Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Рубен Ишханян. Армения: 110 лет ожидания. М.: Nouveaux Angles, 2023
До недавнего времени у азербайджанской стороны в нагорно-карабахском конфликте было юридическое преимущество, которое воспринималось как преимущество моральное: с точки зрения международного права территория самопровозглашенной НКР принадлежит Азербайджану, и ни одно государство — член ООН, включая Армению, не признало независимость «мятежной республики».
Авторитарный азербайджанский лидер сделал все возможное, чтобы спустить в трубу весь моральный кредит, выданный Баку так называемым мировым сообществом. В сентябре 2022 года азербайджанские войска вторглись на международно признанную территорию Армении, нанеся удары, например, по курорту Джермуку, а в декабре некие «экоактивисты» перекрыли единственную дорогу, связывавшую НКР с внешним миром.
От невнятно сформулированной «экологической повестки», впрочем, азербайджанцы довольно быстро отказались в пользу открытой силовой блокады региона. (Дислоцированный в Нагорном Карабахе российский миротворческий контингент вмешиваться в ситуацию не стал, сославшись на то, что это не предусмотрено его мандатом.) Девять месяцев блокады завершились «антитеррористической операцией»: Армия обороны Арцаха сложила оружие, республика де-факто прекратила существование, в считаные дни более ста тысяч армян покинули дома, став беженцами.
«Антитеррористическую операцию» против «сепаратистов» стали брать в скептические кавычки даже те медиа, что не были прежде замечены в симпатиях к армянской стороне нагорно-карабахского конфликта. Когда боевые действия закончились, Баку представил «план по реинтеграции карабахских армян», не объяснив, кого собираются реинтегрировать: 8 ноября Алиев принял в Степанакерте военный парад, единственным лидером которого был он сам — столица республики к тому моменту превратилась в город-призрак.
Если азербайджанскому лидеру и удалось что-то убедительно доказать, так это то, что юридический принцип признания территориальной целостности никому не дает индульгенцию на насилие, запугивание и унижение людей, эти территории населяющих. Международное право, как выясняется в такие моменты, не всегда совпадает с общими представлениями о справедливости, а территория без людей — это просто пустые улицы и дома, которые скоро начнут саморазрушаться.
Для писателя и книгоиздателя Рубена Ишханяна Нагорный Карабах — не просто территория, которую армяне исторически считают своей землей. Для него это место, где родились не абстрактные «соотечественники», а его семья. Другая же часть его семьи произрастает из Баку. Через их и свою биографии, а не через расчерчивание карт, Ишханян и рассказывает 110-летнюю историю современной Армении.
«Такого рода книги имеют один очень большой недостаток: не успеваешь их издать, как они тут же устаревают и становятся историей», — пишет Ишханян о совсем другой книге, но будто предчувствуя, что то же самое можно будет сказать и про его собственную.
Жанр семейного портрета не всегда предполагает объективность. В случае, когда эта коллективная биография подсвечена кровью, ее и вовсе не приходится ждать, а тем более требовать от автора. К армянскому прошлому у Ишханяна нет вопросов — начиная с провозглашения Советской Армении (1920) для него оно сводится к череде предательств, обмана и насилия, жертвами которых становились карабахские и азербайджанские армяне. Зато к армянскому настоящему и будущему у него вопросов очень много — неспроста французская версия книги вышла под более категоричным заглавием Arménie: la fin de l’Histoire? («Армения: конец истории?»).
Для Ишханяна (и он в этом не одинок) дальнейшее существование независимой армянской республики и в самом деле поставлено под вопрос. Через всю книгу лейтмотивом проходит явственная апатия соотечественников, которую он отказывается связывать с очевидной усталостью от войны и неуверенностью в том, что случится завтра (а скорее даже уверенностью в том, что не случится ничего хорошего). Причину этого коллективного морока Ишханян видит в чем-то вроде отупления нации, малой образованности людей и «большевизме» властей. Под последним он подразумевает то, что, например, посол Армении в США Лилит Макунц по образованию филолог, а не дипломат, а премьер-министр Никол Пашинян, будто следующий апокрифическим заветам Ленина о кухарках, и вовсе журналист.
Подобные тревоги в принципе понятны, если оглядываться на то, как здесь и там к власти приходят жириновские с бензопилами, но чувствуется в них некая предвзятость, когда речь заходит о власти, сменившей риторику с воинственной на компромиссную после тяжелейшего поражения 2020 года. Здесь слишком заметно, что Ишханяну вовсе не важны демократические перемены, принесшие революцию 2018 года, если Нагорный Карабах, вопреки речам Пашиняна, не только не воссоединился с Арменией, но и вовсе стал безлюдным.
Спорить с этой позицией можно бесконечно и вряд ли до чего-то доспориться, но следует признать: Ишханян берет на себя смелость донести до демократически настроенной части русскоязычной публики, сочувствующей правительству Пашиняна на расстоянии, позицию, которую разделяют многие армяне, разочарованные и даже подавленные не только катастрофой 2020 года, но и стабильно падающим уровнем жизни. Вполне закономерно, что будущее Армении герои книги видят таким:
«„Ты хочешь построить корабль, забывая, что здесь нет моря“, — сказал мне мой друг Давид перед тем, как уехать в Канаду в поисках лучшей жизни. Давид не видел никаких перспектив не только для себя, но и для Армении в целом, несмотря на то, что был из обеспеченной семьи: его родители входили в ближайший круг президента Сержа Саргсяна».
Но, пожалуй, интереснее околопублицистических обобщений в этой книге все же персональная история самого Ишханяна и его родителей, осевших в Ереване в 1970-х и так и не ставших до конца «своими»:
«После распада СССР закрылись русские школы, и нам с сестрой пришлось учиться в армянском классе. Среди одноклассников я чувствовал себя „чужаком“, понимал, что я не похож на них. <...> Однажды классный руководитель сказала маме, что у меня „русское воспитание“».
Сам Ишханян, своего рода «армянский армянин» во втором поколении, так и не сможет преодолеть эту подвешенность между двумя мирами, связанными по большей части эфемерной «общей историей». Испытывая, по его признанию, трудности и с русским, и с армянским языками, он в пору взросления выбирает жизнь между Россией (где у него университет и писательская карьера) и Арменией (где у него типография покойного отца, превращенная в память о родителе в убыточное издательство).
В момент, когда российско-армянские отношения находятся на грани как минимум символического разрыва, Ишханяну хватает писательской и человеческой смелости не высчитывать в этой ситуации личные выгоды и риски, связанные с выбором стороны. Для него Москва и Санкт-Петербург — это не только враждебные места, где ему не стоило лишний раз выходить из дома и где диковатые прохожие принимали его за запрещенного в Российской Федерации «игиловца», но и культурное пространство, давшее возможности, которых он не смог найти в родном краю. Но и зависимость Армении от бывшей метрополии приводит его в печальную ярость. Сторонников немедленного ухода республики в сторону Евросоюза и НАТО он отрезвляет напоминанием о том, что российское присутствие в регионе упирается не в миротворческий контингент в Нагорном Карабахе и не в пресловутую 102-ю военную базу, а в откровенно грабительскую сделку о списании госдолга, по которой начиная с 2002 года российским собственникам перешли Разданская ТЭС, научные институты, радиоэлектронный гигант «Марс» и даже Армянская железная дорога. (Об этом неплохо бы помнить и армянам, мечтающим о возвращении власти, распродавшей страну за три копейки в базарный день.)
Ишханян, повторюсь, через личную биографию рассказывает о существенном срезе национальной травмы раздробленности и рассеяния по миру без видимых перспектив обратного воссоединения, зато с очевидной и весьма мучительной зависимостью от исторической стихии.
Если отсчитывать новейшую историю разделенной армянской нации с создания комитета «Карабах», то за это время она прошла через: погромы в Сумгаите и Баку, Спитакское землетрясение, Первую карабахскую войну, энергетическую блокаду Армении, террористическую атаку на Национальное собрание и убийство премьер-министра Вазгена Саргсяна, неудавшуюся революцию 2008 года, Апрельскую войну 2016 года, удавшуюся революцию 2018 года, Вторую карабахскую войну. Не слишком ли много больших событий для такого маленького народа? Похоже, что на этот вопрос история отвечает отрицательно и готовит еще. Пока же хотелось бы подумать немного над другим.
Не все, но многие армяне западной диаспоры требуют от армян Армении, чтобы они отправляли своих детей погибать за Арцах, — но сами не спешат подавать пример подобной жертвенности; не все, но многие армяне России требуют от армян Армении, чтобы они свергли «предателя Никола» Пашиняна, — некоторые из них, может, и хотели бы в этом поучаствовать, но им закрыт въезд в республику; не все, но многие армяне Нагорного Карабаха требовали, чтобы армяне Армении их защитили; не все, но многие армяне Армении требовали от армян Нагорного Карабаха, чтобы они защитили себя сами. Взаимные претензии и обиды можно перечислять бесконечно, и очевидно, что после разрешения «арцахского вопроса», если оно вообще возможно, они никуда не исчезнут, а только, скорее всего, усилятся. Кажется, уже не «российско-армянские отношения проверяются на прочность», как гласит аннотация, но, скажем так, армяно-армянские.
Это ощущение распада общества на еще более мелкие осколки — вот главный нерв книги Ишханяна, тревожащий, возможно, даже больше объективных социальных и экономических проблем, не отступающих от Армении. Не эта ли осколочность так непрерывно усиливает трагическое либо фаталистическое мироощущение, в той или иной степени присущее очень многим армянам?
И можно сколько угодно сетовать на то, что Армении не посчастливилось стать перекрестком культур, расположенным в заведомо враждебном окружении. Но ни одно государство не есть лишь территория, любое государство — это люди, его составляющие. Об этом и напоминает не только армянскому читателю книга Рубена Ишханяна.