Чарльз Буковски. Из блокнота в винных пятнах. М.: Эксмо, 2016.

В небольшую книгу вошли публикации за полвека, благодаря чему она представляет собой самую емкую ретроспективу наследия Буковски. Составлением занимался биограф и исследователь писателя Дэвид Стивен Каллон, решивший опубликовать «великолепные и доселе неизвестные рассказы и очерки». Открывается сборник первым рассказом 24-летнего писателя «Последствия многословного отказа» 1944 года, а завершается манифестом о писательстве 1991 года, когда Буковски уже умирал от рака. Между ними очерки о поэзии, автобиографические заметки, рецензия на Антонена Арто, памфлет «Подпалить ли нам жопу Дяде Сэму?», репортаж с концерта Rolling Stones и серия колонок «Заметки старого козла», которую он много лет вел в лос-анджелесских андеграундных изданиях.

К фривольному переводу Максима Немцова претензии традиционные. Почему пишмашинка — это «печатка»? Зачем философ Генри Дэвид Торо стал Хенри Дейвидом? Не говоря уже о «покурке», «втравке», «выхаривать», «улете». Откуда весь этот квазихипповский лексикон в устах Буковски, который терпеть не мог хиппи? Но через перевод все-таки пробивается отец американской алкоголической прозы со своими неизменными бодунами, скачками, матом, десятками разных чернорабочих квалификаций и, конечно, сексом с крупными женщинами. В отличие от витиеватого Пинчона Буковски всегда рубит с плеча, поэтому, чтобы испортить его, надо еще постараться.