Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Анна Делла Субин. Случайные боги. О людях, невольно ставших божествами. М.: АСТ, Лед, 2024. Перевод с английского Виктора Липки. Содержание. Фрагмент
Боги не вечны, они рождаются и умирают, более того, некоторые боги до того, как быть причисленными к пантеону, являлись людьми. Нам, людям европоцентристского взгляда на мир (подвергнутого на страницах «Случайных богов» самой резкой критике), подобная вера может показаться абсурдной — однако же и сам основополагающий миф христианской религии рассказывает о Боге, который родился и умер, воплотился в человеческом обличье и вознесся на небеса. С точки зрения политеиста, в этой истории попросту нет ничего неповторимого и уникального.
Посмертное причисление особенно отличившихся мужей к сонму богов, называемое словом «апофеоз», начинает использоваться в качестве инструмента политической власти уже в Древнем Риме. Сколь бы архаичным такие действия ни могли нам показаться, череда обожествлений людей (политиков и ученых, атеистов и просветителей) не прекращается и в Новейшее время — и, по мнению автора «Случайных богов», она может сказать нам нечто важное о самой нашей цивилизации.
Анна Делла Субин — независимая исследовательница, получившая образование историка религии в Гарвардской школе богословия и живущая в Нью-Йорке. Сфера ее интересов, сколь можно судить по самоописанию Субин, включает в себя «лунатиков, почитание могил, этикет эфиопского императорского двора, видения потопа, окулистов XIII столетия, оккультистов, детство Доктора Смерть, сны об 11 сентября, политику загробной жизни, трехсотлетний сон». «Случайные боги», написанные в жанре популярной антропологии (то есть рассчитанном на неспециалиста пересказе преимущественно чужих исследований) стала ее второй книгой, собравшей ряд восторженных рецензий.
Книга Субин состоит из 13 историй, объединенных автором в три части. Первая из них посвящена сравнительно современным случаям апофеоза в Африке, на островах Тихого океана и в других экзотических местах; вторая — целиком сконцентрирована вокруг обожествлений в колониальной Индии; третья (и самая короткая) рассказывает о первых столкновениях европейцев с представителями небелых цивилизаций и появлении феномена расизма.
На страницах «Случайных богов» читатель встретится с императором Хайле Селассие, обожествленным последователями растафарианства, и принцем Филиппом, вокруг фигуры которого на островах Вануату сформировался один из самых странных карго-культов, известных антропологам. Индийцем по имени Бусса Кришна, поклоняющимся в качестве божества Дональду Трампу (самое поразительное, что он начал соответствующую практику за три года до избрания того президентом США), и антропологом Натаниэлем Тарном, воспринятым одним из изучаемых им племен в качестве аватары бога Мама. Культом бригадного генерала Джона Николсона, отличавшегося поразительной жестокостью к покоренному сикхскому населению и получавшего самозабвенное религиозное почитание от него в ответ, и культом Махатмы Ганди, так и не сумевшего убедить возлюбленный им индийский народ, что он пришел к нему как освободитель, а не как бог. Некоторые из героев книги Субин использовали миф о своей божественности в собственных целях; другие пытались разубедить людей в нем, ударами кнута и кулаков либо смиренными увещеваниями доказывая, что поклоняться человеку как богу кощунство. Все без толку, ведь гневное божество (равно как и божество скромное) божеством от этого быть не перестает, и, когда император Хайле Селассие встретился с последователями растафари, чтобы сказать им «Я не бог», теми это было воспринято лишь как очевидное доказательство его божественности.
В книге Субин описан и случай человека, который удостоился чести быть обожествленным представителями четырех совершенно разных культур, расположенных в разных концах земного шара: сколь бы странным это ни показалось читателю, но таким человеком был генерал Дуглас Макартур, известный как один из наиболее успешных полководцев Второй мировой войны и главнокомандующий войсками ООН во время Корейской войны.
Для индейцев племени куна, живущих на островах в Панамском канале, Макартур стал главнокомандующим в войне против злых духов, потревоженных, когда американцы в 1941 году вырубали их лес для строительства военной базы. Высеченный из дерева семифутовый идол Макартура с неестественно длинным носом возглавил армию нудзуган — пропитанных целительной силой статуэток — и в течение семи дней вел наступление на царство духов, дабы убедить тех, что туземцы не несут никакой ответственности за разрушение их домов.
В самой Японии генерал Макартур, сыгравший немалую роль в том, чтобы убедить императора Хирохито отказаться от статуса потомка богини Аматэрасу, парадоксальным образом начал восприниматься в качестве одного из божеств, пришедших к нему на замену — синтоистского ками или даже нового воплощения Иисуса Христа, который, по странному стечению обстоятельств, как раз тоже был белым человеком. Макартуру каждый день по почте отправлялись дары, и весь этот неестественный и практически не имеющий аналогов в истории культ командующего оккупационными силами завоевателя среди покоренного им народа продолжался вплоть до его откровенно расистских публичных высказываний, когда генерал сравнил японскую цивилизацию с 12-летним мальчишкой. Равно охладев что к императору Хирохито, что к генералу Макартуру, многие японцы заменили их культ для себя почитанием Людвика Лазаря Заменгофа, польско-еврейского офтальмолога, придумавшего язык эсперанто и причисленного за это к рангу ками синтоистской сектой оомото.
Спасавшиеся от религиозных преследований в Северной Корее и бежавшие на Юг последовательницы шаманизма Хванхедо в 1960-х годах «стали включать Макартура в свой пантеон в качестве водоплавающего бога, высадившего на берег десант, проводя ритуалы задабривания морских духов, дабы те посылали хороший улов рыбы. Для этих шаманок с севера, изгнанных с собственной земли, Макартур как божество символизировал собой сопротивление, только не иноземным захватчикам, а чуждым идеям Маркса, Ленина и Мао-Цзэдуна». Иногда дух Макартура вселялся в шаманок: для этого те перед тем, как войти в транс, одевались в военную форму, накуривались и выпивали изрядное количество виски, после чего, даже не зная ни единого английского слова, принимались бегло пророчествовать на родном для генерала языке.
Наконец, на архипелаге Биак, расположенном к Западу от Новой Гвинеи, известна легенда о чесоточном старике Манармакери, страдавшем от невыносимого кожного заболевания и жившем в одиночестве в джунглях на положении презираемого всеми изгоя. Благодаря содействию Утренней Звезды старику удалось сделать от себя беременной красивейшую девушку соседней деревни, однако ее родня, узнав об этом, прогнала красавицу из дома, отпуская едкие шуточки по поводу струпьев ее суженого. Оскорбленный таким неуважением к своей персоне старик развел гигантский костер и, извиваясь, сжег в нем свою кожу, после чего вышел из огня юным, сияющим и гладким, сотворил, нарисовав его на песке, пароход и отплыл с Биака на запад — где, согласно новейшей версии этого мифа, стал генералом Макартуром.
«Макартура словно разрезали на четыре части, каждая из которых в присущей только ей одной манере становилась преходящим, мимолетным божеством. <...> С одной стороны, генерал Макартур стал символом разрушения, которое повсюду несли американцы, с другой — проявил сразу четыре разных подхода к восстановлению территорий. Вполне возможно, что, когда тщеславный генерал займет наконец уготованное ему место, где бы оно ни находилось, ему не дано будет себя узнать», — констатирует Субин.
Примечательно, что апофеоза иногда удостаивались не только представители западной цивилизации, соотносимые смотревшими на них снизу вверх туземцами с героями мифов, но и уроженцы автохтонных культур, к которым «белые господа» обратили свой взор за духовностью. Таковой оказалась судьба юного Кришнамурти, избранного в соответствии с указаниями астральных учителей Теософским обществом во главе с Анни Безант на роль грядущего мессии, Распорядителя религий и объединителя человечества. Отец мальчика, брахман Нараянья, добровольно доверил теософам опеку над своим сыном, однако, когда ему донесли, что сподвижник Безант и воспитатель его ребенка, оккультист Чарлз Ледбитер, питает к мальчикам страсть, далеко выходящую за рамки духовного наставничества, резко сменил свое мнение на противоположное.
«В истории права битва, больше года тянувшаяся в зале заседаний суда и на первых полосах газет, приобрела печальную известность. <...> Выступая в роли истца, Нараянья заявил, что его сын стал жертвой „ненадлежащих и опасных действий“ со стороны известного педофила, который возвел его в ранг бога, заявив, что малограмотный мальчишка сочинил священное писание „У ног Учителя“. Апофеоз его сына представлял собой не только обман, совершенный со злым умыслом, но и оказывал самое „пагубное“ влияние на все его будущее, лишая любой возможности жить когда-либо обычной жизнью», — пишет Субин. На сторону отца мальчика на страницах лондонских газет стал сам Алистер Кроули: невероятно, но, с точки зрения Великого Зверя, Ледбитер был слишком порочным человеком, чтобы доверять ему воспитание ребенка.
Анни Безант, столь многое сделавшая для того, чтобы Индия обрела самостоятельное правление, в данной ситуации повела себя как типичный обладатель пробкового шлема: напрягла свои лондонские связи и обратилась в высшую апелляционную инстанцию Британской империи, после чего судебный иск Нараяньи проследовал в мусорную корзину. Кришнамурти не смог интегрироваться в лондонское общество, где, несмотря на все старания Безант дать юноше и его брату европейское образование, им продолжали указывать, что они запятнанные причастностью к скандалу и нежеланные здесь люди. Маска живого бога, которую теософы приучали носить Кришнамурти, также так и не приросла к его лицу: в 1929 году он выступил перед многотысячной толпой, объявив, что распускает Орден Звезды (организацию, в которой к тому времени состояли 45 000 сплотившихся вокруг него человек) и не нуждается в последователях.
Впрочем, обратная ситуация, когда обожествляемыми становились колонизаторы, а не колонизируемые, разумеется, была несравненно более частой. В 1925 году над Нигером словно пронесся ветер безумия, оставив после себя тысячи молодых людей, одержимых духами солдат, судей, секретарей и других представителей Французской империи, вторгшейся в страну четверть века назад и оккупировавшей ее. Эти духи, чьим именем было Хаука («безумие»), вселялись в тела крестьян, после чего заставляли тех маршировать на негнущихся ногах в боевом порядке, требовать пробковые шлемы и джина и готовиться к войне, изготавливая деревянные ружья. Одержимые духами Хаука люди отказывались повиноваться властям и уходили в бушленд, чтобы основать там собственную версию французской колониальной империи.
«В пантеон Хаука входил дух, не имеющий ничего общего с человеческой природой: обожествленная форма локомотива. Когда он вселялся в медиума, тот без конца носился взад-вперед, не в состоянии ни минуты усидеть на месте, пока не валился с ног от изнеможения. И представлял собой живое доказательство того, что современная цивилизация со всеми ее богатствами была выстроена на костях чернокожих рабочих, прокладывавших железные дороги в европейских колониях, в том числе насильно сгоняемых в трудовые лагеря для строительства путей сообщения в Нигере. Время от времени Хаука засовывали руки в котлы с кипящей водой, будто желая сказать, что могущество немыслимо без изрядной доли боли», — рассказывает Субин.
Когда в 1954 году этнограф и документалист Жан Руш снял о культе Хаука фильм «Безумные повелители», где «запечатлел, как колониальные божества вселяются в медиумов — рыночных торговцев, водителей грузовиков, операторов оросительных систем», публика была им скандализована до такой степени, что многие требовали уничтожить пленку и задавались вопросом, этично ли вообще снимать подобное, а британские и французские власти запретили показ фильма в колониях. Отражение той самой колониальной политики, которую эти власти проводили, в кривом зеркале одержимости оказалось настолько злобным и иррациональным, что вынести его оказалось по плечу далеко не каждому.
Здесь необходимо сделать важное уточнение. В оригинале исследование Субин носило название Accidental Gods: On Race, Empire, and Men Unwittingly Turned Divine, то есть «Случайные боги: О расе, империи и людях, невольно ставших божествами». Российские издатели от слов «империя» и «раса» решили избавиться*Уже после выхода этой статьи издатели прислали в «Горький» следующее объяснение по поводу расхождения в названиях оригинала и перевода: «Мы покупали права и готовили книгу по первому изданию в твердом переплете, которое вышло в январе 2022 года под названием Accidental Gods: On Men Unwittingly Turned Divine. По нему и согласовывали название, перевод и прочее. В статье же упоминается название переиздания в мягком переплете, которое вышло в октябре 2022 года под названием Accidental Gods: On Race, Empire, and Men Unwittingly Turned Divine». — видимо, для того, чтобы не отпугивать лишний раз неискушенного читателя, — однако оригинальное название гораздо лучше отражало суть этой книги, от начала и до конца написанной с позиций деколониальной антропологии.
Когда европейские мореплаватели прибыли в Новый Свет, они с готовностью приняли то божественное почитание, которым их окружили: «тот факт, что туземцы, жившие в состоянии первобытного невежества, по ошибке принимали христиан за богов, говорил о предопределенности и законности их обращения в христианство». Сама белизна кожи этих людей была неопровержимым свидетельством в пользу их богоизбранности, в то время как внешний вид колонизируемых народов выступал наилучшей иллюстрацией метафоры греха как грязи: кожа их столь черна, потому что черны их помыслы.
Субин подробно останавливается на том, какую роль в развитии расистских концепций сыграло появившееся в конце XIX века сравнительное религиоведение: дисциплина, которая, с ее точки зрения, описывала религии словно выродившиеся побочные ветви на древе эволюции, вершиной которого провозглашалось христианство. Разница между религиями объяснялась даже не национальным менталитетом, а различиями в структуре самого мозга, делающими для представителей разных рас предопределенным выбор в пользу того или иного мировоззрения. Так, «недостаточное развитие» мозга негра делает для него невозможным без посторонней помощи спасение из бездны примитивного фетишизма и выход на твердую монотеистическую почву.
Явление апофеоза выступало для колонизаторов одним из доказательств правильности их власти: в самом деле, как можно всерьез говорить о какой-то химере самоуправления для людей, которые принимают за бога генерала Николсона? В условиях столкновения двух типов религий, — основанных на трансцендентности богов и на их имманентности нашему миру, — второй тип мировоззрения воспринимался как проявление впечатляющей дикости.
С другой стороны, для жителей колоний апофеоз был возможностью переманить на свою сторону — пусть и в символическом плане — те самые силы, с непостижимой мощью которых они не имели шансов справиться. Превратившись в божеств, жестокие генералы, наместники и судьи переходили на службу к тому самому народу, который при жизни безжалостно угнетали. Это противостояние приобретало форму мифополитики, то есть использования мифа для описания или призыва к изменению отношений власти.
Книга Субин несвободна от недостатков, по всей видимости неизбежных для компаративного исследования, написанного на столь широком материале и претендующего на то, чтобы объяснить его в рамках одной теории: так, едва ли все явления апофеоза правомерно было бы свести к «форме сопротивления несправедливости и империализму, реакции на показательное применение силы государством». Тем не менее это популярная книга по антропологии, написанная с увлекательностью приключенческого романа — а чего еще вы хотели от популярной книги по антропологии?