Алина Витухновская. Цивилизация хаоса. М.: Ridero («Литбюро Натальи Рубановой»), 2021. Содержание
Алина Витухновская написала термоядерную, крышесносительную книгу, которая, будучи положена на одну чашу весов, заведомо и многократно перевешивает все, что бы вы ни положили на другую чашу. Да положите хотя бы всю мировую философию, всю метафизику, весь мистический и прочий опыт, наработанный лучшими из лучших за все минувшие века, — и книга Алины все перевесит, причем шутя и играючи, как собственно и должно было рано или поздно случиться. А что вы хотели? Чем дольше и глубже сон — тем страшнее отрезвление. А ведь речь идет о тысячелетиях изощренного зомбирования, вешания лапши на уши, запудривания мозгов.
Признаюсь, мне было страшно читать «Цивилизацию хаоса». Страшно потому, что до сих пор мне не приходилось читать ничего более актуального. Именно актуального — то есть представляющего собой спасительную (или карающую — что одно и то же) вертикаль, прорезающую и разрушающую опустошенный и импотентный социум, в котором создала свой блистательный текст Алина. Для меня актуальность — синоним гениальности. А гениальность в сегодняшнем мире бывает только страшной и кошмарной. Как же славно, что никто из пытающихся прочесть книгу Алины ничего в ней не поймет. И поэтому останется целым и невредимым. С неповрежденной психикой и непошатнувшимся сознанием. Потому что Алина с безжалостной прямотой предупреждает, что если мы не очнемся ото сна, в который нас погрузили прошлые поколения искусных гипнотизеров, то впереди нас ждет унылое прозябание в нищете и безысходности. Продолжать жить так, как живем мы, означает впустую тратить время, которого и без того практически не осталось.
Прочитав несколько первых страниц, я вспомнил один христианский апокриф, который мы в свое время разбирали вместе с Юрием Витальевичем Мамлеевым. В нем Христос успокаивал своих не в меру любознательных учеников такими словами: «Если бы вы узнали, как на самом деле устроено мироздание, то от ужаса тут же лишились бы рассудка». Так вот, Алина не побоялась стать тем самым провидцем, поведавшим нам то, о чем не решился рассказать даже Христос. И если вы, услышав ее приговор, ничего не почувствовали, значит вы ничего не поняли. Все прошло мимо вашего сознания. Поблагодарите судьбу за свое слабоумие.
Подобные волшебные чудо-теории, нематериальным образом переносящие человечество из одной эры в следующую, как правило, рождаются именно из того самого хаоса, о котором идет речь. Наступает момент, когда субъектность автора достигает апогея и вступает в противоречие с инерцией вышедшего из его повиновения социума. И тогда человек ощущает непреодолимую потребность взять ситуацию в свои руки и заменить разладившийся и устаревший механизм на новый — максимально отвечающий его представлениям о ценностях и предназначении современной цивилизации.
Я оставляю за скобками свое личное отношение к книге Алины. Для меня главная прелесть, тайна и суть философии и метафизики — в преклонении перед мыслью как таковой, в безграничном почитании ее отточенности — без оглядки на содержание. Мне абсолютно безразлично, о чем пишет тот или иной философ. Для меня важна и первична исключительно форма мысли, оболочка, которая придает написанному актуальность. А наполнение может быть каким угодно. Мне абсолютно наплевать, согласен ли я с автором или нет — лишь бы текст и логос были актуальны, то есть прекрасны и совершенны. Именно таким и должен быть подход к тексту в контексте сегодняшнего политического хаоса. Если автору нечего возразить, все аргументы бессильны — то вот и актуальность.
Алина — одна из немногих избранных, кто понимают суть происходящего с нами и мирозданием. Лично мне совершенно безразлично, какой смысл вкладывают в ее откровения те или иные современники. Для меня Алинин тотальный обскурантизм выше любых смыслов, поскольку все смыслы и понятия давно пережили свой апокалипсис. Оставьте то, чему вас учили, в прошлом. Забудьте о том, чему вас пытаются научить сейчас. Кто сегодня возьмет на себя смелость обозначить что-то как нечто стабильное и определенное в мире, где гендеры размножаются с безответственностью трески? Сегодня каждый истинный субъект — сам себе гендер.
Как известно из гесиодовой «Теогонии» (а что еще прикажете брать за точку отсчета), все началось с Хаоса. Чисто мифологического — образного, метафорического, нерукотворного, примордиального, «объективного». За тысячелетия сказка материализовалась, мир худо-бедно отструктурировался, упорядочился. Боги и герои, сыграв свою ключевую роль, покинули сцену, предоставив многочисленным и поднаторевшим в искусстве промывать мозги жрецам решать судьбы простых смертных. Последние не слишком заморачивались по поводу своей субъектности и степени свободы, довольствуясь окружающей суетой сует и монотеистическим миропорядком. Миф о Хаосе исчез с повестки дня.
По-настоящему вольнодумные вопросы стали возникать с началом компьютерной эры, когда атомная и технотронная идеология снова вернула проблему хаоса в мировой дискурс. Когда жизнь усложнилась и все смешалось в доме Облонских, лучшие умы человечества поневоле задумались о том, что такое личная свобода. Переболев и разочаровавшись в периодически сменявших друг друга фашизмах и коммунизмах, продвинутые мыслители обратились к философии либерализма. Расцвела пышным цветом фронда. Диссиденты стали размножаться как грибы после дождя. Вдруг выяснилось, что шанс стать по-настоящему независимым у человека может появиться только при разнообразии противоборствующих факторов.
В эпоху глобализма хаос стал категорией полностью рукотворной — то есть субъективной, превратившись «в универсальное и эффективное средство осуществления политической воли», которое Алина Витухновская в условиях сегодняшнего мнимо-иллюзорного существования предлагает взять на вооружение в борьбе за подлинную, реальную власть: «Хаос, как бы странно ни звучало это слово, какую бы тревогу ни вызывало само называемое им понятие, предвосхищает наше будущее. Прогресс в вашей жизни зависит от того, насколько умело вы управляете хаосом внутри и хаосом снаружи. Как явление, как сумма высших, потенциальных взаимодействий, хаос перемещается из области узкоспециализированной, созерцательной, развлекательной в пространство мысли, переходящей в действие, нивелируя инерцию раскачки, томительных ожиданий, разрушая иллюзию надежд и первобытных человеческих страхов. Он преподносит ключи от бытия всем желающим использовать их в своих собственных, субъектных целях — в деле радикального преобразования реальности».
Увы, миф о стабильности и спасительном могуществе вертикали власти, взятый на вооружение официальной пропагандой, оказался серьезной преградой на пути к освобождению. Морок навьих чар слишком прочно сцементировал обывательскую часть социума — хотя идея свободы на сегодня успела основательно подточить монолитное единство цепляющихся за соломинку традиционалистов. Но одновременно проявляются и обнадеживающие тенденции. Отшлифованные идеей всеобщего равенства-в-нищете обывательские мозги иссохли, иссякли, скукожились, человеческий разум, отработав свое, приказал долго жить, и вконец зомбированное, безвольное, растерявшееся и потерявшее само себя человечество оказалось наедине с новым хаосом, который пока воспринимается народными массами не как повод для приложения умственных усилий, а как присутствующая среди них ужасающая и угрожающая их существованию черная бездна. Что, согласитесь, чревато тяжелыми последствиями для обывательской психики и менталитета.
В ситуации многовластья призыв Алины обращен к лучшим из лучших — тем, кому посчастливилось уцелеть в мясорубке тотального зомбирования. «Современный человек, — убеждена Алина, — да и не только современный, человек вообще — есть одна большая травма. Я видела интеллектуалов, которых пожрал собственный ум, неспособный вычленять важное, структурировать и анализировать, и носителей знаний, медузно распластанных под собственной библиотекой.
И метафизиков, поглощенных метафизикой. Да, она словно бы высасывала из них жизнь, как делает эта некая безымянная лавкрафтовская доисторическая сущность. В случае бессубъектника — ни гнозис, ни метафизика ровном счетом ничего не обеспечивают. Скорее — наоборот. Важно и то, что, чем более «духовности» в существе, чем сильнее страсть к отказу от Эго, тем быстрее он оказывается жертвой некой всепоглощающей мутной матрицы. Он словно бы добровольно отдает себя ей на пропитание». Отсюда вывод: «Именно поэтому выведение человечества из глобального травматического стресса есть основная задача цивилизации».
Согласитесь, задача не из легких. Из-за ее амбициозности я бы даже назвал идею Алины утопической, поскольку в странах, загипнотизированных традиционными ценностями, начинать придется практически с чистого листа. Ситуация отягчается тем, что сегодняшняя российская власть ведет двойную игру. С одной стороны, в ее политических недрах живет и зреет мечта о наступлении эры Витухновской, в которую пустили избранных счастливчиков из придворных, самых высших слоев политической элиты. Но одновременно официальная пропаганда с маниакальной настойчивостью публично озвучивает ровно противоположные призывы — типа приверженности традиционным скрепам и ценностям. То есть продолжает удерживать народ в мазохистском угаре, культивируя культ аскезы и страданий — что особенно раздражает Алину и против чего собственно и направлен обличительный пафос ее книги. Впрочем, я не исключаю, что власть вообще пребывает в медузообразном состоянии, плывет по течению и по инерции, как умеет, имитирует различные процессы. Элита настолько утомлена и обесточена, что ей вообще давно все до лампочки. Она даже не утруждает себя вниканием в то, что проповедует, предоставив право зомбировать народ профессиональным пропагандистам, которые формально отрабатывают свой хлеб, не утруждая себя тонкостями аргументации. Что уж там говорить об основной задаче каждой вменяемой власти — подготовке своих подданных к встрече с неизбежным. Что ж, своим равнодушным и беспомощным молчанием они берут на душу большой грех. Ведь чем неожиданней окажется наступление финала, тем более безжалостные и глобальные формы он примет.
Правда, справедливости ради нужно сказать, что провластные технократы нет-нет да и вбрасывают в социум кое-какие пробные камни — намеки на волшебные рецепты, призванные обустроить Россию без апелляции к религии и потусторонним энергиям. Самой значимой фишкой стала утопия под названием искусственный интеллект. Пока результат оказался противоположным ожиданиям. Одно упоминание о чертике из компьютера приводит в ужас миллионы населяющих пространства России советскоподданных. Их можно понять. Кто как не электронный — бесстрастный и безжалостный — «Антихрист» призван окончательно отструктурировать сегодняшний рукотворный вариант хаоса и отсортировать — кого куда. Отработанный материал — в компьютерное небытие, а избранных — в светлое цифровое будущее (практически по Федорову).
Пока власть расслабляется, упиваясь мифом о собственной несокрушимости, и об нее вытирают ноги все кому не лень. Алина выполняет ее работу — предлагает единственный альтернативный выход из тупика, радикальную смену вех. Ее «Цивилизация хаоса» призвана глубинным образом переформатировать сознание — с коллективного на индивидуальное, уничтожить все традиционные ориентиры — кроме денег, снять морок сакральности с естественных природных явлений. Какая может быть сакральность в хаосе? Книга Алины подводит черту под принципом соборности, коллективных действий, философией общего дела, рождающей иллюзию душевного и мировоззренческого комфорта — типа пока мы едины, мы непобедимы. Сегодня перестроить мир способны только настоящие интеллектуалы, достигшие состояния абсолютной свободы и субъектности, независимые ни от кого и ни от чего, гордые и отважные одиночки — герои будущей эры суверенных личностей, поставившие цель до основания перекроить всю онтологию. Вот как видит Алина миссию современного политика и революционера: «Еще при „жизни" отказаться от жизни — акт геройский и мучительный, когда все силы бытия — против тебя, как против вражьей сущности, тайной подлинности, экзистенциального и ментального беглеца — я бы сказала, „святого", не будь это слово так опошлено, очищено, замылено, так безнадежно лживо. Это не имеет отношения ни к аскетизму, ни к монашеству — речь об отвержении самого принципа бытия, о тотальном его неприятии».
Все когда-нибудь кончается. Правда, мы не раз ошибались, думая, что вот наконец и финал — а тем не менее занавес ни в какую не хочет опускаться. Однако манифест Алины самим фактом своего появления не оставляет сомнений в том, что реальность традиции и духа, герметично закупорившись сама в себе и лишившись подпитки в виде свежих идей, полностью исчерпала сама себя, а в новую цивилизацию, которая тайно или явно конструируется на наших глазах, не пустят тех, у кого не хватит сил и воли, перефразируя Пушкина, в просвещении стать с искусственным интеллектом наравне. Поэтому я нисколько не сомневаюсь, что хотим мы того или нет, но «Цивилизация хаоса» обречена стать настольной книгой для каждого, кто претендует на бытие в новой, будущей эре и кого сочтут достойным в ней обитать (вот еще почему слишком мало тех, кто способен ее понять, — остальные менталитетом не вышли).
Теория Алины возникла не на пустом месте. Ей предшествовали философские поиски лучших отечественных мыслителей. К примеру, книга заставила меня вспомнить, как еще в начале шестидесятых на Южинском одна из королев эзотерического сообщества во время очередной горячей полемики с «православным ортодоксом» Генмихом (как называли Геннадия Михайловича Шиманова) назвала православие «ватной коробочкой». Она так прямо и завила: «Если ты рассчитываешь отсидеться и пережить апокалипсис в своей ватной коробочке, изображая из себя мученика за веру, то ничего у тебя не выйдет. Против бездны русский мазохизм бессилен». Мы в то время, конечно, знали, что Бог умер. Но тем не менее отнеслись к информации поверхностно — как к очередной метафоре. Вокруг било слишком много фонтанов из идей — поэтому было не до Бога.
Увы, книгу Алины невозможно «презентовать» и «объяснять» с помощью текста и слов — слишком она бездонна и всеобъемлюща. Она как вселенная, состоящая из бесчисленного множества интеллектуальных тонкостей и нюансов. Она принадлежит к тем главным историческим откровениям, которые брались комментировать разные умники, и в результате комментарии по объему в миллионы раз превышали комментируемое, но все равно каждый комментатор упускал главное. Мне работа такого масштаба не по силам. Поэтому я вынужден вычленить из роскошного потока какие-то особо изысканные, на мой взгляд, крупицы.
Алина делит человечество на чистых и нечистых по принципу, который она рассматривает как чисто политический. «Нет никакого добра и никакого зла. Есть отдельные интересы отдельных групп. Над ними стоят интересы субъектов». Сказала — как отрезала. Субъектность — ключевая категория философии Витухновской. И тут не может не броситься в глаза схожесть основ метафизики Витухновской и мамлеевской «религии Я» — на мой элитарный взгляд, их связь и родство слишком очевидны. И то, и другое объединяет трансцендентный в своей безграничной абсолютности индивидуализм, помноженный на поистине космическое одиночество (читай субъектность). Я к тому, что для меня Юрий Мамлеев и Алина Витухновская — сущности родственные, поскольку Алину для меня открыл Юрий Витальевич, который искренне восхищался ее творчеством. Поэтому хотелось бы обратиться к самой первой, первоначальной редакции «Шатунов». Там все сказано предельно ясно. Прощу прощения за пространную цитату, но без нее моя апология философии Алины будет неполной: «Итак, объект поклонения в этой религии — Я. Каждый верующий таким образом верует не в Бога, а только в собственное Я. Однако под этим собственным „Я" подразумевается не просто и не только тело, личность, индивидуальность и вообще земная оболочка данного человека, а нечто более глубокое, раскрывающееся прежде всего в самосознании, в духе. Таким образом, здесь веруют не только в свое Я, как оно существует в человеческой форме, но и в бессмертие этого Я, его существование после гибели тела и наконец в достижении им самых высоких ступеней бытия. Таким образом, эта религия — не религия обычного эгоизма (так как ради достижения высших ступеней Я здесь отбрасываются земные, „личные" интересы) и не религия обожествления человека или личности (так как наше будущее Я, будь оно взято как Абсолютное Я или же как трансцендентное Я, то есть совершенно запредельное, выходит за круг человеческого существования). Но это религия особого эгоцентризма, в котором любовь к Я земному (в том числе даже к его и не самым лучшим проявлениям — лишь бы они были „яйны") соединяется с крайним мистицизмом, направленностью на потустороннее и верой в Я будущее и его торжество. Для Бога, естественно, в этой религии места нет. Мир (кроме Я) тоже носит вторичный, иллюзорный характер. Ибо вся реальность сосредоточена в Я. Существование других „я" (кроме, разумеется, собственного) тоже носит уловный, относительный характер».
Мамлеев писал «Шатунов» в 1966 году. А в 2021-м, спустя ровно 55 лет, мы читаем у Алины: «Надо было не только убить „бога", но и начисто стереть архетип, ибо всякий архетип импринтингованного человека — богоцентричен (демиургичен, что одно и то же). Вместо же традиционных архетипов — дать волю хаотической индивидуалистской (субъектной) фантазии — навсегда заменить мозаику устаревших образов, складывающихся каждый раз в один и тот же безысходный сансарный сюжет. Таким образом, мы придем к новой цивилизации — цивилизации победившей субъектности, царству свободы и индивидуализма, где невозможно будет уже ни прямое принуждение, ни бесструктурное управление, ибо все нити бесструктурного управления тянутся к указующему персту „демиурга" — галлюцинаторной общественной фикции».
Излишне говорить, что вся моя экзистенция, сформировавшаяся на идеалистической философии и оккультизме, возмущается и протестует. Но что тут возразишь, если судьба цивилизации предопределена и альтернативы нет? Можно, конечно, продолжать сопротивление, используя набившие оскомину тысячелетние аргументы. Но как совместить компьютерный интеллект, которому предстоит стать главным орудием человека в достижении блага, и Господи! Се сосуд Твой есмь: наполни мя дарованиями Духа Твоего Святаго, без Тебя я пуст всякаго блага или, паче, полн всякаго греха? Да никак не совместить. Или одно, или другое. Подойдите к компании продвинутой молодежи, которая учится на эффективных менеджеров, и расскажите ей про спасение через страдания. Они даже не поймут, о чем речь. Традиционные ценности уходят в прошлое, потому что не отвечают запросам современного человека, который не понимает, как можно от кого-то зависеть и не делать то, что ты хочешь. Нам предлагают создавать крепкие многодетные семьи, а все мои знакомые как один не устают повторять, что враги человека — домашние его. Семья для них — худшая и чудовищнейшая форма рабства. Они все как один предпочитают в одиночестве наслаждаться либо творчеством — кто каким, — либо таинством познания новых возможностей. Они счастливы уже только потому, что им никто не мешает. А таким упертым и неисправимым мазохистам как я, которые уже не в силах помешать свободным людям завтрашнего дня свободно решать свои глобальные задачи, остается тихо-тихо сидеть и помалкивать, пока набежавшая волна не смоет нас в океан забвения.
Алине единственному из современных философов посчастливилось оседлать тигра. Такой метафорой китайцы определяли достижение невозможного. Старинные мудрецы считали езду верхом на укрощенном хищнике-людоеде символом шаткой устойчивости, ситуацией фифти-фифти, состоянием абсолютной свободы, когда выбор между жизнью и смертью — пятьдесят на пятьдесят. Потому что когда соотношение иное, человек оказывается в зависимости либо от того, либо от другого — смотря что перевешивает. И теряет свободу.
Как радостно среди демагогической и бессмысленной шелухи читать такие строки — исполненные веры и оптимизма. Их гениальная убедительность не оставляет сомнений в том, что все именно так и будет. «Сегодня это единственная в мире философия, адаптированная к реальности и в то же время адаптирующая реальность, философия Субъекта, философия Рацио и Прагматизма, хаогнозис как экзистенциальная практика. Иными словами, это „религия" современного человека, который в принципе не нуждается в костыликах веры и прочих лжесмыслах, связывающих его с „высшими существами"».
В «Цивилизации хаоса» Алина использовала только универсальные мысли, то есть такие, которые дают ответы на все вопросы — от второстепенных до самых злободневных, от настоящих до будущих. Печалит одно — что нас угораздило родиться и пребывать в протухшем социуме под руководством прокисшей власти. В девяностые годы книгу такого масштаба приняли бы с восторгом — как прямое руководство к действию. Тогда люди горели желанием оседлать тигра и управлять хаосом. Но недолго музыка играла. Народ оказался недостойным поставленных перед ним задач. Все быстро сдулись и предпочли продолжать ехать по накатанной колее. У всех не хватило воли и энергии на обретение подлинной субъектности. Не удивительно, что всех легко затянула трясина прошлого, которое уже утратило практический смысл. Подпитываться и вдохновляться стало нечем. Моду на гламур сменила мода на равнодушие и зубоскальство.
Тем не менее чудо свершилось. Книга вышла и живет своей жизнью. Ее когда-нибудь назовут первой ласточкой. А точнее — первым откровением и первым эталоном абсолютной конгениальности в наступающей новой эре.