Невосторженные размышления. Научные и культурные элиты Петербурга на переходе: интервью 1995–1996. СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2019
Перестройка, распад СССР и создание российской демократии глазами петербургских интеллектуалов середины 1990-х: от математика Анатолия Вершика до режиссера Алексея Германа, от писателя Бориса Стругацкого до нейрофизиолога Натальи Бехтеревой. Всего 20 интервью — 20 историй о людях, оказавшихся на сломе эпох, 20 попыток аттестовать настоящее, упорядочить прошлое и предугадать будущее, 20 небольших ключей к пониманию сегодняшней России.
Глубинные интервью, проведенные в 1995 и 1996 годах, были частью международного исследования «Интеллектуальные элиты в процессе трансформации» — такие же интервью, помимо Санкт-Петербурга, взяли в Варшаве и Будапеште. Все они должны были составить единый сборник и выйти в Европе, однако тогда с общей книгой не заладилось, поэтому материалы остались пылиться на полках. Издать петербургскую часть получилось только спустя 25 лет — за это время многих участников уже не стало в живых, некоторые из живущих не дали согласия на публикацию, что-то не получилось расшифровать из-за низкого качества записи. Опоздав на четверть века, книга тем не менее появилась очень вовремя. Приличная временная дистанция превратила рядовой социологический документ по сути в капсулу с посланием потомкам.
Список тем для обсуждения у всех респондентов был одним и тем же: как изменилась интеллигенция, почему проиграли диссиденты, можно ли воссоздать дореволюционные традиции, ждет ли Россию демократическое будущее, как будут развиваться ее отношения с западными и восточными странами и др. Несмотря на то что логика беседы довольно однообразна, в каждом отдельном случае собеседники добираются от одного опорного пункта опросника до другого совершенно непохожими путями. Среди героев «Невосторженных размышлений» представители не только разных профессий, но и разных возрастов: есть люди военного поколения, люди оттепели, люди застоя (самому младшему интервьюируемому 34 года, самому старшему — 81). Объединяет их всех, пожалуй, скепсис — что по отношению к коммунистическому прошлому, что по отношению к новой либеральной эпохе. «Власть по-прежнему принадлежит той самой номенклатуре», «люди, которые не будут получать <…> тот минимум, который заработали, не будут поддерживать демократический институт», «восстановить православие в том виде, каким оно было до 17-го года, вряд ли возможно. <…> Можно ли воскресить мертвеца!» — удивительно, что 25 лет назад удалось так ясно разглядеть зачатки сегодняшних российских проблем.
«Невосторженные размышления», сборник интервью с интеллектуалами, наряду с «Временем Березовского» Петра Авена (сборник интервью с бизнесменами) или «Почему распался СССР» Аркадия Дубнова (сборник интервью с политиками), создают новый, остраненный нарратив о 1990-х. Передоверенный прямой речи, он сторонится любой односложности, полярности и при этом связывается с настоящим колоссальным количеством сюжетных нитей. Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, кстати, обещает скоро выпустить вторую часть «Невосторженных размышлений» — сборник повторных интервью, проведенных в 2018 году.
Эбигейл Марш. Страх: как одна эмоция объединяет. М.: Группа компаний «РИПОЛ классик», 2019. Перевод с английского А. Козырева
Книга об экстраординарном альтруизме и психопатии как двух крайностях в работе головного мозга. Психолог Эбигейл Марш на протяжении более десяти лет исследовала, почему одни люди могут пожертвовать незнакомому человеку почку, а другие — просто так пырнуть незнакомого человека в эту же почку ножом. Исследовательница пропустила и первых, и вторых через томограф и выяснила, что миндалевидное тело, отвечающее за ощущение страха, у альтруистов работает замечательно, а вот у психопатов — не очень. Согласно Марш, именно страх является ключевым фактором формирования отважных героев, вытаскивающих людей из пожара, и хладнокровных негодяев, мучающих беспомощных девушек в лесу. То есть герои становятся героями не потому что они ничего не боятся, а потому что они как раз умеют бояться, умеют распознавать страх в других людях и активно сочувствовать ему.
Исследования в области нейробиологии Марш тесно увязывает с эволюционной теорией. Дело в том, что испуг делает человека похожим на ребенка — глаза становятся больше, брови встают домиком, рот округляется. Поэтому при виде испуганного человека в нас запускается что-то вроде древнего материнского инстинкта, в мозг впрыскивается окситоцин, и вот мы уже несемся помогать человеку, не успев даже толком обдумать план действий. С экстраординарными альтруистами, похоже, работает не только вид испуганного, но и сама идея чужих страданий.
Свою книгу Марш строит как научпоп-детектив: неспешно выкладывает одно доказательство за другим, а потом делает из них один все-объясняющий-вывод. В процессе она пристально следит за равновесием: на одной стороне — жуткие истории о психопатических подростках (надо сказать, действующие посильнее историй о психопатах-взрослых), на другой — умилительные рассказы о новорожденных черепашках или чихуахуа Мими, воспитавшей четырех бельчат. Как и следует образцовому автору-популяризатору, Марш не забывает писать о себе — например, о том, как попала в автоаварию и ее спас незнакомый мужчина, или о том, как во время празднования миллениума опять же незнакомый мужчина схватил ее за задницу, а после того, как получил пощечину, разбил ей нос. Собственно, главный вопрос книги — кого среди нас больше, героев или негодяев, к какому полюсу производительности миндалевидного тела склоняется человечество. Впрочем, свалить все свои грехи на неработающую амигдалу вряд ли получится — организм, согласно автору книги, может обучиться альтруизму и самостоятельно. Чтобы стать хорошим человеком, порой достаточно начать делать хоть что-нибудь хорошее.
Ксения Красильникова. Не просто устала. Как распознать и преодолеть послеродовую депрессию. М.: Individuum, 2019
История о том, что материнство далеко не всегда бывает счастливым. Как минимум в 10–15 % случаев жизнь матери после рождения ребенка превращается в ад — депрессия, психозы, обострение биполярного или обсессивно-компульсивного расстройства в сочетании с разрастающимся чувством вины перед ребенком и родственниками. В период, когда все силы семьи должны быть брошены на младенца, иногда приходится заботиться и о младенце, и о его матери, лежащей в психиатрическом стационаре. Ксения Красильникова, сама пережившая послеродовую депрессию, популярно объясняет, как проходят болезнь и ее лечение, а также пытается хотя бы немного облегчить груз ответственности, лежащий на женщине: «все мы в первую очередь люди, а уже затем родители».
Книга «Не просто устала» устроена как руководство к действию: она помогает отличить безобидный «бэби-блюз» от начинающегося психоза, выбрать подходящего психиатра, отличить КБТ от ДПДГ; рассказывает, как работают антидепрессанты и каким образом объяснить семье, что оставаться с собственным младенцем наедине бывает действительно страшно. Как и документальный роман Анны Старобинец «Посмотри на него», рассказывающий об аборте по медицинским показаниям на позднем сроке, или публикация историй о замершей беременности, книга Красильниковой показывает непарадную сторону материнства, ту, которой якобы не существует — просто потому, что о ней не принято говорить. Делая проблемы видимыми, такие тексты не только облегчают жизнь семьям, оказавшимся в похожей ситуации, но и помогают бороться с представлением о деторождении как неизбежно-суровой женской инициации и возвратить женщине контроль над собственным телом.
Книгу Красильниковой можно рассматривать и как разговор о стигматизации депрессии вообще — о том, как бороться с заболеванием, к которому большинство окружающих не относится всерьез. На примере послеродовой депрессии, описанной в книге, особенно хорошо различимы психологические тиски, в которые попадает любой будущий больной: с одной стороны, традиционное представление о том, что с проблемами нужно справляться молча, с другой — идеальный мир соцсетей, в котором проблем нет ни у кого. В этом смысле «я плохая мать» — лишь частный случай более распространенного страха «я плохой человек». Судя по всему, победить их должны не столько препараты с обратным захватом серотонина, сколько как можно более частые напоминания о том, что потратить жизнь на поиски чужого одобрения — идея так себе.