Заведующий всем

Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.

Александр Мещеряков. Жизнь и автобиография Фукудзавы Юкити. Путь из страны самураев в страну японцев. М.: Лингвистика, 2025

Имя Фукудзавы Юкити (1835–1901) известно каждому японцу. Он поминается на школьных уроках, его портрет долгое время украшал самую крупную банкноту достоинством в 10 тысяч йен. Однако за пределами Японии имя Фукудзавы известно гораздо меньше, хотя для японоведов разных стран и народов он прочно ассоциируется с той Японией, которая решительно вступила на путь модернизации по западному лекалу. Он родился в стране, где тон задавало самурайское сословие, а жители не ощущали себя японцами. Закончил же свою жизнь совсем в другой стране, в которой все ее обитатели гордо считали себя принадлежащими к единой японской нации.

Жизнь Фукудзавы пришлась на переломный период японской истории. Он был свидетелем революции Мэйдзи (1867-1868), после которой его родина стала стремительно превращаться из страны закрытой в открытую, из страны «феодальной» в страну «капиталистическую», из страны «отсталой» в страну «передовую». Этот многотрудный процесс сопровождался радикальными реформами и трансформациями в картине мира. Фукудзава был не только свидетелем этих перемен, но и активнейшим их участником.

С 1603 до 1867 года власть в стране принадлежала сёгунату Токугава. Из опасения перед дурными иноземными влияниями он полностью закрыл страну для выезда и почти полностью — для въезда. Исключение было сделано для не слишком многочисленных китайских и немногих голландских торговцев, которым позволяли вести дела в городе Нагасаки. Таким образом, при режиме Токугава страна вела почти полностью автаркическое существование. В ней существовало две с половиной сотни княжеств, которым была предоставлена достаточно большая автономия от сёгунов, проживавших в Эдо (нынешний Токио).

Родившись еще до революции, Фукудзава принадлежал к семье низкоранговых самураев из крошечного княжества Накацу на севере острова Кюсю. Практически все должности при режиме Токугава передавались по наследству, возможностей для изменения (как повышения, так и понижения) статуса практически не существовало. В этих условиях честолюбивый и энергичный Юкити не имел шансов сделать карьеру. Тем более что он не был старшим сыном, который наследовал и статус главы дома, и отцовскую должность. Поэтому отец подумывал со временем отдать Юкити в монахи — в буддийских институциях существовало больше возможностей для продвижения.

Однако в результате революции Мэйдзи сёгунат был свергнут, и для многих молодых людей открылись фантастические возможности для вертикальной мобильности и реализации своих способностей. Одним из таких людей стал Фукудзава. После революции он оказался востребован временем, вышел на публичную арену и стал видной фигурой, сыгравшей выдающуюся роль в формировании новой картины мира. Таким образом, он оказался прямым бенефициаром революции. Лидеры страны взяли решительный курс на вестернизацию, что соответствовало чаяниям Фукудзавы.

Фукудзава был независимым человеком и отказывался от заманчивых предложений занять какую-нибудь значимую должность в государственном аппарате. Он остался частным лицом, избрал просветительское поприще и к концу жизни обладал огромным интеллектуальным авторитетом. Он написал и перевел множество работ, знакомящих японцев с достижениями западной цивилизации, основал школу Кэйо Гидзюку, из которой вырос первый в стране частный университет. Многочисленные выпускники Кэйо играли заметную роль в формировании Японии, ориентированной уже не на изоляционизм, а на приобщение к «большому» миру. Фукудзава выпускал и влиятельную газету «Дзидзи симпо», которая оказывала большое влияние на текущее и текучее состояние умов. Он был организатором образования, переводчиком, сочинителем, журналистом, оратором. Ему до всего было дело. По своей разносторонности его можно сравнить с идеальным человеком европейского Возрождения. Но, в отличие от европейского типажа, он ничего не «возрождал» и не ощущал кровного родства с японской или китайской древностью. Скорее он был зачинателем — в деле просвещения японцев на западный лад.

За свою жизнь Фукудзава успел много. Именно он ввел в японский обиход максиму «время — деньги» и неукоснительно придерживался этой установки. Европейцы, посещавшие Японию до революции Мэйдзи, находили японцев людьми «ленивыми» и даже «сонными». При сёгунате идеалом выступала неизменность порядков, однако после революции заговорили о необходимости развития и «прогресса». Фукудзава относился к первому поколению японцев, которые восприняли эту установку. Под их воздействием Япония бросилась бешеными темпами догонять Запад.

О периоде Мэйдзи написано огромное количество работ, исследующих самые разные стороны политической, социальной и культурной жизни. Однако такой важнейший аспект, как психология людей того времени, вряд ли можно считать окончательно проясненным. В своей книге я пытался хоть немного восполнить этот пробел, ибо исходил из убеждения, что в центре гуманитарных исследований должен находиться именно человек.

Фукудзава представлял собой человека, который не был востребован при сёгунате в силу своей излишней самостоятельности. Наша основная задача заключалась в том, чтобы понять тот тип личности, который оказался нужен новой Японии. Главным источником для такого понимания послужила автобиография самого Фукудзавы, перевод которой образует стержень книги. В этой автобиографии он с невиданной доселе откровенностью рассказывает о себе — событиях жизни и эмоциях их сопровождающих, о мотивировках своих поступков, о достоинствах и недостатках своего характера. Это увлекательное повествование талантливого рассказчика, позволяющее оценить неординарность автора.

Для того чтобы текст самого Фукудзавы был адекватно воспринят современным читателем, потребовались некоторые пояснения. Помимо постраничных комментариев к переводу, мы предпослали ему краткий биографический очерк. Он разъясняет некоторые подробности жизни Фукудзавы и общую ситуацию в стране. После перевода помещены еще два наших аналитических текста. В первом целенаправленно рассматривается личность Фукудзавы, а во втором рассказывается, какие драматические трансформации претерпел его образ уже после кончины. В результате получился то ли портрет человека на фоне эпохи, то ли портрет эпохи на фоне этого выдающегося человека.

Фукудзава видел науку и образование свободными от вмешательства государства, но после его смерти оно полностью подчинило себе и науку, и образование. Фукудзава рассчитывал, что подъем образовательного уровня сделает японца самостоятельным в своих суждениях и поступках, но этого не случилось. Чаемое Фукудзавой гармоничное единение «независимой личности» и «власти» оказалось утопической целью. Некоторые шаги в этом направлении были сделаны, но в результате победило такое «единение», в котором без остатка растворилась независимость личности, а «единая нация» оказалась запертой в одном военном лагере — идеальном месте для подавления даже зачатков свободы.

Виноват ли Фукудзава в том, что произошло уже потом, после его смерти? Не станем преувеличивать значение не наделенного властью интеллектуала для хода истории. Но не станем и преуменьшать. Посеянные Фукудзавой семена свободы и независимости личности долго пролежали в земле без настоящего дела, их время настало только после окончания Второй мировой войны. Но они все-таки проросли, и нынешняя Япония со всеми ее неизбежными проблемами является страной, которую уважают во всем мире за ее мирные достижения, которые невозможны в рабской стране.

Фукудзава верил в силу своего слова, и она себя проявила — хотя для этого понадобилось не одно десятилетие. Сила письменного слова заключается, в частности, в том, что тексты могут храниться долго. Некоторым везет больше других — их открывают заново, их снова читают, они западают в душу и воспринимают как руководство к действию.