Бедя, бабушкина сестра, с которой мы жили в одной квартире, постепенно выжила нас с моим первым мужем Денисом из дома. Она сделала наше пребывание дома невыносимым. Каждое утро я просыпалась от того, что слышала, как она говорит про меня гадости на кухне. Как-то я приготовила суп, а она, пока я готовила, все время подходила и спрашивала, угощу ли я ее. Я говорила, что, конечно, угощу и, как только приготовила суп, сразу угостила. А потом она принесла сто рублей и начала их настойчиво пихать мне в руки. Я долго отказывалась, но она все совала и совала мне эти сто рублей и при этом вся тряслась. А у нее была шизофрения, и тряслась она от своих лекарств, и в конечном итоге я взяла деньги, пока у нее не случился припадок. Но как только я взяла эти сто рублей, Бедя побежала к моей маме и стала на меня жаловаться, что я беру с нее, нищей пенсионерки, деньги за суп. Тогда я подошла к Беде и у нее на глазах разорвала эти сто рублей на мелкие клочки. И такие вещи происходили постоянно. Однажды дверь в туалете, когда Бедя там находилась, заклинило, и хотя мы тут же ее освободили, Бедя утверждала, что мы заперли ее специально. Последней каплей стало, когда она при нас звонила подруге и жаловалась, что мы хотим выжить ее из квартиры. После этого Денис сказал, что не будет больше находиться в этом доме ни одной минуты. Он собрал сумку и ушел, а я за ним. Мы поехали к друзьям и пожили у них первое время, а я насобирала денег у родственников и сняла нам на три месяца у знакомой знакомых за очень небольшую цену однокомнатную квартиру на Фонтанке. На большее время снимать у нас денег не было, но там как раз должно было начаться лето, и я бы переехала жить на дачу, а Денис уехал бы к себе на родину в Красноярск. А что делать потом — потом бы и решали.
Квартира на Фонтанке была в доме Капустина, бывшем доходном доме рядом с Лермонтовским проспектом и гостиницей «Азимут». Она располагалась на первом этаже. Однажды в мае мы уехали на несколько дней на дачу, а когда вернулись — обнаружили на полу кучу дерьма, с виду кошачьего. Во дворе действительно жили кошки, но мы оставили все окна и двери закрытыми, и, когда вернулись, они тоже были закрыты, так что эта куча появилась просто из ниоткуда. Когда я рассказала эту историю моему другу философу Александру Секацкому, он был очень впечатлен и сказал, что эта история с внезапным и необъяснимым появлением кучи очень хорошо отражает суть жизни.
А проблема наша с необходимостью снимать жилье к осени решилась сама собой. Летом Бедя погибла — мама нашла ее, вернувшись с дачи, утопленную и сварившуюся в кипятке в ванне.
