Один из десяти документов, записанных стенографическим почерком Чарлза Диккенса, до сих пор не поддававшимся дешифровке, впервые был прочитан более чем наполовину с помощью участников краудсорсингового проекта «Код Диккенса», запущенного в прошлом году. Наибольшего успеха добился специалист по компьютерным технологиям из Калифорнии, за всю свою жизнь не прочитавший ни одного произведения прославленного английского писателя. Об этом сообщают The New York Times и The Guardian.
Оказалось, что так называемое Тавистокское письмо — стенографический набросок на бланке синего цвета со штампом дома на Тависток-сквер, где писатель проживал с 1851 по 1860 гг., — представляет собой черновик делового письма, которое Диккенс в 1859 г. отослал редактору лондонской газеты The Times Джону Тадеусу Делейну. Само письмо не сохранилось. Теперь у ученых появилась возможность узнать, о чем именно в нем шла речь, — благодаря усилиям участников проекта «Код Диккенса» удалось разобрать примерно 70% текста Тавистокского письма.
Письмо было написано в разгар ссоры Диккенса с издателями основанного им в 1850 г. журнала Household Words, компанией Bradbury and Evans. Журнал публиковал романы Диккенса (именно там в 1854 г. вышли «Трудные времена», заметно поднявшие тиражи) и служил для писателя важным источником доходов, в которых он остро нуждался. Не поладив с партнерами, Диккенс задумал основать новый журнал, All the Year Round, и увести за собой читателей Household Words. Брэдбери и Эванс обратились в суд с требованием запретить Диккенсу любые действия, которые создадут у общественности впечатление, будто Household Words закрывается. Однако судья встал на сторону писателя и постановил, что тот может дать объявление о своем намерении покинуть редакцию журнала. Именно такое объявление, с использованием многозначной юридической формулировки, содержавшейся в решении судьи, Диккенс послал в The Times. Однако там его не поняли: служащий газеты решил, что Диккенс хочет объявить о реальной ликвидации Household Words как издания, и отказался публиковать его объявление.
Тавистокское письмо было написано редактору The Times с требованием разобраться в ситуации и опубликовать столь важный для Диккенса анонс нового журнала. Оно начиналось словами: «Я чувствую себя обязанным, пусть и с большой неохотой, обратиться к вам лично...» Диккенс жаловался Делейну на его нерадивого коллегу и требовал опубликовать свое объявление, ссылаясь на решение лондонского судьи. Дальнейшее историкам литературы известно: The Times извинилась перед Диккенсом и поместила объявление о переходе писателя в All the Year Round. Вскоре в новом издании стали выходить главы романа «Повесть о двух городах», и его тиражи взлетели. Через год успех нового журнала закрепила публикация романа «Большие надежды». К тому времени Брэдбери и Эванс вынуждены были выставить Household Words, растерявший читателей, на торги. Диккенс выкупил его за бесценок и внес информацию об этом в шапку обложки All the Year Round.
Проект «Код Диккенса» запустили специалист по викторианской литературе Клэр Вуд (Claire Wood) из Лестерского университета и Хьюго Боулз (Hugo Bowles), эксперт по судебной лингвистике из итальянского Университета Фодджиа. Убедившись, что сами они не в силах разобрать стенографический почерк Диккенса, Вуд и Боулз в октябре 2021 года пообещали награду в £300 любому, кто сумеет дальше других продвинуться в дешифровке документа, электронную копию которого они приложил к своему объявлению. В следующие три дня этот документ скачали более тысячи пользователей. Вуд и Боулз снабдили добровольцев дополнительной информацией, а также устраивали открытые семинары для координации усилий тех, кто принял участие в проекте. В конце концов, 16 человек из разных стран мира предложили свои решения «Кода Диккенса». Благодаря их совместным усилиям удалось расшифровать значительную часть Тавистокского письма.
Дальше всех продвинулся 55-летний Шейн Бэггз (Shane Baggs), специалист по компьютерным технологиям из Калифорнии, которому и достался денежный приз. По словам Бэггза, он в жизни не читал ни одного произведения Диккенса, а в школе по литературе учился с двойки на тройку. Именно он сумел разгадать, в частности, что значок @ в тексте Диккенса означает название журнала All the Year Round, и расшифровал наибольшее число символов. Автором второго по значимости результата оказался 20-летний студент из Огайо Кен Кокс (Ken Cox), любитель головоломок, романов Диккенса и стенографии, изучающий когнитивные науки в Университете Вирджинии. Вуд и Боулз намерены и дальше обращаться за помощью к общественности (уже без денежных вознаграждений) в попытках расшифровать оставшуюся часть Тавистокского письма и другие стенографические автографы Диккенса. По их словам, к успеху может привести именно сочетание экспертизы литературоведов и специалистов по дешифровке и компьютерным технологиям.
Чарлз Диккенс в молодости изучал сложный вид стенографии — брахиграфию, разработанную в XVIII в. специалистом по скорописи Томасом Герни (Thomas Gurney). Этот навык пригодился ему, когда Диккенс, в начале своей карьеры, работал судебным и парламентским репортером. Со временем писатель выработал индивидуальный стиль стенографического письма, совершенно непонятный постороннему человеку. Эту скоропись писатель использовал для черновиков и предварительных заметок. В полуавтобиографическом романе «Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим», повествуется о том, как главный герой овладевал «этой ужасной стенографией»:
«Я купил рекомендованную мне книжку о благородном и таинственном искусстве стенографии (ценой в десять шиллингов шесть пенсов) и окунулся в море таких затруднений, что через две-три недели впал в полное отчаяние. Точки, повторяющиеся на все лады и означающие в одном месте одно, а в другом нечто другое, совершенно противоположное; чудесное, причудливое сочетание кружочков, бесчисленные значения черточек, напоминавших мушиные лапки; ужасные последствия не на месте поставленных завитушек — все это не только волновало меня в часы бодрствования, но и преследовало во сне. Когда я пробился ощупью сквозь эти трудности и овладел, наконец, алфавитом, который сам по себе был египетским храмом, появилась процессия новых чудовищ, именуемых „произвольными фигурами“; поистине никогда в жизни я не видел, чтобы кто-нибудь действовал так деспотично и капризно, как они; например, они настаивали, что знак, похожий на паутину, означает „ожидание“, а начерченная пером взлетающая ракета значит „невыгодный“. Когда я вбил себе в голову эту галиматью, я установил, что она вытеснила оттуда решительно все, а как только я начал повторять забытое, она улетучилась в свою очередь; когда же я принялся снова ее заучивать, от меня стали ускользать другие разделы системы. Короче говоря, можно было прийти в отчаяние» (перевод Александры Кривцовой и Евгения Ланна).