Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
«БЕЗ МУЗ»: Футуристы в нижегородском сборнике 1918 года. (Репринтное воспроизведение. Исследования и комментарий). СПб.: НИУ Нижегородский кампус «Высшая школа экономики»; Издательство «Да», 2024. Сост. и науч. ред. А. А. Россомахин. Содержание
Без Муз
Вышли в свет: «Контрагентство Муз», «Альманах Муз», на улицах куски афиш: «Идите в кафе 10-й Музы», —
Музы, Музы и Музы...
Довольно!
Смерть Музам.
Музы — умерли.
И с ними весь древний арсенал орудий пыток свободным сердцу и мозгу, созданный веками.
Века — тоже умерли.
На обломках размеров и рифм горбатым диссонансом высится город.
Мы, вскормленные молоком его площадей, не знаем, что такое Музы.
Это им — напряженным площадям — несем мы свое сердце, как дар свободный и щедрый. Сердце, переполненное мясом, кровью и солнечным светом.
Под нашими ногами стебли цветов — флейтами, каждая росинка — драгоценным камнем. Вся земля — оркестром, и крупинки наших голосов — золотом в футлярах ювелиров. На развалинах веков мы славим всепобеждающую жизнь, горячая влага которой струится в нашем теле вместе с кровью <в> минуту, вздрагивающую в нас большой и нервной звездой.
Пусть спят в гробах библиотек высохшие мумии подохших богинь.
Мы не антиквары.
Мы — сама жизнь.
И с горящей эстрады этого листа мы бросаем в вас звонкие мячи наших свежих, великолепно-пульсирующих душ.
Федор Богородский.
Предтеченский.
Сергей Спасский.
***
Риторика манифеста не избежала эпигонства, а урбанизм «городских площадей» неубедительно сочетается со «стеблями цветов под нашими ногами». В тексте явственно ощущаются как следы влияния ранних деклараций кубо-футуристов/гилейцев, так и следы более позднего манифеста Маяковского «Капля дегтя» (декабрь 1915), а также отголоски манифестов Ф. Т. Маринетти, начиная с его самого раннего первого манифеста футуризма 1909 года (ср.: «гробы библиотек», «мы не антиквары» и критика предшествующей культуры как «древнего арсенала орудий пыток»). Однако при всем эклектизме манифест производит впечатление боевого и витального текста, что во многом обусловлено его эффектным заглавием и ритмической сбалансированностью.
Как было показано выше, есть все основания считать основным автором манифеста Сергея Спасского, несмотря на наличие подписей трех авторов. Подобная практика была весьма распространенной для футуристических манифестов, где было важнее обозначить не чье-то конкретное авторство, а продемонстрировать консолидированный жест сплоченной группы единомышленников. См. ниже манифест Хлебникова, подписанный уже семью именами.
Вышли в свет: «Контрагентство Муз», «Альманах Муз», на улицах куски афиш: «Идите в кафе 10-й Музы»... — Иронически упомянут коллективный сборник «Весеннее контрагентство муз» (М.: Изд. С. Вермель, 1915) (в нем принимали участие в том числе Асеев, Большаков, Хлебников — участники альманаха «Без Муз»), а также еще два сборника с одинаковыми заглавиями: роскошно изданный 200-страничный «Альманах муз» (Пг.: Фелана, 1916), оформленный Сергеем Чехониным, — ядро этого сборника составили акмеисты (из участников «Без Муз» в нем засветился только Рюрик Ивнев), и будуарный по оформлению небольшой «Альманах Муз: Книга 1: Песни любви» (М.: Изд. Т-ва Н. В. Васильева, 1918; в нем среди символистов оказались также В. Шершеневич, С. Спасский и Н. Павлович). К этому списку можно добавить более раннюю антологию «Русская Муза: Художественно-историческая хрестоматия» ([СПб.], 1914. 3-е изд.). Через три месяца после появления «Без Муз» был издан еще один сборник украинских поэтов — «Орден Муз: Поэзия пяти» (Киев, 1918).
«Идите в кафе 10-й Музы»... — Речь идет о московском богемном кафе «Десятая муза», располагавшемся на углу Камергерского переулка и Тверской улицы. Десятой музой в предреволюционные годы провозгласили музу кино; неподалеку от кафе, в здании Саввино-Сторожевского подворья, располагалась московская киностудия Ханжонкова. В 1918 году кафе «Десятая муза», равно как и «Кафе поэтов» на Петровке, становится местом постоянного обитания для членов новоорганизованного Союза поэтов.
Музы, Музы и Музы... — Отрицаемое уже самим заглавием слово «Муза» повторяется в тексте девять раз как девальвированное, устаревшее и дискредитированное. Ср. также с издевательским словечком «Музка» — в арсенале Алексея Крученых (см., например, одноименный цикл его стихотворений в сборнике «Софии Георгиевне Мельниковой — Фантастический кабачок» (Тифлис, 1919)). Подобная дискредитация Музы и муз идет в русле панавангардистского лозунга «Смерть Искусству», под знаменами которого вплоть до середины 1920-х годов выступали едва ли не все ключевые акторы русского авангарда.
Смерть Музам. Музы — умерли. — Ср. с концептом/афоризмом Gott ist tot властителя дум эпохи Фридриха Ницше из его книги «Веселая наука» (Die fröhliche Wissenschaft; 1882).
Мы, вскормленные молоком его площадей... — Ср. с заглавием коллективного сборника футуристов/гилейцев «Молоко кобылиц» (М., 1914; реальное место издания: Херсон, 1913).
Мы... — Местоимение «мы» ключевое для большинства манифестов футуристов, оно призвано продемонстрировать массовость и сплоченность их рядов. В этом тексте слово «мы» появляется шесть раз. Ср. с манифестом Хлебникова «Труба Марсиан» ([Харьков, 1916]), где «мы» используется шестнадцать раз, а также ср. ниже с воззванием Хлебникова в альманахе «Без Муз», где оно является игровым элементом титулатуры монарха.
Предтеченский. — Во всех публикациях этого поэта неизменна редукция имени (или инициала), что превращало фамилию в подобие характеристики от слова «предтеча»; очевидно, это было элементом авторской самопрезентации Сергея Предтеченского (1895–1942), так и не издавшего ни одной авторской книги. Он был другом юности Федора Богородского, уделившего ему несколько строк в своих мемуарах: «...лидером гимназических поэтов был, конечно, Сергей Предтеченский, яркий и своеобразный поэт, к сожалению, впоследствии переставший писать и погибший в 1942 году в грозные дни Ленинградской блокады.
Тени резкие, обреченные пали
И в уродливой застыли красоте.
Город в дымке фиолетовой вуали,
Город молится незримой пустоте...
писал четырнадцатилетний мальчик в своей поэме „Проклятье Городу“. „Поэма Родине“, „Речь депутата“, „Богоматери“ — и другие юношеские стихи Предтеченского были наполнены гневным протестом против окружающей действительности, и удивительно, как не скрутили жандармы в те реакционные годы этого поэта!» (Богородский Ф. Воспоминания художника. М., 1959. С. 68).
Богородский. Предтеченский. Спасский. — Триумвират друзей сформировался тремя годами ранее на юрфаке Московского университета, однако их первый и единственный совместный манифест появился только в альманахе «Без Муз». О «религиозном» звучании всех трех фамилий на склоне лет упомянул в мемуарах сам Богородский, рассказав о первой встрече с Маяковским в марте 1915 года на выставке живописи «1915 год» в московском художественном салоне Клавдии Михайловой: «В „Михайловском салоне“ на Б. Дмитровке, где была развернута выставка футуристов, я впервые увидел В. В. Маяковского. <...> На выставку футуристов мы пришли целой группой, в том числе Предтеченский, Спасский и я. Мы были известны в студенческих кругах как весьма шумные поэты и отличались тем, что носили цветные рубахи, сшитые из набойки. Вызывало некоторую усмешку и совпадение наших „духовных“ фамилий»" (Богородский Ф. Воспоминания художника. С. 83).