Сибирский исследователь Филипп Козьмич Зобнин. Труды. Тюмень: ИП Сайфуллин Т. А., 2021. Составитель Сайфуллин Т. А. Содержание
V
С прекращением страды начинаются новые заботы и работы у гагарских крестьян. Ребята почти поголовно становятся пастухами, гоняют коров в поле пасти, а мужики около дома управляются. Бабы в огородах картовки да мо́рковь копают, капусту режут да солят. Убрались только с огородом, надо с куделей управляться: лен да коноплё мялкою мять, трепалом трепать да щетью чесать. Вычесали — прясть, а весною ткать да продавать.
Вырванный с корнем лен сначала расстилают на скошенном лугу, и, когда он достаточно «улежи́т», т. е. когда стволы его сгниют и сделаются хрупкими, тогда лён поступает под мялку. Здесь от него отлетает ненужная «кости́ка». Еще больше выделяется костики, когда лен треплют трепалом. Из-под трепала, кроме костики, изо льна отделяются клочки, которые собираются и составляют низкий сорт кудели, называемый «изгре́бями». Под щетью лен окончательно очищается, причем получаются два высших сорта кудели — «па́чеси» и «лен». Пачеси представляют из себя клочки кудели, отделяющейся при чесании щетью. Точно такой же переработке подвергаются «коноплё» и «по́сконь». После этого куделя поступает на прялицу, а с прялицы в виде ниток на веретено, или веретно. Веретено с напряденными нитками называется «про́стнем» (про́стень). С простней нитки для вытягивания поступают на «мотовило», где каждые три нитки перевязываются и носят название «чи́сменки»; 10 чисменок составляют «па́смо». Из неопределенного числа пасм составляется «мот». Мот поступает на «воро́сы», с которых сматывается на «тюри́к». При помощи «самосновов» пряжа с тюриков сматывается и приводится в такой вид, что ее легко можно навить на «кросна́» и ткать. Пряжа, натянутая на кросна́, называется «основой»; другая часть пряжи остается на тюриках и называется «утко́м». Уток с тюрика наматывается на цевку, которая вставляется уже в челнок. Основа в кроснах продевается в две «ни́ченки» и одно «бёрдо». Бёрдом действуют для того, чтобы придать холсту ту или другую прочность. Ниченки же, помещающиеся как раз за бёрдом, имеют целью разделять основу на две части: верхнюю и нижнюю. Каждая ниченка соединена с особою подножкою. При нажимании подножки книзу она тянет соответствующую ниченку вместе с продетою в нее половиною основы также книзу, а другая часть основы приподнимается кверху. В образовавшееся в основе отверстие и проскакивает челнок, оставляя нитку, которая прихлопывается бёрдом.
В конце сентября, пока еще не выпал снег, взрослые ребята и мужики рубят «кряжи», а иногда, в случае надобности, отправляются в «матеру́», или материк, бревна рубить для постройки домов.
Осенью же, пока земля не промерзла, отец у нас ходил «очепа́» ставить для того, чтобы зимой по снегу зайцев ловить. Устройство очепов следующее. Предварительно отыскивается в лесу заячья дорожка, или «тропа». Где-нибудь в тесном месте около этой тропы ставится в землю кол приблизительно трех аршин высотою с вилообразною верхушкою. На этот кол кладется очеп, который представляет из себя нетолстый ствол березы или осины. В землю, около самой тропы, вбивается маленький колышек, на который надевается сделанный из мочала «подпетельник». Пока этим и ограничивается устройство очепа.
Впоследствии, когда выпадет снег, зайцы обыкновенно не бросают летней тропы, а продолжают по ней бегать. Тогда к очепу привязывают петлю и настораживают на тропу. По общепринятому мнению, зайцев ловить может не всякий, а только тот, кто знает «слови́нку», т. е. особый наговор. А словинку знают немногие, поэтому и зайцев ловят лишь некоторые крестьяне.
Как только наступили длинные осенние вечера, мать напряла изо льна тонких и ровных ниток, из которых отец стал петли скать. Петли скут с большими предосторожностями, умывая каждый раз руки. Сосканные петли трут ча́гой. Чагой называется губка, которая вырастает на березах и других деревьях. Лучшею чагою для петель находят чагу дерева, которое за свои светлые блестящие листья именуется светлолистником. Эта губка, как и все относящееся к петлям, также сохраняется в особенной чистоте.
К петлям необходимо иметь еще «це́вки» и «сторожки́». Цевки больше всего делаются из калины, сторожки из черемухи. Для цевок выбирают калиновые палочки толщиною в палец, разрезают их на кусочки в два вершка каждый и сердцевины их проталкивают особо приготовленным железным прутом, или «жига́лом». Сердцевина не всегда легко выталкивается, тогда жигало раскаляют в огне и выжигают им цевки. Сторожек представляет из себя коротенький кусочек черемухи с зарубкою на одном конце.
На самый конец петли привязывают цевку, а другой конец продевают в петлю и привязывают к нему сторожек, как показано на чертеже ниже.
К ловле зайцев приступают как к какому-нибудь священнодействию. Перед отправлением в поле все петли окуриваются. Для этой цели служит растение багульник (дикий розмарин). При выходе из дома читают молитву или словинку и стараются из деревни выйти незамеченными. Даже разглашение о том, что сегодня у нас отец ушел петли ставить, подвергалось строгому запрещению. Отец с своей стороны принимал все меры к тому, чтобы добычу из петель таскать незамеченной. Для этого он, когда «добывал» зайцев, складывал их где-нибудь в лесу и привозил потом на лошади, незаметно для посторонних. Сохрани Бог, если зайца из петли украдут, после этого хоть ловлю бросай: и попадать зайцы не будут, и вороны будут клевать попавших, и пр., и пр.
Ряд поставленных в лесу петель составляет «пу́тик», который принадлежит по обычаю тому, кто его раз занял в продолжение нескольких лет. Дома шкура с зайцев снимается и сушится на пялах.
Фото: humus.livejournal.com
VI
Тотчас после страды девицы открывают «вечёрки». Обыкновенно какая-нибудь одинокая старуха, забитая до крайности нуждою, соглашается пустить к себе на зиму вечёрку. Тогда и уговариваются в цене. Всех вечёрок в Гагарах устраивается до пяти. На одной из них, например, каждая девица платит по 25 копеек за зиму, и, кроме того, каждый праздник она должна принести хозяйке калач и туесок пива; на другой вечёрке платят по 10 копеек да по возу дров с обычными пивом и калачами на праздник. Вся слобода Гагары разделяется на два конца — верхний и нижний, из которых каждый чувствует себя как нечто самостоятельное целое и различает «своих» и «кончанских», т. е. живущих в другом конце. Жители одного «конца» относятся к жителям другого почти враждебно. По крайней мере, такое утверждение справедливо относительно молодежи, которая появление своих товарищей по летам из другого конца приветствует особо сложенною для этого поговоркою: «кончанской хлам привалился к нам». Ухаживать за девицей из другого конца по меньшей мере рискованно, так как кончанские ребята того и гляди поколотят смельчака. Этот антагонизм весьма отражается на посетителях вечёрок. Каждая вечёрка имеет посетителей из своего конца. В будни на вечёрки девицы ходят с работой, чаще всего с прялицей или шитьем. Приходят иногда и ребята посидеть, но игр в это время совсем не бывает. За работою часто поют «проголосные» песни.
Проголосными называют те песни, которые поются протяжно. Другое дело о празднике. Тогда совсем не берут прялиц да швеек или, если и берут, так разве «для славы». Придут молодцы и скажут: «Ну-ко, девисы красны, писенку нам», — не отказывать станешь. В этих случаях поют уж не проголосные песни, а особые, которые поются скоро и неизбежно оканчиваются приглашением поцеловаться. Вот одна из таких песен:
Косят девки лебеду, лебеду
Теляти́шкам на еду, на еду.
Телятишки не едят травку.
Разженатый не солуй девку,
Хоть того хуже холостой, холостой,
Разженатой под полатями постой.
Посолуй-ко меня, парень молодой.
Во время пения подобных песен молодцы ходят по комнате взад и вперед, взявшись за руки, и по окончании песни приглашают девиц целоваться. Плясать в Гагарах умеют, но плохо, и пляшут на вечёрках редко; почти все увеселительные занятия на вечёрках исчерпываются вышеприведенным. В большие праздники, как в Миколу и в Рождество, на вечёрку собираются с исключительной целью — поиграть. Накануне Нового года обыкновенно собираются на вечёрку ворожить. Какой-нибудь молодец из грамотных приносит Оракула или «Царя Соломона» для ворожбы; или же льют в воду воск, олово, ходят слушать на сенник, на церковную паперть, ставят на гумнах в снег носилки и утром смотрят: в которую сторону упала носилка — в той стороне живет и жених.
Кроме вечёрок, ворожба на Новый год происходит и в домах, где по «Царю Соломону» ворожат старики и старухи.
На святках вечёрки обыкновенно бывают битком набиты. То и дело приходят «нарядчики» (т. е. ряженые, замаскированные), поют песни, целуются — дым коромыслом. Около Нового года «водят коня». Коня водят с большим торжеством, и за ним с вечёрки на вечёрку всегда ходит большая толпа любопытных. «Конь» изготовляется так: делают чучело конской головы и привязывают к ней множество колокольчиков и бубенчиков, украшают разноцветными лентами, а вместо туловища прикрепляют к голове белую простыню. Один из нарядчиков на свою голову надевает голову коня и, завернувшись простынею, представляет коня; другой нарядчик водит коня. С конем ходят еще и другие нарядчики, кроме вожака. Без коня ни одни святки не проходят, так как конь составляет верх маскарадного искусства гагарской молодежи: без него и святки не святки.
Большой популярностью у нас пользуется также «медведь». Один нарядчик надевает шубу навыворот и представляет собою медведя, другой — его вожака.
Помимо описанного, нарядчики причиняют много хлопот и девицам, и хозяйке вечёрки. Например, толпа нарядчиков, почему-либо не благоволящая к известной вечёрке, вздумает «пога́литься» (поиздеваться) над нею: наберет в мешки снегу и придет на вечёрку «мукой торговать», среди комнаты высыплет мешков пять снегу и уйдет, а вслед за этой толпой прибежит другая — «с рыбой», т. е. со всякой дрянью в мешках, и подобно первой оставит ее на полу.
Без торговли «мукой» или «рыбой» уже тоже ни одна вечёрка на святках не обойдётся.
Фото: humus.livejournal.com
Святки прошли. Наступает своим чередом Крещенье. Накануне этого дня нас с братом заставили ставить мелом кресты на верхних косяках у всех окон и дверей в доме, в сенях, в хлевах и пр.
О Крещеньи в Гагарах — гостиный праздник. Как отойдет обедня, целый день гости да гости — с ног просто собьешься.
После обедни в Крещенье ходят на Ердань, и старики замечают, что если стояло облачное небо, то хлеб на́-весну родится, а ясное — ждать неурожайного года.
Говорят еще, чтобы смыть с себя грехи, сделанные на святках, следует в Крещенье окунуться в Ердани.
Зимою хоть и много работы, но все же не столько, как летом. А ребятам и всю зиму почти что нечего делать. Наше дело только коров да коней сгонять на водопой к колодцу или на ручей. Зимою мы с братом в школу ходили. Училище у нас, в Гагарах, существует недавно, и грамота распространяется туго. До 1870 года училища совсем не существовало, и население было поголовно безграмотное. Около 1873 года впервые учреждено сельское училище и прислан особый учитель. Ранее же обучению детей посвящал часть своих досугов сельский священник.
В зимнее время отец со старшими братьями днями ездили по́ сено да по дрова, а вечером санничали. Выделка саней производится в следующем порядке. Сначала высушенные полозья вынимают из пристенка и «правят» топором, придавая им такой вид, в котором они могут идти на поделку. Далее полозья «режут». Для этого существует два вида «ре́зок» — широкая и мелкая, которыми и проводят ряд симметрично расположенных бороздок на наружной стороне выправленных полозьев.
После чего долотом в верхней части полозьев делают пять углублений для «копы́льев».
Каждый копыл соединяется с копылом, лежащим против него на другом полозе, посредством вя́за.
После того, как два полоза вязьями соединены между собою, на верхнюю часть копыльев набивают «наще́пы» и соединяют с ними «головку» саней посредством вязьев. Следующею работою является навешивание «хря́сел». Для этого две отдельные хряслины прикрепляют концами к головкам саней. Другие же концы хряслины набивают на дугу в задней части саней. Еще ближе к концам хряслины набивают на «пе́речень». После этого сани почти готовы. Остается только вставить «лубок» поверх вязьев между нащепами, впутать хрясла веревками и осмолить.
В зимние сумерки вся семья обыкновенно сумерничает, т. е. забирается на печи да на полати отдыхать. Вот в эти-то сумерничанья мы, ребята, и слушали сказки да загадки от взрослых. Во время этих же сумерек мы знакомились с суседками да букарицами. Согласно рассказам, суседка я представлял себе жителем подполья. Старшие рассказывали даже, что бабушка видела в подполье суседка. И хотя я суседка сильно боялся и в подполье один никогда, даже днем, не ходил, но, по рассказам, это был старик добродушный, который худа сделать никому не желает. Бывает иногда, что суседко по ночам давит людей. Но и это не всегда кончается дурно. Обыкновенно тот, кого он давит, всегда спрашивает: «К худу или к добру», и суседко всегда отвечает: худо или добро следует ждать. Суседко любит хозяйничать над скотом. Какую лошадь полюбит — та и конь конем ходит; какую возненавидит — ту замучит и со свету сживет. Больше всего на нелюбимой лошади суседко воду возит. Говорят, что в прежние годы какой-то хозяин заметил, что суседко уж сильно лошадь измучил, взял да на водовозном чану и сделал дыру. Суседко приехал на прорубь, черпал-черпал, начерпать не мог и примерз ко льду. Тут его утром и взяли...
Но, вообще говоря, зимой у нас домашней, лесной, водяной нечистой силе такого значения не придают, как летом.
Проходит зима с своими длинными ночами, снова наступает февраль, а вместе с ним и масленица. На масленице у нас, как и везде, блины едят, с катушек катаются, на конях гуляют, а в прощеный день (так называется последний день масленицы, потому что в этот день у нас принято, чтобы все и каждый просили друг у друга прощения) строят и ломают города.
За масленицей подходит батюшко Василий Капительник, дроворуб, пахота да страда подвигаются в своем неизменном порядке из года в год.