Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Цуёси Хасэгава. Гонка за врагом. Сталин, Трумэн и капитуляция Японии. СПб.: Academic Studies Press / БиблиоРоссика, 2022. Перевод с английского И. Нахмансона. Содержание
Если бы не было атомных бомбардировок и Советский Союз не вступил бы в войну, капитулировала бы Япония до 1 ноября, когда должна была начаться операция «Олимпик»?
В «Обзоре эффективности стратегических бомбардировок США», опубликованном в 1946 году, было сказано, что Япония капитулировала бы до 1 ноября и без атомных бомб и вмешательства в войну Советского Союза. Основываясь на этом заключении, историки-ревизионисты утверждают, что для принуждения Японии к капитуляции атомные бомбардировки не были необходимы. Так как Бартон Бернстайн убедительно показал в своей критике «Обзора бомбардировок», что его выводы не подтверждаются приведенными в этом же документе данными, я не вижу необходимости дальше развивать эту тему. Основной задачей ведущего автора этого исследования, Пола Нитце, было доказать, что обычные бомбардировки зажигательными бомбами вкупе с морской блокадой вынудили бы Японию капитулировать до 1 ноября. Однако выводы Нитце часто противоречат свидетельствам, приведенным в самом «Обзоре бомбардировок». Например, на вопрос, насколько дольше, по его мнению, продлилась бы война, если бы не была сброшена атомная бомба, князь Коноэ ответил: «Вероятно, она продлилась бы весь год». Бернстайн приводит многочисленные свидетельства Тоёды, Кидо, Судзуки, Хиранумы, Сакомидзу и других японских политиков, которые опровергают выводы, сделанные Нитце. Как пишет Бернстайн, «Обзор бомбардировок» является «ненадежным руководством».
Японские лидеры знали, что Япония проигрывает войну. Однако поражение и капитуляция — это не одно и то же. Капитуляция — это политический акт. Без двойного шока от атомных бомбардировок и вступления в войну Советского Союза Япония ни за что не бы пошла на капитуляцию в августе.
Капитулировала бы Япония до 1 ноября только при условии вступления в войну Советского Союза и без атомных бомбардировок?
Японский историк Асада Садао считает, что без атомных бомбардировок при одном лишь вступлении в войну Советского Союза «есть вероятность, что Япония не капитулировала бы до 1 ноября». По его мнению, ключевую роль в этом решении сыграла сила шока. Японцы ожидали того, что Советский Союз нападет на них, но атомные бомбы стали для них полным шоком. Бернстайн, напротив, утверждает следующее:
Учитывая колоссальное влияние, которое оказало на ход войны вступление в нее СССР <...> в ситуации, когда Япония подвергалась массированным бомбардировкам зажигательными бомбами и находилась в кольце блокады, представляется вполне вероятным — даже более чем вероятным, — что после вмешательства в войну Советского Союза японцы капитулировали бы еще до ноября и без использования атомной бомбы. В этом контексте можно рассуждать о том, что в 1945 году была «упущена прекрасная возможность» избежать кровопролитной битвы на Кюсю без сбрасывания атомной бомбы, дождавшись вступления в войну СССР.
Ключевым здесь является то, насколько важно было для Японии сохранение нейтралитета с Советским Союзом. Правительство Японии рассчитывало на невмешательство СССР как в военном плане, так и в дипломатическом. С дипломатической точки зрения японцы возлагали на Москву свои последние надежды, пытаясь при ее посредничестве завершить войну. После того как СССР объявил о вступлении в войну на Тихом океане, Япония была вынуждена принимать решение по поводу потсдамского ультиматума. В военном плане стратегия обороны «Кэцу-го» тоже была основана на соблюдении Советским Союзом нейтралитета; именно поэтому Управление военных дел Министерства армии постоянно игнорировало предупреждения Разведывательного управления о том, что советское вторжение неминуемо. Маньчжурия не была списана со счетов, как утверждает Асада: напротив, в военном руководстве были уверены, что Япония сможет, хотя бы на время, сохранить нейтралитет с СССР. Когда советские войска вторглись в Маньчжурию, японская армия была застигнута врасплох. Несмотря на громкие разглагольствования о том, что война должна быть продолжена, советское вторжение подорвало уверенность японской армии в своих силах, проделав неустранимую дыру в ее стратегическом плане. Настойчивые заявления военных о необходимости продолжения войны утратили смысл.
Однако еще большее значение имели политические последствия советской экспансии на Дальнем Востоке. Если бы Япония не капитулировала, логично предположить, что к началу сентября Советский Союз завершил бы оккупацию Маньчжурии, Южного Сахалина, всех Курильских островов и, возможно, половины Кореи. Рано или поздно Советскому Союзу и Соединенным Штатам пришлось бы обсудить вопрос о советском вторжении на Хоккайдо. США могли бы возразить против советской операции на Хоккайдо, но с учетом военной мощи СССР и тех колоссальных людских потерь, которые, по подсчетам американского командования, были бы понесены союзниками в ходе операции «Олимпик», Вашингтон мог бы и согласиться на раздел Хоккайдо, как предлагал Сталин. Даже если бы США удалось отклонить эти притязания русских, остальные завоевания Советского Союза на Дальнем Востоке могли бы вынудить Трумэна в какой-то степени удовлетворить требования Сталина об участии в послевоенной оккупации Японии. Что бы ни предприняли американцы в ситуации с советской операцией на Хоккайдо и послевоенной оккупацией Японии, японское руководство прекрасно осознавало, какими опасностями грозит расширение советской экспансии за пределы Маньчжурии, Кореи, Сахалина и Курил. Именно поэтому в самый последний момент японской политической элите удалось прийти к согласию о капитуляции на условиях Потсдамской декларации, и именно поэтому решимость армии продолжать войну иссякла, и военные сравнительно легко согласились на капитуляцию. Решение о капитуляции было принято Токио прежде всего по политическим мотивам, а не по военным. Поэтому даже без атомных бомбардировок война, скорее всего, быстро завершилась бы после вступления в нее Советского Союза — до 1 ноября.
Капитулировала бы Япония до 1 ноября только в случае атомных бомбардировок и без вступления в войну Советского Союза?
Скорее всего, двух атомных бомб было бы недостаточно для того, чтобы подтолкнуть японцев к капитуляции, до тех пор пока у них оставалась надежда на заключение мира при посредничестве Москвы. Бомбардировка Хиросимы не стала катализатором серьезных изменений во внешней политике Японии, хотя и добавила элемент спешки в попытки партии мира завершить войну. Маловероятно, что и бомбардировка Нагасаки существенно изменила бы это положение дел, если бы в войну не вступил Советский Союз. Предостережения Анами, заявившего, что у Соединенных Штатов может быть еще 100 атомных бомб и следующей мишенью рискует стать Токио, не произвели большого впечатления на участников экстренного совещания японского правительства. Даже после бомбардировки Нагасаки Япония, по-видимому, все еще дожидалась бы ответа из Москвы по поводу миссии Коноэ.
Самым вероятным сценарием представляется тот, при котором Япония, ожидавшая ответа из Москвы, была бы потрясена советским вторжением в Маньчжурию, намеченным на 11 августа, и согласилась бы капитулировать на условиях Потсдамской декларации. Если это так, мы могли бы до бесконечности спорить о том, что именно в первую очередь повлияло на решение Японии о капитуляции: две атомные бомбардировки, предшествовавшие советскому вторжению, или само вступление СССР в войну на Дальнем Востоке, хотя и в этом случае было бы очевидно, что решающим фактором стало именно нападение Советского Союза.
Ричард Фрэнк, считающий, что на решение японцев капитулировать в большей степени повлияли бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, а не вмешательство в войну русских, полагается в своем анализе исключительно на источники того времени и игнорирует послевоенные свидетельства. При этом он особенно подчеркивает важность выступления Хирохито на первом императорском совещании, императорского рескрипта от 15 августа и заявлений Судзуки, сделанных на заседаниях правительства. Этот подход, хоть и замечателен сам по себе, не подтверждает выводов Фрэнка. О том, что Хирохито говорил на императорском совещании про атомную бомбу, нам известно только из дневника Такэситы, который сам на этой встрече не присутствовал. Никто из реальных участников этого совещания не упоминал о словах императора, относившихся к атомной бомбе. В императорском рескрипте от 15 августа действительно говорится о появлении у противника «новой бомбы неслыханной разрушительной мощи», которая стала одной из причин завершения войны, и ни слова не сказано о нападении Советского Союза. Однако во время встречи с тремя маршалами 14 августа Хирохито заявил, что решил заключить мир как из-за атомных бомб, так и из-за вступления в войну русских. Более того, в императорском рескрипте от 17 августа, адресованном солдатам, офицерам и морякам, главной причиной прекращения войны было объявлено именно нападение на Японию Советского Союза, а об атомных бомбах не было сказано вовсе. Если говорить о свидетельствах, относящихся к интересующему нас периоду с 6 по 15 августа, то в двух из них (императорском рескрипте от 15-го числа и заявлении Судзуки, сделанном на заседании кабинета министров 13-го числа) говорится только о факторе атомной бомбы, в трех — только о нападении СССР (фраза Коноэ о «подарке небес», прозвучавшая 9 августа, слова, сказанные Судзуки своему доктору 13 августа, и императорский рескрипт от 17 августа, адресованный солдатам, офицерам и морякам), а еще в семи источниках упоминаются как атомные бомбардировки, так и вступление в войну Советского Союза. Свидетельства очевидцев событий не подтверждают выводов Фрэнка.
Если бы Советский Союз не вступил в войну на Дальнем Востоке, перед Соединенными Штатами встал бы вопрос, использовать ли третью атомную бомбу после 19 августа и четвертую в начале сентября; целями, скорее всего, стали бы Кокура и Ниигата. Трудно сказать, сколько еще атомных бомбардировок потребовалось бы для того, чтобы убедить японское руководство прекратить попытки договориться с Москвой. Вполне возможно, хотя и недоказуемо, что японские «ястребы» настаивали бы на продолжении войны и после третьей, и даже после четвертой атомной бомбы.
Смогла бы Япония выстоять до 1 ноября после семи атомных бомбардировок? Хватило бы у Стимсона и Трумэна решимости на то, чтобы сбросить на японцев эти семь бомб одну за другой? Как повлияли бы эти бомбардировки на японское общественное мнение? Сплотили бы они нацию или полностью уничтожили бы ее боевой дух? Могли бы они настолько ожесточить японский народ против США, что американская оккупация Японии стала бы невозможной? Могло бы это привести к тому, что японцы приветствовали бы советскую оккупацию? На все эти вопросы однозначного ответа у нас нет.
Однако на материале имеющихся свидетельств можно с уверенностью утверждать, что сами по себе бомбардировки Хиросимы и Нагасаки не сыграли ключевой роли в решении Японии о капитуляции. Несмотря на всю разрушительную мощь атомных бомб, этого оказалось недостаточно, чтобы изменить внешнеполитический курс Японии. А вот советское вторжение стало решающим фактором. Если бы СССР не вступил в войну на Тихом океане, японцы продолжали бы сражаться до тех пор, пока многочисленные атомные бомбардировки, успешное вторжение союзных сил во внутренние территории страны или бесконечные бомбардировки зажигательными бомбами вместе с морской блокадой не сделали бы дальнейшее сопротивление невозможным.