Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Мэри де Морган
Ветряные феи
The Windfairies by Mary De Morgan
Перевод — Аркадий Тесленко, Александр Зайцев, Екатерина Синицына, Ольга Токарева
Редактор — Светлана Арестова
Перевод выполнен по изданию: The Windfairies, and Other Tales. United Kingdom: Seeley & Co., 1900
Иллюстрации — Олив Коккерелл
***
Давным-давно у берега моря среди меловых холмов стояла ветряная мельница, и жили на ней мельник и его дочка Люсилла, которой он очень гордился. Поблизости не было ни города, ни деревни, и жили они совсем одни: жена мельника умерла, когда девочка была еще малюткой. Отцу приходилось много трудиться, да и других детей вокруг не было, поэтому Люсилла почти весь день проводила одна, придумывая себе всевозможные развлечения. Одним из ее самых любимых занятий было сидеть и смотреть на огромные крылья ветряной мельницы, и однажды она заметила на них маленькие фигурки: они держались за руки, танцевали и взлетали от земли, легкие как перышки.
— Сюда, сестрицы, сюда, — позвала одна из них — та, что была ближе всех к Люсилле. — Смотрите, человеческое дитя, совсем одно в полночный час. Скорее, сюда! Давайте с ним поиграем!
— Кто вы? — спросила девочка. — Меня зовут Люсилла, я живу на мельнице с отцом.
— Мы ветряные феи, — ответила первая серая фигурка.
— Ветряные феи! — воскликнула Люсилла. — А почему вы так зоветесь?
— Мы даем силу ветру, что несется над землей. А когда нас собирается много, мы устраиваем ураган, вселяющий страх в людские сердца. Это мы вращаем крылья твоей мельницы и покрываем рябью морскую гладь. Иди к нам, и мы покатаем тебя на крыле мельницы. Но только если ты будешь храброй и не заплачешь.
Иллюстрация: Олив Коккерелл. Фото: www.gutenberg.org
— Не заплачу! Ни слезинки, обещаю! — Люсилла протянула к ним руки.
Ее тотчас подхватили, она почувствовала, как поднимается выше и выше, и вот уже она вместе с маленькими серыми феями рассекает воздух, прильнув к крылу мельницы.
— У нее неплохо получается, — шепнула одна фея другой, обнимая Люсиллу крошечными белыми ручками. — Она и правда не заплакала. Может быть, научим ее танцевать?
— А вдруг она кому-нибудь расскажет? — возразила та. — Человеческое дитя, ты хочешь танцевать как мы?
— Да, да! — вскричала Люсилла. Крыло мельницы как раз приближалось к земле, и феи с Люсиллой на руках соскользнули с него и бережно опустили девочку на траву. — Умоляю, научите меня танцевать! Я никогда никому не расскажу.
— О, все смертные так говорят, — прошептала третья фея, которая до сих пор молчала. — Но смертный непременно проболтается. Мы еще не встречали человека, который умел бы хранить тайны.
— Вот увидите, я не проболтаюсь. Ни за что! — воскликнула Люсилла. Она переводила умоляющий взгляд с одной феи на другую.
— Учти, — сказали феи, — если ты нарушишь обещание, мы сурово тебя накажем.
— Клянусь, — повторила она, — я никогда никому не скажу.
— Что ж, посмотрим. Только помни: если не сдержишь слово и поведаешь кому-то из смертных, что это мы научили тебя танцевать, ты навсегда лишишься нашего дара, ноги твои станут тяжелы как свинец, и великое несчастье постигнет того, кто тебе дороже всего на свете. Если же ты сдержишь слово, то ветряные феи никогда тебя не забудут и придут на помощь в самый темный час.
— Научите меня, научите, — упрашивала их Люсилла. — Я никогда-никогда не расскажу о вас, честное слово! Я очень хочу танцевать как вы.
— Будь по-твоему, — сказали феи.
Кто-то из них встал позади нее, а кто-то — впереди, кто-то взял ее за руки, а кто-то — за ноги, и внезапно Люсилла почувствовала, что становится легкой как перышко. Она скользила по воздуху так же свободно, как феи, и это казалось совсем не трудным. Никогда еще Люсилла не чувствовала себя такой счастливой. Она могла бы танцевать так часами, но уже занималась заря, вдалеке показался отец верхом на своем коне, и в то же мгновение ветряные феи исчезли.
Мельник пожурил дочку за то, что она гуляет по мокрой траве, вместо того чтобы спать в теплой постели, а Люсилла не осмелилась признаться ему, что играла с ветряными феями.
Шли годы, но Люсилла ни разу больше не видела ветряных фей, хотя каждую ночь их ждала. Она выросла настоящей красавицей, и отец очень гордился ею. Была она высокой и гибкой, словно ивовая ветвь, и, когда она бегала или танцевала, казалось, будто она скользит, как перышко на ветру. Люсилла почти ни с кем не виделась: кроме рыбаков, которые жили в маленьких домиках на берегу моря, редко кто бывал на меловых холмах, и некому было сказать ей, что она красива. Но всякий, кому случалось увидеть Люсиллу, любовался ее красотой и дивился ее чудесным танцам. Порой она в одиночестве танцевала и резвилась среди холмов, а ее отец смотрел и говорил: «Помилуй боже, не знаю, у кого она этому научилась, но никогда не видал я, чтобы люди так танцевали». Иногда Люсилла шла на берег и предавалась своему любимому занятию — танцевала с волнами: они льнули к ее ногам и откатывались обратно, а она двигалась вместе с ними, и со стороны казалось, что девушка и волны едины.
Настало время, когда отец захотел выдать Люсиллу замуж, и у нее не было недостатка в женихах: к ней сватались многие селяне с окрестных ферм и молодые рыбаки, но каждому, кто предлагал ей руку и сердце, она говорила: «Сперва посмотрим, как ты танцуешь, ведь это занятие я люблю больше всего на свете, и будет очень жаль, если я не смогу танцевать со своим суженым». Но ни один из них не мог танцевать как она, и Люсилла всем отказывала и прибавляла, что выйдет замуж лишь за того, кто будет ей достойной парой.
Однажды поднялся сильный шторм, на берег неподалеку от мельницы вынесло большой корабль, и один из моряков — кудрявый, белозубый, ясноглазый — увидел Люсиллу и сказал себе: «Я возьму эту девушку в жены и увезу с собой». И вот как-то раз, когда они вдвоем сидели на холме, он стал умолять ее выйти за него замуж и уехать с ним в его родные края; он готов был уйти из моряков, жить с ней в маленьком доме и зарабатывать на пропитание ловлей рыбы. Тогда Люсилла сказала ему то же, что и всем остальным: «Сперва посмотрим, как ты танцуешь, потому что я выйду лишь за того, кто будет мне достойной парой». Моряк клялся, что пляшет преотлично, как и все моряки, и они закружились в танце. Он был ловок и быстр, но за Люсиллой ему было не угнаться: она скользила легко как перышко, и, видя, что сравниться с ней он не может, моряк схватил ее за талию, заставил остановиться и воскликнул: «Возлюбленная моя, танцевать, как ты, я не могу, зато могу обнимать так крепко, что никто не вырвет тебя из моих рук!»
Так Люсилла вышла замуж за моряка и поселилась с ним в домике у моря далеко-далеко от мельницы, а ее престарелый отец, которому уже тяжело давалась работа, стал жить вместе с ними.
Поначалу моряк и Люсилла жили счастливо, у них родилось двое детей, он ловил и продавал рыбу, а Люсилла, как прежде, часто гуляла вдоль берега и танцевала с волнами. Она и своих детей пыталась учить танцам, но у них ничего не выходило, ведь ветряные феи не одарили их этим талантом.
Однажды зимой лодку моряка разбило в щепки, а море замерзло так, что вся рыба погибла, и им пришлось жить впроголодь. Но случилось чудо, и к берегу у деревни, где они жили, пристал большой корабль, и капитан стал набирать команду для долгого плавания, и муж сказал Люсилле, что придется ему отправиться с ними, чтобы заработать денег на новую лодку и попытать счастья в следующем году. Так Люсилла осталась одна с отцом и двумя малютками, и было ей очень одиноко и грустно без мужа, и она часто вспоминала мельницу и ветряных фей, а когда поднимался ветер, шла на берег моря и, протягивая руки, молила их уберечь корабль ее мужа и вернуть его домой целым и невредимым.
— О добрые ветряные феи, видите, я сдержала свое слово, сдержите и вы свое — отведите беду от моего дома.
И часто она, как прежде, танцевала у кромки прибоя и представляла, что ветряные феи подхватывают ее и кружат в воздухе.
Однажды, когда Люсилла танцевала на берегу, а волны подступали к самым ее ногам, мимо проезжали два всадника. Они остановились полюбоваться ею, а потом спешились и спросили, как ее зовут и где она научилась так танцевать. Люсилла рассказала им, что она всего лишь жена бедного рыбака, а танцует с самого детства, с тех пор как жила на ветряной мельнице далеко-далеко на меловых холмах. Всадники ускакали, но на следующий день приехали снова, приведя за собой других, и стали умолять Люсиллу станцевать с волнами у кромки прибоя, как вчера. Она побежала к берегу и принялась танцевать вместе с морем, а чужестранцы все хлопали да говорили друг другу: «Что за чудо, что за диво!»
Затем путники поведали, что прибыли из далекой страны, где служат при дворе Короля, который больше всего на свете любит искусство танца и щедро платит всем, кто им владеет, и если Люсилла отправится вместе с ними и будет танцевать перед Королем, то вернется домой с мешком золота и станет очень богата, а мужу ее больше не придется работать ни дня.
Поначалу она отказывалась — говорила, что ей не хочется оставлять своих малюток, а муж не будет знать, где ее искать, — но придворные убеждали ее, что уехать придется ненадолго, и отец тоже ее убеждал, прибавляя, что если она привезет домой мешок золота, то они не будут знать нужды. Наконец Люсилла согласилась отправиться с придворными к Королю, но взяла с них слово, что ее отпустят домой до наступления весны. Услышав это, странники очень обрадовались и велели Люсилле не медлить, и тем же вечером она попрощалась с детьми и стала собираться в дорогу. Глаза ее покраснели от слез, пролитых из-за предстоящей разлуки, и прежде чем отправиться в путь, она вышла одна на утес, широко раскинула руки и призвала ветряных фей не оставлять ее в темный час, ведь она боялась, что совершает ошибку, и умоляла их быть верными ей, как она была верна им.
Плыли они много дней, пока наконец не приплыли в страну, о которой Люсилла даже не слышала, в город настолько большой и многолюдный, словно в нем собрались все жители земли; и ей показали дворец на холме над городом и объяснили, что в нем живет Король и там-то ей вскоре и предстоит танцевать.
— Какое счастье, что ты нам так вовремя повстречалась, — сказали придворные. — Ведь объявлена свадьба Короля, и вот-вот к нему приедет Принцесса; впереди недели празднеств и увеселений, и ты предстанешь перед их величествами, так что тебе придется постараться.
Затем придворные проводили Люсиллу в большой зал, где музыканты играли на всевозможных инструментах, и попросили ее станцевать на сцене под музыку. Увидев, как она танцует, музыканты все как один отложили инструменты, вскочили с мест, захлопали и возликовали и хором объявили, что встреча путешественников с Люсиллой — величайшая удача, и ее талант порадует Короля больше, чем любой их подарок.
Вскоре приехала Принцесса, невеста Короля, и свадьбу отпраздновали со всем великолепием, а после нее устроили пир. Вечером королевскую чету и придворных ждали песни и пляски и всевозможные представления — тогда-то и настал черед Люсиллы. Придворный, что привез ее в эти края, велел ей нарядиться в роскошное платье, вышитое золотом и украшенное драгоценными камнями, но она спросила, нельзя ли ей надеть светло-серое платье — оно напоминало ей наряды ветряных фей, танцевавших на меловых холмах.
Прежде чем пойти танцевать перед Королем, Люсилла распахнула окно, воздела руки к небу и воскликнула: «Помогите мне, дорогие ветряные феи, как помогали прежде! Не предавайте меня, ведь и я не предала вас». Она думала о муже, ушедшем в море, и о детях, оставшихся в маленьком домике, и едва могла удержаться от слез.
Зал был ярко освещен, и в самой середине его на троне восседали Король с молодой Королевой. Музыканты взялись за инструменты, а Люсилла поднялась на сцену. Она чувствовала себя легкой, как пена морская: покачиваясь и изгибаясь под звуки музыки, она будто бы слышала плеск волн, бьющихся о берег, и шелест ветра, играющего с водой, и думала о том, как ветер носит по морю корабль ее мужа и как дети ждут ее в домике на берегу.
Когда она остановилась, в зале поднялся неслыханный шум и ликование, и Король приказал привести Люсиллу к нему и спросил, откуда она родом и кто научил ее таким чудесным па, но Люсилла ответила только, что она всего лишь дочь бедного мельника и, должно быть, научилась танцевать, наблюдая, как крылья ветряной мельницы описывают круги. Каждый вечер Король смотрел, как она танцует, и не мог насмотреться, и каждый вечер Люсилла твердила себе: «Вот еще один день прошел, и на один день ближе тот срок, когда меня отпустят домой к детям, да еще и с мешком золота, который я отдам мужу, когда он вернется из плавания».
Молодая Королева хоть и слыла красавицей, но была очень ревнива, и ее разозлило, что танцовщица так понравилась Королю. Она подумала, что сможет станцевать не хуже, и однажды вечером, когда никто не видел, надела длинный плащ, скрывавший ее с головы до пят, и выведала дорогу к дому танцовщицы. Она застала Люсиллу одну, подкралась к ней незаметно и, откинув капюшон, велела не кричать и не называть ее по имени, опасаясь, что ее могут узнать.
— Послушай, — сказала она. — Я пришла, чтобы ты раскрыла мне свой секрет. Где тебя научили так танцевать? Куда мне отправиться, чтобы и меня научили тоже? Там, откуда я родом, меня считают самой грациозной девушкой и самой лучшей танцовщицей, и нет такого танца, который я не могла бы освоить.
Люсилла задрожала, но ответила твердо:
— Ваше величество, я выросла на ветряной мельнице у моря, вдали от учителей и танцоров, но целыми днями смотрела, как крылья ветряной мельницы описывают круги. Возможно, они и были моими учителями. И если ваше величество желает танцевать как я, то буду рада научить вас всему, что знаю, и, без сомнения, вы вскоре сможете танцевать намного лучше меня.
Услышав это, Королева обрадовалась, отбросила плащ в сторону, встала напротив Люсиллы и попросила тотчас начать занятия, чтобы скорее всему научиться. Они танцевали до ночи, и Королеве даже стало казаться, что у нее получается не хуже, чем у Люсиллы, но на самом деле по сравнению с ней она двигалась неуклюже и тяжело, ничуть не лучше других смертных. Уходила Королева очень довольной и сказала, что еще два урока, и она непременно будет безупречна. Люсилла же очень испугалась, потому что знала, что Королева не научилась — и никогда не научится — танцевать как она. Однако на следующий вечер Королева пришла вновь, и на следующий тоже, а затем настало время большого придворного бала — именно там Королева хотела в первый раз показать мужу, чему она научилась. Король и сам любил танцевать и был отличным танцором, хотя мужу Люсиллы, простому моряку, он и в подметки не годился. Королева представляла, как же рад будет Король, когда увидит, какая грациозная жена ему досталась. Начался бал, и знатные гости стали шептаться, что нелепо соревноваться с новой прекрасной танцовщицей, а Королева улыбалась и думала: «Сейчас-то они убедятся, что я ни в чем ей не уступаю». Когда подошел ее черед, она легко выпорхнула в центр зала и, думая, что во всем похожа на Люсиллу, показала свое мастерство. Придворные восклицали: «Как хорошо танцует наша новая королева!», но никому и в голову не пришло сказать, что она может сравниться с Люсиллой, а Король и вовсе промолчал. И потому Королева то краснела, то бледнела от злости.
«Эта лживая девица морочила мне голову, — подумала она, — и нарочно учила меня неправильно! Она поплатится за свой обман и испытает на себе гнев Королевы».
На следующий день Королева подошла к Королю и ласково сказала:
— Муж мой, я много думала о нашей расчудесной танцовщице, которой все восторгаются, и, признаюсь, я никогда не видела такого мастерства! Но вот что мне подумалось: давай узнаем, где обучалась она этим премудростям, и после пригласим ее учителей для наших придворных танцоров и танцовщиц, чтобы они услаждали наш взор, когда мы отпустим ее домой. Ведь научить можно чему угодно, если учить правильно!
Король согласился и послал за Люсиллой и, когда ее привели, спросил, у кого выучилась она танцевальному мастерству. Но Люсилла отвечала как и прежде: должно быть, она научилась танцевать, наблюдая, как крылья мельницы описывают круги. Ответ ее прогневал Короля:
— Чушь! Нельзя научиться танцевать, наблюдая за крыльями мельницы, и я ни за что не поверю, что тебя, дочь бедного мельника, так одарила природа.
Он пригрозил, что если она не скажет правду, то будет наказана, и дал ей время на размышление, чтобы она одумалась и честно ответила на его вопрос к исходу следующего дня.
Когда Люсилла ушла, Король сказал Королеве:
— Жена моя, если наша гостья продолжит упорствовать и не расскажет, где обучалась, вот что мы сделаем: мы оставим ее при дворе и никуда не отпустим — пусть танцует для нас столько, сколько мы пожелаем.
Королева не спешила с ответом. Одна только мысль, что злосчастная танцовщица останется во дворце, причиняла ей мучения, и в конце концов она произнесла:
— Будь по-твоему, но я думаю, нам нужно подробнее разузнать о ее искусстве: сдается мне, без колдовства здесь не обошлось, и дар ее — от лукавого. Тогда нам нельзя оставлять ее при дворе, какой бы распрекрасной танцовщицей она ни была: кто знает, сколько бед это нам принесет.
Выслушав жену, Король помрачнел и сказал, что не очень-то верит предрассудкам, а вот терять столь искусную танцовщицу не хочет и потому не отпустит ее, пока она не раскроет имена своих учителей.
Тем временем Люсилла вернулась к себе и горько зарыдала:
— Ах, зачем только я приехала сюда, бросив малюток и родной дом! Если я нарушу слово, данное ветряным феям, великое несчастье постигнет моего мужа в море и наших детей, а если я не расскажу правду Королю, то он прикажет бросить меня в тюрьму и проведу я там остаток жизни, а муж и дети никогда не узнают о моей судьбе.
После этого она упала на колени перед открытым окном, воздела руки и взмолилась:
— Милые феи, я не предавала вас, так не предавайте же и вы меня, придите на помощь и спасите в этот темный час.
На следующий вечер Люсилла вновь предстала перед Королем, и он сказал ей:
— Поведай нам без утайки, кто обучал тебя, и мы пошлем за ними гонцов, чтобы научить придворных танцоров и танцовщиц всему, что ты умеешь.
— Милостивый государь, — ответила Люсилла, — мне нечего рассказать вам помимо того, что вы уже знаете. Я танцевала так с самого детства: наблюдала за крыльями отцовской мельницы, слушала музыку прибоя. Ветер и волны были моими наставниками. Ваши придворные увидели меня на морском берегу и убедили отправиться с ними, пообещав, что если я выступлю во дворце, то получу мешок золота, который отвезу домой — мужу. И вот я показала вашему величеству все, на что способна, и умоляю вас отдать мне обещанный мешок золота и отпустить домой.
Король молчал, а внутри Королевы клокотал гнев, и в сердце ее зрело решение не отпускать Люсиллу домой, пока та не раскроет свой секрет. Оставшись с мужем наедине, она сказала:
— Теперь у меня нет никаких сомнений, что дар свой она получила с помощью колдовства, и нам ни в коем случае нельзя ее отпускать, пока она во всем не сознается.
И вновь они послали за Люсиллой и потребовали рассказать правду, и вновь она плакала и твердила, что ей не в чем признаваться.
В конце концов Король сказал:
— Пусть ей отдадут обещанный мешок золота и отпустят на все четыре стороны!
Но Королева возразила:
— Пусть лучше запрут ее в темнице до поры до времени — может, тогда она заговорит!
Поначалу Король не соглашался, ведь Люсилла не сделала ничего плохого, но Королева настаивала, что она обманывает их и ее мастерство — дьявольский дар, и Король поверил словам жены. К тому же он был очень раздосадован, что Люсилла пожелала вернуться домой, ведь ему хотелось и дальше любоваться ее танцами, и посему постановил: либо Люсилла расскажет им, где она научилась танцевать лучше всех на свете, либо ее дар признают колдовством, а ее саму отправят в тюрьму ожидать заслуженного наказания.
Люсилла зарыдала горше прежнего.
«Ах, бедная я, несчастная! — подумала она с отчаянием. — Я пообещала ветряным феям никому о них не рассказывать, и теперь, если не сделаю этого, то приговорят меня к смерти, и не видать мне никогда ни мужа, ни моих малюток».
И все же она хранила молчание, и Король приказал отправить ее в тюрьму, пока она не заговорит, и стражники увели ее и заперли в мрачной темнице. Там было холодно и тоскливо, и стены были такими толстыми, что ни одного звука не доносилось снаружи, а единственное окошко находилось так высоко, что Люсилле было до него не дотянуться. Бедняжка бросилась на пол и заплакала горькими слезами, сокрушаясь, что оставила дом и детей. Она желала умереть сей же час, раз все равно ее сожгут на костре или утопят в море.
Каждый день Король отправлял кого-нибудь к ней узнать, не поменяла ли она своего решения, но Люсилла стояла на своем. Как-то вечером, когда она сидела и горевала в своей темнице, дверь отворилась, и вошла закутанная в мантию женщина, чье лицо скрывала маска. Когда женщина сняла маску, Люсилла узнала Королеву и вскочила в надежде, что та принесла ей весть о помиловании, но Королева сказала:
— Я пришла к тебе одна, чтобы ты могла раскрыть мне свою тайну. Кто тебя обучал? У кого я могу научиться танцевать столь же искусно? Скажи мне, и я уговорю Короля освободить тебя, и ты отправишься домой с обещанным мешком золота.
Бедная Люсилла вновь заплакала и кротко молвила:
— Милостивая госпожа, я могу добавить лишь одно: танцам я действительно обучалась, но кто и как меня учил — это тайна, которую я поклялась хранить до конца своих дней. Умоляю вас, ваше величество, отпустите меня домой, к мужу-рыбаку и детям. Горе мне, горе! В недобрый час решила я покинуть дом.
Ее ответ привел Королеву в бешенство, но она не подала виду и сперва уговорами пыталась заставить Люсиллу все ей рассказать, а потом стала запугивать ее рассказами о гневе Короля, но Люсилла только плакала и твердила, что не может нарушить обещание, и тогда Королева в ярости бросила:
— Довольно! Что толку от твоей любви к мужу и детям! Король распорядился казнить тебя уже на этой неделе, и больше ты их не увидишь. Вот чего ты добилась своим безрассудным упрямством!
Королева вернулась к Королю и рассказала ему, что танцовщица во всем созналась, лишь имени учителя не назвала, а это значит одно: дар ее — от лукавого, и ничего не остается, кроме как ее казнить. Было решено, что первым делом Люсиллу попробуют утопить, — если она и правда ведьма, то не утонет; и Король приказал, чтобы на следующее утро ее связали по рукам и ногам и бросили в море.
Наутро стражники отвели Люсиллу на берег и, крепко связанную, положили в лодку, а затем привязали тяжелые камни к ее ногам. Когда они отплывали, собравшаяся на берегу толпа улюлюкала и кричала:
— Ведьма! Ведьма! Не зря Король велел ее казнить!
— Горе мне, горе! — плакала Люсилла. — За что постигла меня эта кара? Разве заслуживаю я такой жестокости? Ветряные феи, милые, спасите! Настал мой самый темный час! Если вы меня покинете, я погибну. Молю, сдержите слово, как сдержала его я.
Когда лодка отошла подальше от берега, стражники схватили Люсиллу и кинули в море — соленые волны бросились ей в лицо, спутали волосы, камни потянули ее на дно. Однако она не тонула, а чувствовала себя так легко, будто в танце с волнами на берегу, — это ветряные феи помогали ей держаться на воде. Волны подхватили ее и, мягко покачивая, понесли к берегу и оставили на песке, и толпа разразилась гневными криками.
Известие о том, что Люсилла не утонула, ужасно разозлило Короля и Королеву; они постановили: пред ними ведьма, сомнений быть не может — и повелели ее сжечь. Рыночную площадь стали готовить к казни, а Люсиллу отправили под стражу. Снова оказавшись в темнице, Люсилла опустилась на колени, обратила взор к окну и прошептала:
— Ветряные феи, милые мои, спасибо, что не предали меня, как я не предавала вас.
Иллюстрация: Олив Коккерелл. Фото: www.gutenberg.org
Вскоре за ней явились стражники и потащили под руки на площадь, где был сложен большой костер, а вокруг суетились люди с факелами наготове. Когда стражники подвели Люсиллу к костру, поднялся легкий ветерок и стал дуть в лица горожан, пришедших поглазеть на казнь. Костер пытались разжечь, но из-за ветра он все никак не разгорался; когда же пламя наконец занялось, оно не взмыло в воздух, а расстелилось по земле. Затем стражники возвели Люсиллу на костер, но языки пламени расступились и разлетелись по ветру, и она осталась совершенно невредимой.
Тут люди воскликнули:
— Теперь мы точно знаем: она ведьма, ведь она уцелела и в воде, и в огне!
Они побежали рассказать Королю и Королеве, что танцовщицу не берет огонь. Услышав это, Король с Королевой отправились на площадь, где Люсилла, окруженная возбужденной толпой, стояла посреди пламени, цела и невредима, а оно разлеталось от нее во все стороны. Король велел стражникам запереть ее в темнице до тех пор, пока не будет отдан приказ ее обезглавить. Снова оказавшись в заточении, Люсилла произнесла:
— Ветряные феи, милые мои, теперь я точно знаю: мне нечего бояться, ведь вы непременно будете мне верны, пока я верна вам.
Уже близилась ночь, поэтому Король приказал отложить казнь на следующий день, а тем временем воздвигнуть на рыночной площади эшафот и поставить на него плаху, дабы горожане и лично их величества лицезрели, как вершится правосудие. Однако, желая всем показать, как справедлива венценосная чета, Король велел дать осужденной последний шанс: если перед казнью она сознается, кто учил ее танцевать, они отпустят ее на волю с мешком золота; мешок водрузили на эшафот для всеобщего обозрения, и был он таким большим, что Люсилла едва смогла бы его поднять.
Той ночью Люсилла не испытывала страха, но из-за сильного ветра не сомкнула глаз: он ревел со всех сторон, и под его порывами стонали и ломались деревья. Когда наступило утро, Король и Королева сказали друг другу:
— Пора казнить танцовщицу, но будет трудно в такую бурю возвести ее на эшафот.
И вот стражники вновь отправились за Люсиллой и повели ее на рыночную площадь; им действительно пришлось изрядно потрудиться, ведь их едва не сдувало с ног. Ветер то тут, то там прибивал к берегу рыбацкие лодчонки, а большие корабли стояли на якоре, пережидая шторм. Одна лишь Люсилла не испытывала страха и, повернувшись лицом к ветру, сказала про себя:
— Ветряные феи, милые мои, помогите мне в последний раз! Я вас не предала, так не предайте же и вы меня.
И тут, рассекая высокие волны, к берегу подошел огромный корабль с ослепительно белыми парусами. Все суда в округе потрепал ураган — одни остались без мачт, другие разбились, но этот корабль, казалось, нисколько не пострадал, и люди, глядя на него, дивились:
— Что за славный корабль! Что за храбрый капитан! Как умело справился он с ветром и волнами!
Но час казни Люсиллы приближался, и люди, позабыв о кораблях и не замечая бури, поспешили на площадь и окружили эшафот с возвышающейся на нем плахой.
Стражники привели Люсиллу на эшафот, и она, испугавшись, что на этот раз ветряные феи покинули ее, заплакала, простерла руки и воскликнула:
— Ветряные феи, милые мои, ведь я вас не предала! Не предавайте же и вы меня, молю!
Король и Королева явились на площадь, где из-за урагана ничего толком не было видно и слышно, хотя на ясном голубом небе сияло солнце. Стражники приказали Люсилле встать на колени возле мешка с золотом и положить голову на плаху, а потом предупредили:
— Это твой последний шанс: скажи Королю правду, и он отпустит тебя с щедрой наградой.
Люсилла ответила как и прежде:
— Я рассказала всю правду, и мне нечего добавить, ведь я поклялась не раскрывать имя того, кто обучил меня танцам.
И вот палач замахнулся, но внезапный порыв ветра вырвал топор из его рук; дома на рыночной площади заходили ходуном и рухнули, а дворец высоко на холме превратился в руины. Одна лишь склоненная над плахой Люсилла осталась цела, в то время как Короля и Королеву вместе с их подданными носило ветром среди развалин, и все думали лишь о том, как бы спастись.
Тут Люсилла подняла голову и, устремив взор к морю, увидела у берегов огромный корабль; с палубы доносились крики:
— Ну и дела! Вот это несчастье! Айда на помощь!
Моряки гурьбой помчались на площадь, и ветер досаждал им так же мало, как их кораблю. Первым, кого Люсилла увидела в приближающейся толпе, был ее муж; она ахнула, простерла руки к небу и закричала:
— Ветряные феи, милые мои, теперь я точно знаю, что вы не предали меня и спасли в самый темный час!
Она поведала мужу обо всех своих злоключениях, показала мешок с золотом и попросила отвезти ее в их маленький домик у моря, к детям, а муж рассказал ей, как корабль, не слушаясь штурвала, шел прямиком к городу, где Люсиллу собирались казнить, и она поняла: это ветряные феи направили его к ней.
Люсилла забрала свою награду и вместе с мужем вернулась к детям и отцу в маленький домик на берегу моря, а Королю с Королевой и их подданным пришлось отстраивать город заново. Люсилла больше никогда их не видела, ничего о них не слышала и счастливо прожила со своим мужем всю оставшуюся жизнь.