Дуглас Рашкофф. Корпорация «Жизнь». Как корпоративизм завоевал мир и как нам получить его обратно. СПб.: Крига, 2017. Перевод с английского К. Минковой. Содержание
Американец Рашкофф — личность интересная: медиатеоретик, исследователь киберпанка, адепт открытого кода, приятель Тимоти Лири, Роберта Антона Уилсона и, скажем, Дженезиса Пи-Орриджа, изобретатель идей и терминов вроде digital native, медиавирус (отсюда «вирусный ролик») и т. д. и т. п. При всем этом его книга с броским названием Life Inc. вышла в 2009 году, но уже тогда озвученные автором проблемы не могли поразить оригинальностью.
Основный тезис прост: служители Желтого дьявола скроили мир по своим схемам и высасывают наши жизни; нам по плечу дать вампирам укорот. Сила Рашкоффа явно не в том, что он кормит читателя пережеванным пирожком левой критики, а в том, что находит способы ее внятно, без зауми транслировать аудитории, которая Адорно с Дебором в гробу видала (и правильно делала).
Рашкофф — матерый писака, мастер завязок: книга начинается с рассказа о том, как на пороге дома автора грабит человек с пистолетом. Он пишет об этом пост на форуме соседей, но вместо сочувствия или признательности получает злобные сообщения: дескать, а ты, терпила, подумал о том, что такие новости снижают стоимость жилья в нашем районе? Ошеломленный случившимся, Рашкофф решает разобраться, как вышло, что рыночные интересы стали вдруг выше принципов добрососедства. Враг обнаруживается в корпорациях и финансовых институтах, историю и динамику которых исследователь рассматривает с эпохи Возрождения вплоть до ипотечного кризиса в США. Рашкофф любит широкие обобщения, нередко предпочитает риторику логике, но вместе с тем подкупает яркими примерами и страстью.
P. S. На дату в выходных данных книги внимания не обращайте: до книжных прилавков «Корпорация» добралась только что.
«Каким бы до тошноты прозрачным и даже автопародийным ни показался нам такой маркетинг, брендинг работает. Общение с брендом или брендовой знаменитостью более реальное, более надежное и менее личное и беспорядочное, чем прямой контакт с другим человеком — особенно таким, которого мы не знаем и не хотим знать. В некотором смысле это понятно и даже полезно. Если мы путешествуем по незнакомой стране и не доверяем местной воде, автомат с запаянными банками с надписью Coke будет приятной находкой. Мы верим, что компания такого масштаба будет хорошо очищать воду, поскольку, если она этого не сделает, под угрозой окажется вся огромная корпорация и ее активы. Я помню, какое чувство безопасности испытывали мои родители, ходя по арабским кварталам Иерусалима с дорожными чеками «Американ экспресс» — как будто эта кредитная корпорация была отделом американского консульства».
Дипеш Чакрабарти. Об антропоцене. М.: V-A-C Press, Artguide Editions, 2020. Перевод с английского Д. Кралечкина
Если вы слышали об антропоцене, но толком не представляете, что это такое, нетолстая серая книжица с крупным шрифтом поможет разобраться. Автор — индийский историк, работает в жанре постколониальных исследований, придумал концепт провинциализации Европы, лауреат престижной премии Тойнби. В книгу вошли два текста, публиковавшиеся в журнале Critical Inquiry в 2009 году; по нынешним постгретатунберговским временам их тон и содержание кажутся слишком осторожными и даже постными.
Тезисы Чакрабарти не поражают и, в общем-то, кажутся суждениями здравого смысла, озвученными с позиций историка, который внезапно очнулся и побежал за вагоном, где давно едут климатологи, экологи, многие философы и всяческие активисты. Человечество — не биологическая, а геологическая сила, т. е. мощный фактор планетарных изменений. Делить историю на естественную и человеческую больше не имеет смысла. История капитализма напрямую связана с историей человека как вида. Планета — это новая категория исторической науки и гуманитарных наук в принципе. У человечества (кажется) еще есть шанс обезопасить собственное будущее и будущее своего дома, т. е. превратить Землю из обитаемой планеты в планету обжитую. Впрочем, 11 лет спустя последний тезис не выглядит таким уж убедительным.
«Люди в своей истории всегда встречались с планетой, то есть с глубинной землей, в форме землетрясений, извержений, вулканов и цунами, но это не значит, что они встретились с ней как с категорией гуманитарного мышления. Они имели дело с планетой <…> но не называли ее планетой. Планета косвенно подразумевалась в человеческих дискуссиях о нравственности, теодицее, а в последнее время и в идее природной катастрофы. Но по мере накопления данных, указывающих на то, что разграничение природы и человека в конечном счете несостоятельно, что человеческая деятельность в глобальном масштабе может даже способствовать учащению землетрясений, цунами и других «природных» катастроф, возникла планета как таковая — как место экзистенциальной озабоченности тех, кто пишет варианты ее истории в режиме историчности, который я назвал планетарным, или антропоценным».
Макс Валентинер. Походы викингов на U-38. М.: Principum, 2020. Перевод с немецкого В. Телицына. Содержание
Вопреки несколько трэшовому (но вполне верному оригиналу) названию в книге скрываются любопытные и респектабельные мемуары немецкого морского офицера, командира подводных лодок, третьего по летальной продуктивности командира Императорских военно-морских сил в годы Первой мировой и «самого-самого» по многим другим критериям.
Для немцев Валентинер был героем, награжденным «Голубым Максом» за то, что он переопределил правила подводной войны: до него никто не управлял подлодкой с такой маневренностью, скрытностью и, скажем так, наглостью. Для стран Антанты он был военным преступником, который уничтожил без предупреждения свыше дюжины пассажирских и даже госпитальных судов. Валентинер начал их серийно топить еще до того, как Германия объявила о неограниченной подводной войне, но командование закрывало глаза на людоедскую ретивость своего офицера.
После окончания войны он поменял имя и занялся ремонтом двигателей (Валентинер был талантливым инженером и изобретателем), в Третьем рейхе легализовался, с началом Второй мировой был повышен до звания капитан цур зее, но в боевых действиях не участвовал и за несколько недель до конца войны ушел на покой.
Его мемуары (впервые на русском) — это, во-первых, отличный источник по реалиям Первой мировой в целом и боевых действий под водой в частности; во-вторых, любопытнейший (авто)портрет добросовестного патриота с крепкими нервами, которого не интересует ничего, кроме победы «Великой Германии».
«Унтер-офицер резерва, который чуть раньше так увлеченно рассказывал о технических преимуществах Гагры, знал русский язык. Получив от меня инструкции, он взял рупор и стал кричать:
«Братцы, мы должны потопить ваш пароход, вам придется немножко сплавать до берега. Прыгайте в воду и плывите, братцы. Тут недалеко. Вам надо проплыть всего пятьсот метров.»
Солдаты не пошевелились <…> Я скомандовал: «Огонь под ватерлинией!»
Жерла наших орудий наведены на цель. Залп. Солдаты на корабле думают, что я стреляю по ним. Их вид вызывал слезы. Жалко было видеть, как бедолаги пытаются укрыться от наших снарядов. Один держал перед собой деревянную доску. Большинство стащили с себя армейские ранцы и пытались укрыться за ними».
Новая критика. Контексты и смыслы российской поп-музыки. Составитель А. Горбачев. М.: Автономная некоммерческая организация поддержки и развития музыкальных инициатив «ИМИ», 2020. Содержание
«В российских музыкальных медиа отчетливо не хватает исследовательских голосов и глубоких аналитических жанров; <…> рассуждений, которые конструировали бы современную российскую поп-музыку как сложную систему смыслов, отношений и стратегий», — говорит в предисловии редактор Александр Горбачев, подразумевая, что составленный им сборник должен эту лакуну отчасти закрыть.
И он отчасти закрывает. «Новая критика» — первая книга в серии исследовательских сборников, которые Институт музыкальных инициатив планирует ежегодно выпускать. Здесь представлены 12 текстов, внятно рассуждающих о российской и позднесоветской музыке. Хотя рассказы исследователей и журналистов не приварены к академическим стандартам, они снабжены, что называется, концептуальным скелетом, материал для которого традиционно поставляет довольно узкий круг авторов — Джеймисон, Рейнольдс, Фишер, Бауман.
Тематически сборник распадается на блоки, из которых самые консистентные — про рециклирование советского наследия (отметим выдающееся эссе Ивана Белецкого) и пересмотр музыкального языка в 1990-е. Есть и тексты, подрывающие заявленную рамку, вроде анализа Артема Абрамова. Во-первых, он включает в исследование довольно радикальные шумовые проекты; во-вторых, вопреки заявленному во вступлении к сборнику отсутствию текстов о региональной специфике, препарирует «подземные» сцены Москвы и Питера. Словом, если вас, как и меня, заботит вопрос о том, как нужно говорить о музыке, то книгу нельзя пропустить.
«На мой взгляд, для понимания феномена песни [«Мальчик хочет в Тамбов»] важно сочетание жизнерадостной, зажигательной музыки с заложенной в тексте невозможностью осуществления желания, пусть необъяснимого и безрассудного в своей сути (в тексте никак не объясняется, зачем мальчику нужно в Тамбов). Песня создавала устойчивое ощущение того, что может быть очень весело и хорошо, даже несмотря на то, что мечты заведомо неосуществимы: как кажется, это очень рифмуется с мироощущением российских 1990-х. Корреспондирует с духом эпохи и клип «Мальчик хочет в Тамбов». В нем как будто создается атмосфера танцевального праздника на курорте — но создается она заведомо условно, с теми же техническим поправками, с которыми сделана российская аранжировка бразильской песни. Настоящий курорт заменяют нарочито искусственные декорации, а в группе полураздетых танцующих девушек появляется пара персонажей совсем из «другой оперы» — из голливудской черной комедии «Семейка Аддамс». <…> Таким образом, «Мальчик хочет в Тамбов» оказывается уникальным мультикультурным миксом, соответствующим природе российских 1990-х с их распадом понятно устроенного универсума на пеструю абсурдную мозаику».
Герхард Медикус. Быть человеком. Преодоление разрыва между науками о теле науками о душе. М.: Издательский дом «ЯСК», 2020. Перевод с немецкого А. Кутлумуратова. Cодержание
Книга на суперактуальную тему — ее фрагмент мог бы войти в новый номер «Социологии власти», хотя немецкого психиатра с замечательной фамилией Медикус интересует не столько связь мозга и сознания, сколько тела и души. К решению «психофизической проблемы», наведению мостов «науками о духе» и «науками о природе» исследователь подходит по-немецки аккуратно, не пытаясь с англосаксонским чванством дисквалифицировать «гуманитарный бред».
Сочинение, изданное в оригинале в 2012 году, по форме довольно необычно: в этом можно убедиться, просто его полистав. «Быть человеком» выглядит как конспект — дробный текст с коротенькими главами, множеством вставок, таблиц и т. д. Конспектом, по сути, книга и является — конспектом лекций по человеческой этологии, которые Медикус читал 25 лет в Университете Инсбрука. Все плюсы и минусы столь сжатого формата присутствуют: с одной стороны, тезисы быстро усваиваются, с другой — скорость дает обманчивую легкость понимания.
Хотя читать книгу можно с любой страницы, формально она делится на три блока, объединенных эволюционистским подходом: сначала об общих принципах биологии, психологии и в некоторой степени философии, затем — историческое развитие высших позвоночных (включая, разумеется, людей), далее — сравнительный анализ отдельных аспектов поведения и способностей приматов на материале этологов. Мягкий и добрый «почти редукционизм» Медикуса показывает, почему невозможно игнорировать телесную основу человеческого, — и тем полезен для коммуникации с оголтелыми конструктивистами.
«Согласно Эйбл-Эйбесфельду, демонстрация гениталий стала насмешливым жестом только через эволюцию способности чувствовать стыд. Поскольку лобковая область обладает рядом различных коннотаций, демонстрация гениталий могла испытывать сильное амбивалентное влияние: во-первых, фаллическое демонстративное поведение является семантическим наследием приматов; во-вторых, лобковая область, возможно, приобрела дополнительное значение в контексте способности человека к символизации из-за наличия у нее анатомически смежных функций выделения; в-третьих, лобковая область является также источником удовольствия».