой на иллюстрации, мелькают библиотеки, посуда, керамика, фотография, скульптура — словом, все то, что, по мнению автора, формировало эпоху.
Труд Стоуртона похож на своеобразный справочник, который можно читать с любого интересующего места, не боясь упустить что-то важное. Переходя от героя к герою, автор задается одними и теми же вопросами: что такое коллекционирование, почему люди этим занимаются и каков он, настоящий коллекционер.
Частное коллекционирование изначально было эгоистичным увлечением, набором личных переживаний. Коллекционер, стремясь к так называемой douceur de vivre («сладости жизни»), создавал «из гения других нектар, принадлежащий ему одному». После смерти коллекционера умирала и его коллекция (как правило, ее распродавали). Со временем коллекционирование получило «общественное измерение». Богатые люди стали завещать свои коллекции музеям, превращать в музеи собственные дома (Гуггенхайм, Панца) или строить для своих собраний отдельные здания (Гетти, Меллоны, Де Менили в Америке). Вместе с произведениями искусства в музей перемещалась и часть «эго» коллекционера. В Метрополитене, к примеру, есть целый павильон под названием «завещание Лемана», который воспроизводит интерьеры нью-йоркского особняка Роберта Лемана. Меценат передал музею 1000 произведений искусства итальянского Ренессанса. Многие коллекционеры сегодня сами каталогизируют, оцифровывают и изучают свои коллекции, предоставляют экспонаты для выставок. Кто-то даже начинает собирать произведения искусства с единственной целью — показывать их публике. В США движение в сторону «общественного аспекта коллекционирования» было продиктовано (помимо пресловутого эгоизма) налоговыми льготами: коллекционер, перемещая произведения искусства в музей, получал взамен процент подоходного налога. Кроме финансовой выгоды к «публичности» коллекционеров мог подтолкнуть и гигантизм, свойственный современному искусству. Произведения банально не умещались даже в роскошных особняках.
Став публичным, коллекционирование превратилось в часть художественной жизни и стало оказывать влияние не только на тренды, но и на художественную мысль в целом. Пегги Гуггенхайм, которая «коллекционировала как жила», поддерживала современных художников, покупая их произведения, а Джексону Поллоку даже платила ежемесячное пособие. Открывшись миру, коллекции богатых людей предстали перед людьми творчества. Времена, когда, чтобы осмотреть коллекцию Сергея Щукина или Ивана Морозова, нужно было иметь связи или записываться по телефону, канули в прошлое. Границы послевоенного художественного мира стирались.
Переместившись в новое измерение, коллекционирование, однако, не перестало быть научным и интеллектуальным занятием. Пьер Розенберг, возглавлявший Лувр с 1994 по 2001 год, собирал чучела птиц и мраморы, пока уже во взрослом возрасте не переключился на живопись. Сегодня его дом — это целый научный центр, где он и его ассистенты каталогизируют, атрибутируют, описывают и изучают коллекцию, в которой сотни картин, около шести тысяч рисунков и сорок тысяч книг. Он регулярно посещает блошиные рынки, отель Друо и выставки арт-дилеров. В кругах коллекционеров его называют «агентом КГБ, который все отслеживает и точно знает, где что находится и откуда взялось».
В доме коллекционера находят приют только самые достойные вещи. Каждый набор уникален и неповторим. Собирательство само по себе является творчеством. Анри Шиллер, который (как он сам заметил) по будням коллекционирует книги, а по выходным возглавляет фирму, занимающуюся выпуском продукции для стоматологической практики, сам придумал «сюжет» для своей коллекции: «Гомер или кто-то из его современников попадает в XVII век, во времена Шекспира, и хочет знать обо всех событиях в литературе, музыке, географии, архитектуре, философии, науке, театре, теологии и других областях». Узнать все это он должен только из самых совершенных текстов, которые Шиллер и коллекционирует (ограничиваясь в своих временных рамках 1700 годом).
Многие коллекционеры (не будем лукавить) рассматривают коллекционирование как долгосрочную инвестицию. Франсуа Пино, владелец Christie’s, однажды сказал: «Я управляю своей коллекцией искусства так же, как бизнесом». Антиквариат и живопись (особенно современная и правильно подобранная) с годами дорожают, поэтому многие состоятельные люди предпочитают хранить деньги в «музейной кассе». Но кем бы ни был «человек собирающий» — творцом, ученым или отдыхающим бизнесменом, — деньги никогда не будут в списке стимулов пунктом номер один. Веселье, озорство, любовный роман, увлечение, стиль жизни, причуда — так характеризуют свои взаимоотношения с искусством герои книги Стоуртона. Объединяют их, по мнению Поля Розенберга, три вещи: наличие денег, времени и знаний. Помимо этого, все они обладают искрой, стремлением, вдохновением, «сoup de foudre», то есть чем-то, что заставляет их день за днем охотиться за новыми шедеврами.
То, как человек относится к искусству и какое искусство он выбирает, характеризует его лучше долгих и пространных описаний. Главная героиня романа Айн Рэнд «Источник» в одном из диалогов признается, что как-то в музее ей приглянулась статуя Гелиоса (бога солнца). Заполучить ее было ужасно трудно, но она справилась. Спустя некоторое время она выбросила ее в вентиляционную шахту, статуя разбилась. На вопрос, зачем она это сделала, героиня Рэнд ответила: «Чтобы никто другой никогда не мог ее увидеть».
Найти еще какие-то общие черты в собранных в книге портретах, кроме указанных выше, будет проблематично. Лучше автора о них расскажут только их коллекции. Благо никто из героев книги Стоуртона не является сторонником экстремизма в духе Айн Рэнд, и большую часть произведений искусства сегодня можно увидеть в музеях.