Александр Готлиб Баумгартен. Эстетика. М.: Издательство Университета Дмитрия Пожарского, 2021. Перевод с латинского языка Г. С. Беликова, А. В. Белоусова, Д. В. Бугая, М. И. Касьяновой, А. О. Корчагина, Е. Ю. Чепель и Ю. А. Шахова. Содержание
§ 555. Чем больше лес эстетически истинного, правдоподобного, вымыслов и фабул, по которому может блуждать прекрасно рассуждающий, тем больше, дабы он не бродил по нему произвольно — но скорее полагал, что всем будут видны его промахи, обезображивающие его рассуждения ложностью, — в изящной личности с таким дарованием и сердцем следует отдельно обратить внимание на особенное СТРЕМЛЕНИЕ К ИСТИНЕ, каковым наименованием можно охватить дарование не только пригодное, но и натренированное многими трудами и приученное к различению эстетико-логических истин, и не какую угодно склонность, но твердое намерение души сообщить своим рассуждениям наибольшую истинность, какую только можно допустить без ущерба для красоты целого. Эту черту души, поскольку я считаю ее необходимой для всех вообще предметов прекрасного рассуждения, <...>, мы назовем АБСОЛЮТНЫМ, или всеобщим, СТРЕМЛЕНИЕМ К ИСТИНЕ, <...>.
§ 556. То же самое можно было бы доказать на основании абсолютной весомости, <...>, тем, кто знает, что всякая добродетель, по мнению многих неглупых философов, состоит в любви к истине. Один из лучших знатоков изящного среди англичан полагает, что всякая красота есть истина, и даже в поэзии, которая состоит из одних фабул, истина все же преобладает и производит совершенство целого. Для более строгих почитателей эстетико-логической истины будет предпочтительно, однако, несколько подробнее перечислить ее степени. Наименьшая есть наименьшее восприятие наименьшей метафизической истины. Отсюда 1) чем обильнее, 2) чем величественнее и достойнее, 3) чем точнее, 4) чем яснее и отчетливее, 5) чем достовернее и основательнее, 6) чем ярче будет восприятие объекта, 7) чем, тем самым, большее, 8) чем более величественное и весомое, 9) чем более сильными законами руководствуясь, 10) чем более подходящее [содержание] оно охватывает, тем большей будет эстетикологическая истина, <...>.
§ 557. Я не думаю, что нужно сейчас доказывать, что 1) никакая высшая истина не эстетико-логическая, но в строгом смысле логическая, <...>, 2) никакая такая истина не выпадает человеку, ни одна вещь не может быть познана каким-либо человеческим интеллектом в наибольшей логической истине: ибо тот, кто таким образом познает одну, знает все. Отсюда метафизическое зло всякой эстетико-логической истины у человека — бесконечно великий недостаток высшей логической истины, доступной лишь во всеведении. Поскольку же страстное стремление вполне здравого ума к истине не может, однако, распространяться на те вещи, которых, как ему известно, он знать не может, и, с другой стороны, он не может — коль скоро он узнал, что не может постичь всего, — вовсе ничего не желать, он должен довольствоваться бесконечно малой частью высшей логической истины в широком смысле — а именно той частью, которой способен овладеть, <...>.
§ 558. Пункты 1–6, § 556, обеспечивают истине в широком смысле логической формальное совершенство, пункты 7–10 — материальное. Поэтому и человеческое стремление к истине порою направляется прежде всего на истину формальную, что невозможно без убытка для материальной, порою же охватывает прежде всего материальную истину, что опять же не может быть не в ущерб формальной, § 557. Допустим, что кто-то способен к познанию не только обильному, но и завершенному, не только достаточно величественному, но и достойному своего объекта; не только истинному, но и точному, в котором нет вовсе ничего ложного; не только ясному, но и окончательно ясному; достаточному для отличения объекта от всех прочих, но и отчетливому, в котором все признаки ясны, нередко и в разной степени; не только достоверному, но и окончательно достоверному, строго доказуемому и исключающему всякий страх противоположного; не только побуждающему, но и принуждающему к согласию, силой исторгающему одобрение вместе с некоторым неизбежным удовольствием и влечением.
§ 559. Все это прекрасно. Но что это за объект, который человек созерцает столь совершенным образом? Нечто универсальное, возникшее из индивидуумов, — содержащих, каждый на свой лад, великое множество сообразующихся с сильнейшими правилами [частностей] как бесчисленные признаки различий, вплоть до числовых, — таким образом, что в этих индивидуумах, в которых одних есть определеннейшая метафизическая истина и которые, соответственно, обеспечили бы восприятию наибольшее по роду материальное совершенство, если бы воспринимались как индивидуумы, 1) отбрасывается (abstrahuntur) то, что изобилием превышало бы завершенное восприятие, 2) отбрасывается то, что чересчур величественно и весомо относительно той степени, которая предполагается в соразмерном объекту познании, 3) отбрасывается то, относительно чего данное точное познание не вполне понимает, истинно это или нет, дабы в познании не оставалось никакой ложности, 4) отбрасывается то, что не нужно для различения, вместе с тем, что ускользает от ясного восприятия данного субъекта, 5) отбрасывается то, что для данного субъекта еще не окончательно достоверно, не может быть строго доказано, в чем сохраняется страх противоположного, 6) отбрасывается то, что может побудить к противоположному, отвратить от согласия и даже, возможно, вызвать отвращение.
§ 560. Когда универсальные объекты человеческих учений и наук рождены таким образом, § 559, в душах людей основательно ученых вместе в тем рождается совершенная истина, часто прекрасная и также в строгом смысле логическая. Спрашивается, однако: есть ли в таком общем метафизическая истина, равная той, которая есть в содержащемся в нем индивидууме? Я полагаю, для философов совершенно очевидно, что в логическом познании и истине любое количество заключающегося в ней преимущественно формального совершенства должно компенсироваться утратой многих и великих материальных совершенств. Ибо что есть абстракция, если не утрата? Таким же образом из мрамора неправильной формы ты не изготовишь мраморный шар, если только не за счет ущерба для материи, по крайней мере, такого, какого потребует более ценимая округлость.
§ 561. Предположим теперь, что стремление к эстетико-логической истине иногда оказывается направленным прежде всего на ее материальное совершенство, § 558, и, исходя из этого, охватывает объекты насколько возможно более определенной метафизической истины. Здесь нет умысла избавиться посредством абстракции от препятствий для какой бы то ни было округлости, однако не в силах человеческих с окончательной полнотой обозначить для себя широчайший круг всеобщей определенности; не отвергается намеренно все превосходящее величину нашего понимания, однако человеческий ум не в состоянии постичь весомость всех определенных вещей, не вполне или совершенно действительных (actualium), и по справедливости уделить должное каждой из них. Мы не решаем отвергнуть все, что по какой-нибудь причине может принять вид ложного, однако в неопределенных моментах такого рода едва ли не единичного объекта истина не везде видна ясно. Нет умысла обойти и намеренно подвергнуть совершенному затемнению все то, что не имеет в себе некой требуемой ясности, однако довести до таковой каждый из моментов объекта не позволяют ни силы, ни время, ни место. Нет намерения совершенно обойти все сколько-нибудь неопределенное, однако рассуждающий не может строго доказать все, что подобает объекту определеннейшей истины. Мы не решаем отвергнуть многое, что может вызывать удовольствие или отвращение, однако у нас недостаточно сил, чтобы представить все это так, чтобы поразмысливший об этом мог бы в результате добиваться или избегать этого, руководствуясь определенными и взвешенными решениями.
§ 562. Ты имеешь представление о двух видах совершенства эстетико-логической истины, § 556, и видишь ограничения, неизбежно возникающие, если ты желаешь достичь, даже в посредственной степени, каждого из них, §§ 560, 561. Чистый интеллект и разум более строгих друзей истины стремятся, посредством точных наук, к формальному совершенству, описанному в § 560, и, доведя свои универсальные и наиболее абстрактные предметы до формального совершенства ученых, оставляют аналогу разума и в той или иной степени чувственным видам познания прибавлять к этому, по мере сил, дополнения и восполнения истины материально совершенной.
§ 563. С другой стороны, не менее прилежный друг истины, ищущий ее посредством аналога разума, не имеет, в свою очередь, более низкой чувственной способности, которой он мог бы поручить то, что сам пропустил и обошел вниманием; в то же время он, стремясь к материальному совершенству истины, не осмеливается совершенно пренебречь тем, что содержит в себе много определеннейшей метафизической истины. Поэтому для него порой бывает предпочтительно в поисках эстетической истины отходить от правил высшего формального совершенства, дабы совершенство той самой материальной истины не потерпело чересчур большого ущерба, § 558.
§ 564. То наиболее общее, наиболее абстрактное, чему надлежит посредством описанного в § 559 искусства быть вознесенным до наивысшего из доступных человеку формального совершенства истины, отчасти вовсе оставляется логическому горизонту, отчасти заимствуется из него для горизонта эстетического, где заново облекается немалым числом более определенных различий, от которых оно прежде было абстрагировано разумом; с наибольшим же удовольствием эстетический горизонт пользуется — как своим лесом, Хаосом и материей, <...> — единичным, индивидуальным и наиболее определенным, являющим наибольшее материальное совершенство эстетико-логической истины, и ваяет из этого эстетическую истину в форме если и не совсем совершенной, то все же прекрасной, § 558, <...> таким образом, чтобы при обработке было утрачено и при полировке было во имя изящества стерто как можно меньше материально совершенной истины, § 563.
§ 565. Таким образом, пусть намеревающийся прекрасно рассуждать или возьмет себе материю достаточно определенную, одну из принадлежащих к низшим родам или даже видам предметов; или, если он намерен подняться выше, к родам более общим, он будет, однако, должен облечь их многими признаками и чертами, которые упускает из виду чистая наука; или, наконец, пусть он изберет для себя темы частные, в которых царствует совершенство материальной истины. Пусть они будет окружены огромным множеством признаков. Пусть он отбросит те, которых не приемлет прекрасная форма. Пусть останутся те, отсутствия даже одного из которых едва потерпят краткая, но изысканно полная округлость; изящное достоинство, абсолютное и относительное; материальное совершенство самой истины; изящная живость и необходимый для размышления блеск, глубочайшая убедительность и особенно жизненная сила и действенность в услаждении и побуждении. Пусть в этих весьма многих чертах размышляющим не будет постигнута вплоть до полной ясности метафизическая истина, но в то же время в них не должно содержаться и никакой постыдной лжи.