Пусть всякий верит моему слову

Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.

Юлий Африкан. Кесты. СПб.: Евразия, 2025. Перевод с древнегреческого, статья и комментарии А. К. Нефёдкина. Содержание

XVI. ПЕРЕХВАТ ЗВУКА

Наиболее зорко из всех видят маврусии и узнают подходящего издали, а слышат они также хорошо, хотя слух имеют более тугой, чем взор. Но зрение у них дальнее из-за практики и природы. К тому же они ведь упражняются в беге, вдыхая самый легкий воздух, и еще воздерживаются от любого горячего и соли, поскольку они являются причинами близорукости. Чтобы спящими не быть когда-либо захваченными и нападение на них врагов не было скрыто ночью, они, подперев себе шею деревянным изголовьем и оставив ухо свободным для слуха, выкапывают небольшую яму и слушают издали как голос, так и самих врагов. Я слышал, что то же самое делают и разбойники западных галатов.

Неподготовленная эта ловля звука. Когда же в большом лагере кто-либо пожелает узнать замыслы своих воинов или секреты врагов, то, выкопав глубокий колодец, пусть опустит туда того, кого хочет, закрыв отверстие случайным плащом. Ничто не скроется от посаженного там, но он, словно предсказывающий, тебе опишет сказанное или услышанное. Пусть всякий верит моему слову: один, опущенный вниз, ловит далекий звук, а другой — чтобы темной ночью увидеть что-то из скрытого на земле, без огня, конечно. Ведь более высокий воздух наполнен звуками, а простая земля препятствует зрению плотностью и шумом звук притупляет.

XVII. БОДРСТВОВАНИЕ

Усыпляют поэты Зевса, побежденного Герой и Гипносом, чтобы или передохнули эллины, или Гераклу навредить. Останавливают же они часто и реки. Но вот и мы сами поражены, как замирает ночью течение, так, что кто-то сказал, что нашел воду заснувшей. И у ветров же более спокойно дыхание ночью. Следовательно, Гипносом и они быстро успокаиваются. Ведь излишне говорить, что и герои пойманы прилетом Гипноса. Он повелевает всеми людьми, птицами, растениями, источниками, ветрами, богами, всеукрощающий, усыпляющий и освобождающий души от тел. Брат же его — Танатос, а товарищ — Каматос, которые тостуют сами за себя, за дурные обстоятельства у собирающихся спать.

Так, вождь-илионец предполагал поймать ахейца, «удрученного скучным трудом и дремотой», но тот противопоставил равное тем усердие. А во сколько оценили бы фракийцы бодрствование Реса, их благородного царя, преданного трудом и сном? Никто не устрашился его прекрасной паноплии, не испугался быстрых коней. А надежду на сколько успехов разрушил именно сон на один час? Дошла оттуда стратегема до более поздних времен: при показном бегстве оставляют много вина в лагере преследующим врагам, чтобы если даже кто-то и не уставший, но и выпивший заснул бы, а напавшие ночью с разных сторон убивают вскакивающих спящих. И паника же часто в лагерях порождается устрашающим сном. Мы сожалеем о судьбе людей! Давайте ослабим ущерб от ненадлежащих снов страданием демонов! Силена нашел спящим и связал царь-фригиец, а сатира же — другой удачливый вождь. А я не считаю себя недостойным почестей равных тем! Те схватили демонов земными и спящими внизу, а я стремлюсь поймать связавшего тех! Гипноса желаю сделать подвластным моему опыту, чтобы у одного меня этот повелитель и всеукротитель поселился. Пусть бодрствует вместе со мной и совещающийся царь, и караулящий воин, и утомленный знатный! Я противостою тебе, Гипнос! Как ты против всех, так и я против тебя буду командовать!

Есть животное крылатое, перепончатое, обитающее в сумрачных местах, из кладущих яйца крылатых <единственное>, вскармливающее потомство молоком. Ее высушенная и зашитая в ладанку голова делает надевшего бессонным, пока он это носит… Извлекши же из нее еще живой целое крыло, кто-либо пусть использует его в качестве ложки для зачерпывания напитка: редко — для недолгой бессонницы, а часто и обеими крыльями, ежели кто-либо нуждается в длительной. А если кто-либо воспользуется этим напитком чрезмерно, останется совсем бессонным. А если ты желаешь как-то пошутить, наслав бессонницу, отделив голову от живой, зашей ее в подушку, на которой обычно он спит. Он же не заснет, словно привязал ее к себе целую, ведь она таким образом сохраняет и носящего ее вовсе бессонным.

Ты дитя ночи, о Гипнос! Птица ночи тебя побеждает. Хотя ты и оказываешься крылатым, я тебя укрощу другим крылом! Такие сочетания Пасифеи с Гипносом: бодрствующим — Эрот, а порука — похищение Герой этого крыла. Почему же такое удивление, если и его взята у Харит Гера? Ведь и у Афродиты она позаимствовала кесты.

Итак, если ты уже узнал по признакам это животное (ведь оно представлено весьма ясно и понятно), ты быстро одобришь его. А если нет, в конце найдешь его лежащим в пятиугольнике 9, против нот энгармоничного лидийского лада средних [у последних же оно есть], пи и повернутой сигмы.

XVIII. ДЛЯ БИТВЫ ПРОТИВ СЛОНОВ

Большой выгодой считали древние использование слонов в битвах: они поражали непривычных коней и мужей первым появлением и сами, нося башни, наводили ужас, словно перед фалангой стена шагала. И крик их пронзителен, и невыносим натиск. Ведь и их бивней вполне достаточно для сокрушения любой толпы, и подходящие наконечники прикрепляли для увеличения их размера, и большинство слонов защищали широкими панцирями, а зверям давали и дротики для метания хоботом.

Фаланга слонов была подвижной — всемерный вид превосходства на войне: выпуск массы стрел размещенными выше мужами, непобедимые в ногах животные, а спереди — лишь бегство врагов. Битва не на равных, слона надо осадить! Сокрушенные же толпы, всякий раз, когда синаспизм был разорван, легко доводили до гибели нарушенный противниками строй, как если бы корабль, поломанный небольшим ударом медноустной триеры, был разрушен любым всколыхнутым прибоем. Кто выдержит ношу от разрушенного утеса? Боевой слон является видом горы: опрокидывает [вид], сбрасывает, разрушает, уничтожает, не пренебрегает же ничем находящимся рядом по способу благородных зверей. Схватив же хоботом и коня, и мужа, и колесницу, бросив их с силой и перевернув, тянет к своим ногам и, опершись коленями, сокрушает, вполне ощущая собственную тяжесть, а тогда еще и более тяжелый от добавления башен, так, чтобы кто-либо был задавлен не одним слоном, но погублен большим соединением веса.

Как кому-либо защищаться от неодолимого зверя, снаряженного и многими преимуществами от природы, и уловками людей? Он опрокидывает стоящего,  бегущего бросает, упавшего раздавливает, коня устрашает, колесничих из башни забрасывает. Поэтому сперва нужно противопоставить слонам легких дротикометателей и лучников <и> более не выстраивать против них конницу, чтобы войско не было приведено в замешательство <страхом> коней из-за их непривычности к слонам. Страшно же шуметь трубачам, чтобы ослабить угрозу от рева зверя, противопоставив ему звук инструмента. Поэтому пельтасты пусть целятся в слона, не используя ошибочную мишень, а лучники пусть метают огненосные копейца в башни. Ведь окажись стрела вонзенной, этого достаточно для совершенной погибели слона. Ведь зверь, почуяв пламя и устрашившись опасности огня, стряхивает установленные брустверы, так что кто-либо уподобил это падающей башне разрушаемого города. А если он в незащищенную часть ранен, теперь он боится врагов, повернув же на своих друзей, более опасно свирепствует. Ведь как горное пламя или стремительный поток, так особо осерчавши, убивает, ранит, губит, низвергает, топчет и ненавидит даже самих мертвых, нагромождает трупы и преграждает пути бегущим, словно отплачивая друзьям за то, что так из-за тех страдает.

Однако я лучше рекомендую сначала не подступать к слону и в одном месте не приближаться к этой преумноженной опасности, а предупредить его угрозы, натиски, битвы, падения, ведь и пав, он, окруженный, уничтожит многих. Куются триболы железные, острые, прочные, массивные. Эти триболы на пути зверей густо разбрасываются изображающими отступление [стоящими внутри], и, попранные, они останавливают слона, впиваясь в кожу ног. Ведь он своей массой и других топчет, а сам побеждается этим же, наступая всей своей массой. А от этого двойное преимущество: ведь или пострадав, он уничтожает своих, унимающих невыносимо страдающего, <или>, не могущий стоять, со всей своей массой падет.

Итак, вся добыча из войн почитаема, более почитаемую <а> из всех приносит слон. Ни щит стратега, ни панцирь убитого знатного врага не являются такой честью для победившего царя, как живой захваченный слон или трофеи от слона.

XIX. ЧУДЕСА ЗЕМЛЕДЕЛИЯ

Тут, конечно, не будут пропущены и везде одинаковые земледельческие дела, ведь они будут иметь некую пользу и для воюющих. Блаженно плодородную землю в мире обрабатывать, снимая разнообразные плоды в разные сезоны, собирать, жать, срывать, получая обильное богатство с одной местности, не нуждаясь в иноземном добре и не ожидая дальних продуктов. Нынче же <все местности не приносят> всё: одни из-за чрезмерности холода выращивают лишь зерновые, другие, песчаные, собирают виноград или оливки; одни широко же раскинутые равнины производят и приносят немного вина, а другие — лишь плохое. Поэтому давайте предоставим средство для обоих таких случаев: изыскать несуществующее вино, а плохое превратить в лучшее.

Пусть будет десятикратная с водой мера вина, затем пусть кипятится на большой огне пока десятая часть смеси не испарится. Убывание воды происходит, а выгода сделавшемуся лучше вину — качество, которому пламя — мать. Это выполняя, древние выразились, что Диониса огонь повивал.

А те, кто не имеет виноградных лоз и не осчастливлены плодами от этих растений, имитировали вино из других растений: приготовлением или семян, или плодов, или сочетанием корней, отвергая питье чистой воды. Так, пьют зитос египтяне, камон — пеоны, кельты — кербесию, сикеру — вавилоняне, ведь Дионис, осерчаясь, покинул их и ничего не дал тем виноделам, лишь одним земледельцам-эллинам сохраняя победные дары [хвастливая речь]. Давайте подражать Дионису, давайте выпьем за здравие людей без кисти винограда! Знаю другие плоды творцов вина.

[Приготовление вина]. Итак, вот приготовление вина: 1 мина сушеного инжира, 3 хоя чистой морской воды, 2 пучка солодки. Нарезав корни солодки, брось их в горшок и затем снова части из фиг и корней поочередно разложив до трех раз, тогда и заливай морскую воду [под сосудом пусть будет примерно два пучка конского укропа], и позволь вымочиться 5 дней, и вылей через сито [и пусть оно будет сладким]. Затем добавь ту же меру сладкой воды, позволь вымочиться 5 дней и, процедив его, смешай с первым. Затем, закрыв, поставь в тень, и вино будет прекрасным.

А если, залив воду, позволишь к этим дням еще 7 дней вымачиваться и, просеяв, бросаешь выжимку из горшков, и, закрыв вплоть до десяти дней, [приготовление уксуса] сделаешь уксус [а делай его зимой]. И самим уксусом не следует пренебрегать. Уксус умножается, если, отварив свеклу, бросишь в хой воды 4 драхмы критской солодки и, сварив, бросишь еще 1 драхму эллинского щёлока. В этом приготовлении смешивается с 1 мерой уксуса воды вдвойне. Любой же укус усиливается, когда к метрету уксуса примешивается 5 драхм перца наравне с можжевельником. Итак, это касается одной порчи вина — ожидание медленное и нежелательное для земледельца; и я знаю, что уксус наскоро понуждаем к производству разнообразными занятиями, особенно когда вино уже прокисло и изменилось к худшему. Ведь одни бросают в него поджаренный ячмень, другие же — обожженный черепок, а иные — железо. Часто же бросается и мед. А я произведу уксус естественный и сладкий, приносящий пользу и удовольствие без убытка вина. Ведь достаточно выжатых виноградных косточек. Вместе с выжимками они замачиваются в воде, чтобы вода приняла качества сусла. Затем брошенное в чан поджигается и кипятится вплоть до половины объема, и охлажденное в другую емкость переливается. Итак, он изменяется, поскольку смешан с водой, но остается сладким, поскольку сусло сварено.

Можно же cделать уксус и без грозди винограда. Сосновые прошлогодние созревшие шишки смажь жидкой смолой и обжигай вплоть до сожжения смолы. Затем их все пером натри медом. Пусть же будет вода в большом сосуде, а шишек примерно по десять на каждый хой воды. Бросив их в жидкость, кипяти пока не размягчатся; в сосуде же пусть недостает 6 котил. Плотно закрыв его, позволь простоять три дня на солнце; затем, открыв, отдели сколько пожелаешь уксуса, и влей столько же воды. Таким образом на долгое время ты будешь иметь неисчерпаемый уксус.

[Приготовление оливкового масла]. Следует позаботиться именно об оливковом масле. Иберийское готовится вот как: горсть листьев дикой оливы и 4 драхмы сухого пажитника, одна полыни и 2 драхмы запеченного винного осадка, которое римляне называют «фекла». Все нарезав и сделав колобок размером с кулак, затем завернув в тряпку, положи в горшок и спустя девять дней черпай для использования.

И истрийское масло можешь получить, нарезав зеленые листья горького миндаля, сделав колобок, бросив в емкость, перемешав и оставив настаивать.

Фисташковое же масло приготовляется таким образом: зрелый плод фисташки, брошенный в ступку, разделяется деревянным пестом. Затем это разливается в сосуды; надолго вымочив в кипящей воде и пропустив через плетенку, его отжимают. Некоторые же, нарезав и замесив с водой, ставят их в печи до тех пор, пока не закипит, и так отжимают.

Именно же терминтиновое масло приготовляется схоже с фисташковым. Другие же, нарезав плоды, бросают их в посуду, имеющую немного налитой воды; затем варят и снимают маслянистую пленку. (Полезное оливковое масло опускается на дно горшка, когда туда положили зеленый укроп и соль.)

Оливковое же масло, черное и мутное, ты очистишь вот так: один фунт щелока запеча, нарезав, просеяв, брось  в горшок.

А ежели желаешь сделать его и в виде незрелого масла, то, нарезав кору и листья дикой оливы, делай колобок и весом в фунт брось его в горшок.

А ежели, которое я сперва сказал, иберийское масло (именное которое мы именуем «испанским») пожелаешь сделать, то в сидеское совсем прозрачное масло брось, нарезав листья дикой оливы; завязав в подходящее полотно и подвесив, позволь вымачиваться сколько желаешь дней. И таким образом оно приобретет иберийское качество.

Ты же сможешь восстановить мутное масло, влив его в сосуд с широким горлом, поставив на постоянном солнце и довольно посыпая запеченной солью для нового разогрева. Когда же оно осядет, перенеси в сосуды.

Зловонное же масло сможешь восстановить так: нарезав зеленые оливки без косточек около полухойника, брось их в метрет масла. Поставив же на солнце и достаточно подогрев, затем вынув положенное, перелей в большое количество сосудов.

И из телячьего жира можно получить масло и даже непахнущее масло. Из колимбад <…>  хоев похлебки вбрось в медный котел и 10 мин жира в плетенку [в корзину]. Пусть же будет тяжесть, чтобы он не всплывал на поверхность, — положенный камень, и разжигай снизу слабый огонь. Вынув же еще кипятящееся, сразу брось в недавно опорожненный горшок для масла. Остаток же растопленного жира процедив ситом, вбрось в сосуд и, отделив его, оставь на 20 дней. После чего теперь используй.

Но и гарос из одной меры чистой соленой воды и двух — сладкого вина. Из Лидии превосходный происходит гарос, именуемый «соккиос», который более всех гаросов хвалят. Из так называемых абдомионов десять ксестов и ливийского сока из Ливии Счастливой (именно который местные зовут «фритон») столько же, связку критской душиницы  и римское яблоко (называемое «орбиклатон») разбавляя вместе с одиннадцатью котилами меда, вари с фиговым побегом в течении трех дней, по три часа в каждый день на слабом огне; и тот будет готов.