Уильям Томас Стид
Уильям Томас Стид родился 5 июля 1849 года в деревне Эмблтон, графство Нортумберленд, в семье священнослужителя конгрегационалистской церкви и дочери фермера. Отец с раннего детства занимался его образованием, и к пяти годам юный Уильям знал Святое Писание и читал по-латыни не хуже, чем на родном английском. Отучившись в школе для мальчиков, он поступил в ученики к торговцу в Ньюкастле. Он тяготел к религии и вполне мог пойти по стопам отца — но судьба распорядилась иначе.
С 1870 года Уильям писал заметки для газеты «Северное эхо» в Дарлингтоне. Редактор Джон Коплстон разглядел в нем талантливого автора и через переписку начал обучать тонкостям профессии. Спустя год, когда владелец издания решил, что пришло время сменить руководителя, Стиду предложили занять редакторское кресло. В возрасте двадцати двух лет он стал самым молодым редактором страны, так ни разу и не побывав в бюро вверенной ему газеты.
Стид энергично принялся за работу. Он воспользовался удачным расположением Дарлингтона в узле строившихся тогда железных дорог, и вскоре местное «Северное эхо» услышали по всей стране — газета стала национальной. Журналистику он считал возможностью «напасть на дьявола»: в каждом номере выходили его обличительные колонки о пороках общества и социальной несправедливости, ставшие весьма популярными среди читателей. Причем нередко мнение редактора не совпадало с мнением владельцев издания: например, Стид открыто поддерживал смертную казнь и не одобрял наделения правом голоса малограмотных бедняков.
В 1880 таланту Уильяма Стида стало тесно в провинциальном Дарлингтоне, и он переехал в Лондон, став помощником редактора «Пэл Мэл газетт». А через три года, когда редактор был избран в Парламент, получил газету в свое полное распоряжение. Он превратил ее во влиятельный политический рупор и завоевал ей место во всех гостиных высшего общества. Именно на страницах его газеты впервые появились карты и диаграммы, привычные нам броские заголовки, а также первое в истории британской журналистики интервью. Стида называют одним из родоначальников журналистских расследований, и серия статей «Современный Вавилон собирает дань девственницами» стала, пожалуй, самым громким его опытом в этом жанре.
К теме проституции журналист обратился не «вдруг» — почва была уже подготовлена с середины девятнадцатого века, когда первые феминистки начали борьбу за права женщин и детей в викторианской Англии. Первой победой стала отмена Акта по инфекционным заболеваниям, согласно которому женщинам низших классов в портовых и военных городах предписывалось проходить обязательные гинекологические осмотры и принудительное лечение в закрытых больницах сроком до года, тогда как мужчины оставались свободны от проверок. Акт вызвал волну общественных протестов и впервые заставил женщин объединиться в борьбе за свои права. Среди них была и мать Уильяма Стида — он любил вспоминать о том, как в его детстве та руководила местной протестной кампанией. Следующей ступенью было добиться повышения возраста согласия с 13 до 16 лет — и вот тут-то журналист вступил в игру.
В среде активисток нарастали подозрения, что существует некое сообщество, которое заманивает к себе девушек, едва достигших тринадцати лет, и перепродает их «белыми рабынями» на континент. Доказательств не было. Поскольку тема проституции была табуирована, речи об общественной дискуссии идти тоже не могло. Итак, чтобы раскрыть истинное положение вещей, Стид решил «купить» девушку самостоятельно.
Репортаж публиковался летом 1885 года, в четырех частях. Выпуски передавали из рук в руки и перепродавали по цене, в несколько раз превышавшей первоначальную стоимость; редакцию осаждали толпы читателей. К концу публикации все викторианское общество просто кипело. Опасаясь протестов, британский министр внутренних дел сэр Уильям Харкорт умолял журналиста остановить тираж. Тот не возражал — при одном условии, что билль о повышении возраста согласия будет принят немедленно. Такого министр обещать не мог — и печать продолжилась до тех пор, пока у редакции не кончилась бумага.
Уильям Стид относился к своему заключению с юмором и каждый год 10 ноября отмечал годовщину своего освобождения, нарядившись в униформу арестанта
Волна возмущений действительно не заставила себя ждать. Последствия наступили и для самого Стида: он был приговорен к трем месяцам заключения после того, как отец одной из героинь репортажа, Элайзы Армстронг (в статьях ее имя было изменено), заявил, что девушку увели из дома без его разрешения. И все-таки, менее чем через месяц после публикации, долгожданный билль был принят. А история Элайзы, дочери трубочиста, вдохновила Джорджа Бернарда Шоу написать «Пигмалион».
Уильям Стид оставался редактором «Пэл Мэл газетт» на протяжении семи лет и покинул ее лишь в 1889 ради работы над собственным журналом «Обзор всех обзоров». Ежемесячник выходил на трех материках и с первого номера пользовался большим успехом. Хотя методы работы журналиста подчас бывали спорными — Стида называют отцом таблоидной прессы, — цель не менялась с самого начала: обратить взгляд общества на несправедливость и добиться перемен.
Он резко выступал против войн, пропагандировал идею «Соединенных Штатов Европы» и «Высшего суда среди наций» — прообраза ООН. Ратовал за укрепление отношений между Британией и Россией, став первым журналистом, которому разрешили взять интервью у императора Александра III. За свою миротворческую деятельность Уильям Стид несколько раз становился номинантом на Нобелевскую премию мира. В 1912 году он отправился на мирный конгресс в США в каюте первого класса злополучного «Титаника». О гибели «самой поразительной фигуры в журналистике девятнадцатого века» еще долго скорбели все британские газеты.
Уильям Томас Стид
Современный Вавилон собирает дань девственницами
1. Как вербуют в дома терпимости
Многим кажется, что бордели заполняются сами собой. Это не так. В них вербуют с тем же тщанием, что и в армию Ее Величества — которая, пожалуй, и поставляет им большинство клиентов. «Дела идут из рук вон плохо, — скорбно говорила миссис Джефриз незадолго до того, как ее посадили в тюрьму. — С тех пор как гвардия отправилась в Египет, у меня совершенное затишье». Дом терпимости — это река греха, которую питает множество притоков. Возможно, половина его обитательниц добровольно вышли на улицу в поисках средств к существованию. Но, несмотря на их добрую волю, на этот путь их приводит совсем не естественный отбор. Каждая стоящая хозяйка борделя — это сводница в постоянном поиске подходящих девиц, и новых девушек она заманивает в свои сети так же усердно, как и новых клиентов. Если владелица замечает девушку, которая, по ее представлению, станет «что надо», она — а чаще всего это существо женского пола — делает все, чтобы ее заполучить. В дело вступают девушки-приманки, которые искушают обещаниями новых нарядов и денег. Стандартная формулировка гласит: пойдешь с нами и заживешь как леди, будешь носить красивые платья, ни от кого не зависеть и делать что вздумается. Если девушка поддается, она пропала. Ловушка захлопывается. Она начинает навещать новых подруг. Однажды она не успевает попасть домой до того, как ее хозяйка закроет дверь. Приходится вернуться на ночлег, и еще до наступления утра ее судьба решена.
Так происходит с тысячами, и это лишь самая невинная форма вербовки. Почти каждый дом терпимости Лондона — это центр целой сети из ловушек, ухищрений и «подсадных уток» для завлечения новых девушек. Это обычная практика. Но есть и другие способы вербовки, гораздо более возмутительные. «Джентльмены», которые соблазняют девушек, обещая им замужество, а затем бросают, пожалуй, ответственны не более чем за 5–10 процентов наших проституток, но, пока погубить девушку ради получаса удовольствия не считается для джентльмена зазорным, бесполезно осуждать такой способ вербовки «Черной армии» наших улиц. Небольшая доля приходит от беспросветной бедности, в отчаянной надежде спастись от нищеты. Гораздо больше девушек торгуют телом по случаю, чтобы пополнить свой скудный заработок.
Контора сводниц
Наем в бордель ни в коем случае не доверяют случайным временным агентам. Это налаженное предприятие. «Мадам Икс и мадам Игрек, сводницы, Лондон» — такого адреса не отыщешь в почтовом справочнике. Но тем не менее такая контора существует, и дела идут полным ходом. Ее представительницы сделали поставку девственниц своей профессией. Обычные дома терпимости вербуют девиц за деньги, по контракту, силой или обманом, но, как правило, основным товаром таких домов будут уже совращенные девушки. Чтобы угодить клиенту, мадам достанет девственницу, хотя в большинстве случаев ей окажется девушка, которая давно распрощалась с невинностью; ведь женские уловки неисчислимы, а ухищрения, которые делают обман возможным, многочисленны и просты. Количество мнимых девственниц, которое миссис Джефриз, по недавним сообщениям, обеспечила своей аристократической клиентуре в престижных районах Лондона, в профессиональных кругах считается одним из высочайших достижений великой сводницы из Челси. Но это лишь приемы ремесла, которые, однако, никоим образом не касаются предмета настоящего расследования.
Уильям Хоггарт. «В ловушке сводницы» (первая гравюра из серии «Карьера проститутки»). 1732. Девушку, только что приехавшую в Лондон, чтобы стать швеей, заманивает сводница. Спустя сто пятьдесят лет процесс вовлечения девушек в проституцию мало изменился
Отличие конторы мадам Икс и мадам Игрек от обычных владелиц домов свиданий заключается в том, что поставки девственниц (которыми вторые промышляют лишь время от времени) составляют их основное занятие. Они не делают ничего другого. Борделей они не держат. Одна из представительниц этой примечательной фирмы живет с родителями и пользуется репутацией весьма благочестивой дамы, если не святой; другая живет в собственной квартире и номинально занимает ответственный и влиятельный пост в известной компании на Оксфорд-стрит. Все это, однако, не более чем уловки для отвода глаз. Их настоящая работа, то, чему они посвящают каждый божий день, — это поставка девушек обширному и постоянно растущему кругу клиентов. Представительство фирмы расположено на улице ***, в квартире младшей партнерши, откуда отправляются письма и телеграммы, где принимаются заказы и ведется необходимая переписка. Обе партнерши молоды, причем старшая в действительности младше своей компаньонки. Дело начала мисс Икс, энергичная и способная молодая женщина с природной деловой сметкой, сразу после того, как ее совратили в 1881 году. Ей шел тогда шестнадцатый год. Другая падшая девушка представила ее «джентльмену», забрав себе половину стоимости ее целомудрия в качестве комиссии. Легкость, с которой эта сводница заработала пару фунтов, поразила мисс Икс, и почти сразу после совращения она взялась присматривать девушек для клиентов и клиентов для девушек. Через два года дело разрослось до таких масштабов, что ей пришлось взять в партнерши мисс Игрек, девушку постарше, лет двадцати, худощавую и бледную. Какое-то время мисс Игрек полностью посвящала себя предприятию, но один из клиентов подал ей мысль, что она стала бы респектабельней и вдобавок расширила свои возможности, если бы вернулась на прежнюю должность начальницы швейного цеха в упомянутой компании. Так она вернулась к своим обязанностям по надзору за нравами и манерами примерно двадцати юных девушек, прибывших из деревень обучаться ремеслу. Я привожу столь подробное описание не только потому, что эта фирма — лишь одна из нескольких, до сей поры ускользавших от внимания общества, но и потому, что само существование такого организованного предприятия по вербовке девственниц упорно отрицают те, чью осведомленность мы принимаем на веру.
Как завербовали Энни
Я впервые услышал о деятельности этой знаменитой конторы случайно, из разговора с одной смышленой на вид девушкой лет шестнадцати, которая поведала мне, как ее впервые продали мужчине.
«Это Мисс Икс свела меня с мужчиной почти два года назад, — рассказывала она. — Тогда, как и сейчас, я работала няней. Каждый день я выходила гулять с ребенком в парк Сент-Джеймс. И почти каждый день, когда я катала коляску, мимо меня проходила красиво одетая леди. Она желала мне доброго утра и шла дальше. Однажды она со мной заговорила. “Какой прелестный малыш, — сказала она, — а вы, должно быть, его няня?” Потом она дала ему полпенни и пенни мне, и я решила, что она очень добра. Она стала всегда останавливаться, чтобы с нами побеседовать, и я рассказывала моей хозяйке о том, какая очаровательная леди эта мисс Икс и как ей нравится малыш. “Я бы хотела познакомиться с мисс Икс, — сказала моя хозяйка. — Не пригласишь ли ты ее к нам на чай?” — что я и сделала. Она была сама вежливость, говорила “Да, мэм” и “Нет, мэм” и очень понравилась моей хозяйке. Затем однажды в парке она подошла ко мне и сказала: “Нэнс, ты была когда-нибудь с мужчиной?” Я не поняла, что именно она имела в виду, и так ей и сказала. Потом она спросила: “Хотела бы ты получить много денег?” Конечно, я сказала: “Да”. Она продолжила: “Я знаю пару девушек, которые заработали немало фунтов, и могу помочь тебе сделать то же самое”. “Правда? — спросила я. — Это было бы очень любезно с вашей стороны”. “Да, — ответила она, — это легко; тебе нужно только поиграть в одну игру с мужчиной”. “Ой, — сказала я, — я не хочу встречаться с мужчиной. Что он сделает со мной?” “Ну что ты, ничего, — сказала она. — Но не думай об этом; если такая возможность тебя не привлекает, то и обсуждать нечего”. Она ушла, и некоторое время я ее не видела. Я много размышляла о ее словах. Мне хотелось купить новую одежду. Мое жалование было небольшим, а она говорила, что заработать много денег легко. Я не знала, что за игру с мужчиной она имела в виду. Однажды я увидела ее вновь, она подошла и сказала: “Нэнс, я дам тебе еще один шанс. Ты встретишься с одним джентльменом, моим другом? Ты получишь несколько фунтов и сможешь купить новые платья, шляпки, вуали и все, что захочешь”. “Но что мы будем делать?” — спросила я. “Не думай об этом, глупышка: он просто с тобой поиграет, и хуже тебе от этого не сделается. Но послушай, — сказала она довольно сухо, — я не хочу тратить время зря. У меня есть девушка, которая с восторгом ухватится за эту возможность. Откажешься — я позову ее”. И тут я сказала: “Нет-нет, я пойду, пойду”, — и она меня увезла. Место было где-то за городом. Мы ехали на поезде. Меня отвезла мисс Икс. В первый раз я очень боялась, и, когда мужчина начал меня раздевать, я расплакалась, потому что не знала, что он собирается делать. В тот день он не сделал ничего, но сказал, что я должна приехать в следующий раз. Он был очень милым, жил в красивом доме и играл на фортепиано. Тогда он дал мне пять фунтов. Мисс Икс привезла меня в другой день, он меня совратил и дал еще пять фунтов. Я не плакала, когда он раздевал меня во второй раз, но после — я кричала. “Отпустите меня, отпустите, — вопила я, вся дрожа, и пыталась высвободиться, — я пойду работать”. “Детка, — сказал он зло, — только не испачкай мне рукава, слышишь?” — я тянула за них, чтобы освободиться. Ничто не помогло, и дело было сделано».
«Кто эта мисс Икс?» — спросил я.
«Мисс Икс, — сказала Нэнс, — та, что забирает отсюда чуть ли не всех молодых девушек. Она очень умна и убеждает девушек встречаться с мужчинами». «Они всегда знают, на что идут?» — спросил я. «Да что вы, — ответила она, — кто-то, конечно, знает, а другие нет». «А эти другие — когда они понимают, что к чему, они уходят?» «Как же им уйти? — ответила она. — Стоит им только попытаться, мисс Икс им голову оторвет. “Со мной и моим джентльменом такие штучки не пройдут”, — говорит им она. Девушка не может уйти, а потом уже поздно, и, если она артачится, та ей говорит: “Тебя все равно совратят, что бы ты ни делала, а будешь поднимать шум — не получишь ни пенни”. И девушка сдается».
Значит, вам девица нужна?
Энни рассказала все это так простодушно и искренне, без малейшего намека на неприязнь к своднице, что мне стало крайне любопытно познакомиться с такой предприимчивой леди. Встреча была организована без труда. К сожалению, оказалось, что старшая партнерша занята, но мисс Игрек была свободна. Я объяснил цель своего визита. «Значит, вам девица нужна? — переспросила она. — Завтра вечером приведу. Стоить это будет фунтов пять, включая комиссию». «Но мне нужно, чтобы у нее была справка от врача или от акушерки о том, что она действительно девица, иначе я на нее и смотреть не стану». «Ладно, — сказала она. — Это не совсем обычная практика, вам придется заплатить доктору. Но раньше мне уже приходилось к нему обращаться с подобными просьбами, так что с этим сложностей не возникнет».
Выполненный заказ
На следующий вечер, точно в назначенное время, мисс Игрек приехала с обещанной девицей. Это оказалась девочка лет четырнадцати, смуглая, с карими глазами и длинными темными волосами. Она еще не вполне сформировалась, но в надлежащих условиях могла бы превратиться в настоящую красавицу. Приехала она из Бирмингема, и лондонские швейные мастерские еще не лишили ее деревенского румянца. Вскоре я узнал ее историю. Из деревни ее отправили в ученицы к одной даме на Оксфорд-стрит, чтобы она освоила кройку и шитье. Ей следовало отработать три месяца в счет еды и жилья. Жалования она не получала и была неграмотна — читала с трудом, а писать не умела вовсе. В Лондоне она жила только три недели, и карманных денег у нее не было, как и денег на обновки. Стоило ей приехать, мисс Игрек сразу отметила ее как «годную» и предложила встретиться с богатым джентльменом, чтобы заработать несколько фунтов. Все так делают, объясняла сводница, обещая ей легкие деньги. Та, весьма смутно себе представляя, что подразумевает встреча с джентльменом, конечно, согласилась, и ее представили мне как девушку, готовую к тому, чтобы ее совратили. Я впервые увидел ее в понедельник. А двумя днями раньше, в субботу, у нее умерла мать. Хоронить ее должны были во вторник. Мысль о том, что дочь будут совращать, пока ее мать лежит дома мертвая, показалась мне настолько омерзительной, что я не смог не поделиться этим наблюдением со сводницей. «Да, бедняжка, — сказала она. — Очень жаль. Но от того, что она будет сидеть дома, ее мать не воскреснет, поэтому я все-таки посоветовала ей поехать со мной».
Викторианский инструмент для гинекологического осмотра
Девушку я отправил к акушерке. Это был тот случай, когда слова, произнесенные девушкой после осмотра, сами доказывали ее невинность: она вообразила, что совращение уже состоялось, но акушерка ей объяснила, что к чему. Между тем девушке было четырнадцать-пятнадцать лет, и по закону она уже почти два года имела полное право давать согласие на то, чтобы погубить свою жизнь.
Беседа с хозяйками конторы
На следующий день я долго разговаривал с мисс Икс и мисс Игрек об их занятиях — как они ведут дела и как им удается завлекать девушек в свои сети. Хозяйки конторы были очень общительны, и тем вечером они дали мне полное представление о том, в чем именно заключается их загадочное мастерство вербовки. Далее следует запись разговора, по-своему совершенно исключительного:
«Мне недавно сказали, — начал я, — что в последнее время спрос на невинных девушек снизился из-за обмана, на который зачастую идут сводницы. Рынок переполнен мнимыми девственницами, которых всегда даже больше, чем нужно, и на подлинный товар все меньше спроса».
«Наш опыт говорит о другом, — сказала старшая партнерша. Сильный характер этой по-своему выдающейся женщины вызывал восхищение, несмотря на жуткий род ее занятий, по сравнению с которым профессия палача кажется куда более достойной. — Мы ничего не слыхали о мнимых девственницах. Более того, раздобыть настоящих настолько легко, что вряд ли имеет смысл их “фабриковать”. По мне, так рынок сейчас начинает расти, и спрос увеличивается. Цены, может, и упали, но это потому, что наши клиенты делают более крупные заказы. Так, например, доктор NN, один из моих друзей, раньше заказывал себе девицу каждую неделю за десять фунтов, а теперь каждые две недели заказывает трех и платит от пяти до семи фунтов за девушку».
«Как! — воскликнул я. — Вы что, поставляете одному и тому же джентльмену по семьдесят девственниц в год?»
«А как же, — сказала она, — да он бы и от сотни не отказался, если бы мы смогли столько найти. Но он очень уж разборчив. Продавщицы ему не подходят, как и те, кому еще нет шестнадцати лет».
Законопослушная сводница
«А почему им должно быть больше шестнадцати?» — спросил я. «Это требование закона, — объяснила она. — Никто не может забрать девушку из дома или от опекунов, если ей еще нет шестнадцати. Как только ей исполнится тринадцать, она может согласиться на совращение, но даже в этом случае и клиент, и мы с партнершей можем понести наказание. Вот почему этот мой осторожный джентльмен на девушку младше шестнадцати даже смотреть не станет. А значит, круг наших поисков сужается. Проще всего завлечь четырнадцати- и пятнадцатилетних. В тринадцать они только заканчивают школу, и это пока еще дети под крылом у своих матерей. К четырнадцати-пятнадцати они получают больше свободы, но ума у них при этом не прибавляется. Они начинают мечтать о платьях и прочих вещах, которые можно купить за деньги, и не осознают ценность того, с чем расстаются ради всего этого. А после шестнадцати девушки умнеют и значительно хуже поддаются на уговоры».
«Похоже, в законах вы разбираетесь лучше меня», — сказал я.
«Приходится, — живо ответила она. — Это моя работа. Мне всегда нужно понимать, что можно, а что нельзя. Иначе никак. Мы бы могли и себя, и наших друзей впутать в большие неприятности, если бы не знали законов».
«Но откуда вам известны все эти тонкости?» — поинтересовался я.
«Из газет, — ответила она. — Всегда читайте газеты, это очень полезно. Каждую неделю я покупаю две: “Ллойдс” и “Еженедельный курьер”, и почти все воскресенье внимательно изучаю судебные дела, которые имеют отношение к нашим занятиям. Вот сейчас в Уолворте слушается дело мужчины, которого обвиняют в похищении пятнадцатилетней девушки. Если бы получилось доказать, что ей хотя бы за день до похищения исполнилось шестнадцать, его бы отпустили. За этим делом я слежу с большим интересом. Заметки обо всех подобных случаях я вырезаю и помещаю в специальную книжечку, которую просматриваю при необходимости, так что отлично знаю, что делаю».
Как принуждают девушек
«Бывает, что девушки раскаиваются и не хотят, чтобы их совращали, когда доходит до дела?» — «О да, — ответила мисс Икс. — Попадаются иногда такие дурочки, с которыми хлопот не оберешься. Видите ли, они не имеют ни малейшего представления о том, что, собственно, подразумевается под совращением. Мы не особенно стараемся им это объяснить, нам вполне хватает и того, что девушка добровольно соглашается познакомиться, встретиться или поиграть в одну игру с богатым джентльменом. Что именно она понимает под такой встречей — до этого нам дела нет. Нам нужно только доставить ее до места и удостовериться, что она не оставит нашего клиента с носом».
«И вам всегда это удается?» — поинтересовался я.
«Конечно, — ответила она. — Если девушка поднимает слишком много шума, она расстается с девственностью задаром вместо того, чтобы сделать это за деньги. С этими дурочками легко справиться, если убедить их, что раз уж они пришли, то теперь их непременно совратят, хотят они этого или нет, но если не хотят, то их сначала совратят, а потом выкинут на улицу без гроша в кармане. Иногда даже после этого они дерутся, визжат и скандалят. Помнишь Дженни?» — спросила она, обращаясь к мисс Игрек. «А как же, — ответила эта милая леди. — Ты про девушку, которую нам пришлось держать?» — «Да, — ответила мисс Икс. — С ней у нас вышла чудовищная история. Она завернулась в полог кровати, кричала и царапалась, устроив такой переполох, что нам с подругой пришлось удерживать ее силой , пока ее лишали невинности».
«Не может быть, — сказал я, — неужели так все и было?»
«Именно так, — ответила она. — Мне пришлось держать одно плечо, а ей — другое, да и то девушка продолжала брыкаться. Она была смертельно испугана и орала как резаная!» — «Это было так отвратительно, — сказала ее младшая партнерша, — что я чуть не отошла от дел, но потом передумала».
Фредерик Сэндис. Мария Магдалена. 1858–1860. Тема «падшей женщины» — одна из самых популярных в искусстве викторианской Англии
Где берут девушек?
«Кто же ваши девушки по роду занятий?» — «Няньки и продавщицы, изредка встречаются гувернантки, иногда кухарки и другая прислуга. С прислугой мы знакомимся через нянек. Юных деревенских девушек, свежих и румяных, легко найти в лавке или когда они выполняют поручения своих хозяев. Но няньки — это наше все. Мой друг часто мне говорил: “Почему вы не берете нянь? Каждое утро в Гайд-парке их полным-полно, и все девственницы”. Вот тут-то нам пришлось его разочаровать, что случается нечасто».
«Но как вам удается находить их в таком количестве?»
Старшая партнерша гордо ответила: «Время, терпение и опыт делают свое дело. Многим девушкам нужно несколько месяцев, чтобы решиться. Сначала следует действовать очень осторожно. Каждое утро в это время года мы с подругой встаем в семь, завтракаем, накидываем на плечи шаль и отправляемся прочесывать парки. Утром лучше всего идти в Гайд-парк или Грин-парк. А днем — в Риджентс-парк. Пока мы там гуляем, мы высматриваем подходящую девушку, а заметив, добиваемся ее расположения. Несколько недель подряд мы стараемся встречаться с ней как можно чаще, пока не завоюем ее доверие настолько, чтобы предложить ей легко заработать несколько фунтов, встретившись с мужчиной. Днем мы снимаем шаль, надеваем жакет и продолжаем поиски. Таким образом у нас постоянно поспевает урожай девушек, и мы в любое время можем прислать одну из них, если заранее получим заказ.
Я заказываю пять девственниц
«Так, — сказал я с напускным удальством, — а что вы скажете, если я закажу сразу пять девушек на следующую субботу?» Это была среда. «Я хочу предложить их своим друзьям. Вы же работаете с оптовыми заказами, можете прислать мне сразу пять девушек с соответствующими справками, а дальше я их сам распределю?»
«Пять, — сказала она. — Это большой заказ. Я могу раздобыть трех, они есть у меня на примете, но пять! Сложно оторвать от обычных занятий столько девушек сразу. Но мы попробуем, хотя раньше я никогда не привозила больше двух, ну самое большее — трех, по одному адресу. Будет похоже, что целый пансион отправился к акушерке».
«По этому поводу не беспокойтесь. Посмотрим, что вы сможете сделать».
Мы без промедления обо всем договорились. Они раздобудут для меня пять девушек по пять фунтов за каждую, включая комиссию. Но поскольку я был оптовым заказчиком и собирался перепродавать их товар, было решено, что за каждую девственницу со справкой они получат комиссию в размере двадцати шиллингов и выдадут мне расписку, в которой каждая девушка укажет имя и адрес и подтвердит, что, получив за два дня приглашение, она явится в назначенное место и за определенную сумму расстанется с невинностью. Мне оставалось заплатить за врачебный осмотр и оставить денег на дорогу.
Девственницы со справкой
Мы заключили сделку, я заплатил задаток, и сводницы отправились готовиться к поставке товара в следующую субботу. В половину шестого в оговоренном месте на Мэрилебон-роуд, недалеко от весьма популярного дома терпимости, который содержала мадам Б., я ожидал появления процессии. Спустя некоторое время я увидел, как по улице идут мисс Икс и мисс Игрек, но девушек с ними было только три. Одна была высокой и хорошенькой, с виду лет шестнадцати, а две другие помладше, крепко сбитые. Две были продавщицами и работали в разных отделах одной известной компании, третья училась на модистку в другом магазине. Сводницы рассыпались в извинениях. Они добрались до самого Хайгейта в надежде набрать пять девушек, но две из них не смогли уйти из дома в субботу. В понедельник они точно будут. Чтобы загладить свою вину — раз уж им не удалось раздобыть пять девушек к субботе, — в понедельник сводницы приведут трех, то есть всего их будет шесть. Может, так даже и лучше, поскольку семь женщин, пришедших в кабинет одного врача, привлекли бы слишком много внимания. Три девушки за один раз — это безопаснее. Сводницы выглядели запыхавшимися и уставшими; они уже потратили шесть шиллингов на кэб. К тому же с высокой девушкой им пришлось изрядно повозиться, но в конце концов они уговорили и ее. К врачу мы отправились все вместе.
Девушки были не знакомы. Им не разрешалось говорить друг с другом и даже пожимать руки. Что касается моего имени, то даже сводницам оно было неизвестно. Мы вошли в кабинет доктора. Девушки по одной проходили на осмотр, не высказывая возражений. После осмотра они давали письменное согласие на предстоящее растление. К крайнему недовольству девушек, оказалось, что двум из них не дадут нужную справку. Доктор не мог с уверенностью сказать, девственницы они или нет, но технически ни одна из них не была virgo intacta. Я дал каждой по пять шиллингов за то, что им пришлось пройти процедуру осмотра, заплатил мисс Икс и мисс Игрек комиссию за одну девственницу со справкой, оплатил их расходы и ушел, вооруженный следующими документами:
*** В.,
27 июня 1885 г.
Настоящим удостоверяю, что сегодня я осмотрел Д., шестнадцати лет, и подтверждаю, что она является девственницей.
Доктор N.
Согласие
Я соглашаюсь встретиться с вами за вознаграждение в размере 3 или 4 фунтов. Я приеду по любому адресу, получив приглашение за два дня.
Имя: Д., 16 лет.
Адрес: улица ***, дом 11
Две девицы, оставшиеся без справок, подписали такие же согласия, различающиеся лишь именами, возрастом и адресами. От обыкновенных сделок, которые каждый день проводила контора мисс Икс и мисс Игрек, наша отличалась только тем, что совращение должно было произойти после осмотра врача, а расписки давали мне право самому вызвать этих девушек, уведомив их об этом за два дня.
Доставлены для растления
Однако контора мисс Икс и мисс Игрек не намеревалась дать мне возможность вызвать девушек без их посредничества. Сводницы заранее велели девушкам записать ложные адреса, и мне пришлось снова обращаться в контору. Таким образом, контора нарушила свои обязательства, и мое возмущение было вполне оправдано, тем более что я обнаружил это случайно, отправив девушкам приглашения . По словам сводниц, они пошли на обман, опасаясь, что, если я напишу девушкам напрямую, их родители или работодатели могут что-нибудь заподозрить. Действительная же причина заключалась в том, что контора хотела получить свои 50% комиссии с несчастных жертв своего великодушного вмешательства. Поняв, что сам я девушек не найду, я попросил, чтобы мне прислали тех двух, что последними дали мне письменные согласия в субботу. Их уведомили всего за шесть часов вместо оговоренных сорока восьми, но доставили к музею мадам Тюссо ровно к семи.
С ними приехали мисс Икс и мисс Игрек. Они потребовали, чтобы им дали сопроводить девушек непосредственно к месту действия. Этого, по понятным причинам, я допустить не мог, поэтому мне пришлось раскошелиться еще по фунту за каждую, чтобы вырвать девушек из цепких лап сводниц. Моя приятельница [которая взялась помогать мне в расследовании] быстро отъехала в кэбе от дома, в котором я ждал сводниц, а как только те скрылись с глаз, вернулась обратно. Сводницы, однако, выговорили условие, чтобы девушек вернули к музею мадам Тюссо к девяти часам.
Две девственницы, обе со справками, были из тех, что постарше. Одна из них, Бесси, кухарка, предназначалась для доктора NN, который заказывал по три девственницы каждые две недели. Но сейчас его не было в городе, и девушку привезли ко мне, чтобы я перепродал ее моему воображаемому другу. Ей было восемнадцать лет. Ее отец умер, мать пристрастилась к выпивке, а сама она устроилась на хорошее место: помощницей кухарки в дорогой отель.
Она была полностью готова к тому, чтобы ее совратили, полагая, судя по всему, что это правильный поступок, хотя представления у нее были несколько туманные. Я сказал, что, прежде чем возьму на себя ответственность передать ее моему другу, я хотел бы удостовериться, что, во-первых, она знает, на что идет, а во-вторых, что она подумала о последствиях. «Кажется, теперь надо довести дело до конца, и будь что будет», — сказала девушка. «Вовсе нет, — ответил я, — хотя обычно так и бывает, но сегодня тебе достаточно сказать, что ты не хочешь — и ты свободна».
Из нашего разговора я узнал, что мысль согласиться на нечто подобное не приходила ей в голову, пока месяц или два назад мисс Икс не убедила ее, что это несложный способ заработать и что так делают все. Сначала Бесси возмутилась и даже немного испугалась, но давняя школьная подруга, которая уже прошла через это испытание, заверила ее, что это вовсе не столь чудовищно, а сводница, по ее словам, так заморочила ей голову, что она в конце концов согласилась. Она бы получила за это свою долю в два фунта десять шиллингов, а все остальное досталось бы конторе.
Она готова была вытерпеть боль и не слишком боялась забеременеть, потому что мисс Икс сказала ей, что в первый раз этого никогда не случается. Она чувствовала, что поступает плохо, и ее матери это бы не понравилось, и если бы она забеременела, ей бы пришлось избавляться от ребенка или топиться. Но в целом, кроме этой незначительной детали, она, пожалуй, не возражала против совращения. «Говорят, сейчас уж мало добродетельных девушек», — этой фразой она, очевидно, успокаивала свою совесть. Но поскольку та незначительная деталь, видимо, ее все-таки беспокоила, я отправил ее в соседнюю комнату к моей приятельнице и обратил свое внимание на вторую девственницу, которая ждала своей очереди внизу.
Это была милая, простая, приветливая девушка лет шестнадцати, совсем не похожая на предыдущую. Она еще меньше первой была способна понять последствия своего поступка. Отец у нее «тронулся» — то есть повредился рассудком. Мать работала поденщицей. Сама девушка нашла место в какой-то шляпной мастерской, где получала пять шиллингов в неделю. Еще месяц или два назад она ходила в воскресную школу и по всему производила более благоприятное впечатление, чем остальные. Она должна была получить четыре фунта, из которых два ушли бы фирме.
Бедняжка волновалась и робела, и было трогательно смотреть, как она кусает губы, чтобы не расплакаться. Я старался говорить с ней как можно ласковее и попытался удержать ее от рокового шага, разъяснив возможные его последствия. Она была очень прямодушной и, я уверен, совершенно честной и искренней. В растлении ее пугало, что надо будет раздеваться. Бедняжка, только это она и понимала! Когда она умоляла избавить ее от этого испытания, то губы ее дрожали, а в глазах стояли слезы.
Она не имела ни малейшего представления о том, что ей предстоит — только знала, что «лишится девичества». Когда я спросил ее, как она поступит, если у нее будет ребенок, девочка вздрогнула и сказала: «А разве от этого бывают дети? Я и не знала». — «Конечно, бывают, — ответил я, — тебя должны были об этом предупредить». — «Но мне такого не говорили, — пролепетала она, — наоборот, они сказали, что дети никогда не появляются после первого раза».
Тем не менее, к моему изумлению, девочка настаивала, что готова к тому, чтобы ее совратили. «Мы очень бедны, — сказала она. — Матушка не знает, что я делаю, она подумает, что деньги мне дала приятельница мисс Игрек, но эти деньги нам так нужны». — «Но это всего лишь два фунта», — возразил я. «Да, но я не хочу разочаровывать мисс Игрек, которая тоже должна получить два фунта», — сказала девушка. Расспросив ее, я понял, что ловкая сводница уже несколько месяцев одалживала ей и ее несчастной матери деньги, когда они бедствовали, и все ради того, чтобы она была сговорчивей, когда придет время! Она настаивала, что мисс Игрек была ей хорошим другом, и ей хотелось отплатить за ее доброту. Девочка ни за что не хотела огорчить мисс Игрек.
«Скажи, сколько всего денег она тебе дала?» — «Около десяти шиллингов, но матушке она одолжила гораздо больше». — «Насколько больше?» — «Шиллингов двадцать, наверное». — «То есть в течение года мисс Игрек давала тебе шиллинг-другой, а знаешь почему? Послушай меня. Она уже получила от меня три фунта, и ты сама ей принесешь еще два, — то есть в обмен за тридцать шиллингов она получит пять фунтов, а тебя продадут на твою погибель». — «О, но мисс Игрек так добра!» Бедное, доверчивое дитя, как дьявольски искусно сводница ее приворожила!
Но девочка была совершенно не в состоянии оценить последствия своих действий. Вот какой между нами произошел разговор: «Смотри, если тебя совратят, ты получишь два фунта, но потеряешь невинность. Ты совершишь грех, лишишься доброго имени и можешь понести ребенка, на которого будет уходить все твое жалование. А если ты откажешься, я дам тебе один фунт; что скажешь?» — «Прошу вас, сэр, пусть меня совратят». — «Пройти через боль, грех, позор и опасность погибнуть и закончить свои дни на улице — и все это ради одного лишнего фунта?» — «Да, сэр. Мы так бедны!» — и она залилась слезами. Что может убедительнее доказать неспособность этой шестнадцатилетней девушки понять истинную ценность того, чем закон позволяет ей распоряжаться с тринадцатого дня рождения!
Переводчики: Галина Нилова, Анастасия Собко, Александра Устюжанина
Редактор: Анна Гайденко
Автор эссе: Анастасия Собко
Заглавная иллюстрация: Анна Кирьянова