Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Валериан Альбанов, Александр Конрад. Тайна пропавшей экспедиции: затерянные во льдах. М.: КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2023. Содержание
Среда, 4 июня
И вчера, и сегодня продолжает дуть сильный ветер. Метель и мокрый снег. Погода такая, про которую говорят, что «хороший хозяин и собаки не выгонит на двор».
Сыро «на дворе», сыро и в палатке у нас. От долгого проживания на одном месте под палаткой снег и лед подтаивают, и вода копится в образовавшейся яме. Третьего дня мы переставляли палатку на новое место, но сегодня опять у нас мокро. Подстилки под нами, малицы, совики и даже наша одежда намокли, хоть выжми. Озябшие, сидим мы в своей палатке, словно обложенные компрессами, и мрачно молчим. Таково влияние погоды. Просушить наше имущество в такую погоду нечего и думать, и мы только переодеваем малицу задом наперед и жмемся поближе к нашей печке. Эта новая печка сделана у нас по образцу утопленной: она так же, как и та, страшно много требует топлива, так что тюленей только добывай. Хорошо хоть то, что в полынье, у которой мы стоим, тюлени «выстают», несмотря даже на плохую погоду, и, когда топливо понадобится, оно у нас будет. Всех лучше у нас стреляет Луняев. Он стреляет прямо артистически, и многими уже тюленями мы ему обязаны. По тюленю стрелять трудно. Слишком неожиданно он покажет ненадолго свою голову, и слишком мала и подвижна эта мишень-голова. Убить же тюленя на воде можно только разбив ему череп. Тогда тюлень, если он достаточно жирный, остается плавать на поверхности воды. Вообще, тюлень очень «крепок на рану». Если вы даже очень тяжело раните его, когда он лежит на льду, он все равно уйдет в воду. Но мы мало видели их лежащими на льду и ни одного не убили.
Сегодня, когда я вышел из палатки посмотреть на горизонт, на другой стороне полыньи увидел неожиданно медведя. Он тоже заметил меня и, подняв голову, с удивлением следил за мною. Я сделал вид, что испугался, и стал прятаться за ропаки, надеясь, что он подойдет поближе, но медведь этот был осторожный и ближе подходить не желал или не желал вымокнуть в полынье.
А иногда нам удавались такие уловки. Медведь, видя, что от него прячутся и стараются уйти, начинает осторожно подкрадываться, тоже скрываясь за торосами и отдельными ропаками. Такая взаимная охота друг за другом часто была гибельна для медведя, так как тогда можно подпустить медведя очень близко и стрелять наверняка. Если же идти на медведя открыто, смело, то медведь обыкновенно после некоторого внимательного изучения невиданного существа, человека — причем он усиленно поводил своими тремя черными точками и втягивал воздух — бросался наутек. Это животное тоже «крепкое на рану». Еще на судне у нас бывали случаи, когда медведь с перебитыми задними ногами, а может быть и хребтом, волоча заднюю половину тела, удирал на передних ногах. От ярости он оборачивался и грыз свои задние ноги, взрывал снег и лед, но продолжал уходить. Были медведи, в которых мы находили потом по 12 ран и все раны промысловыми пулями, т. е. разрывными, которые при попадании в кость дробят ее на мелкие куски, а при вылете делают громадное отверстие. В таком положении к медведю близко подходить опасно, хотя бы он и казался уже обессиленным. Неожиданно, отдохнув и набрав силы, он делал страшный скачок, который едва не стоил жизни одному нашему матросу на «Св. Анне». Обычно же медведь очень труслив и всегда убегает, и убегает быстро, почти не завязая в глубоком снегу; несерьезная рана только заставляет его прибавить ходу. Когда медведица не одна, а с одним или двумя медвежатами, она становится еще осторожнее, и подойти к ней на ружейный выстрел труднее.
Очень любопытная картина, когда медведица, удирая, переправляется через полынью по тонкому льду. Она ползет на брюхе, широко раскидывая толстые лапы, и медвежата, как лягушки, очень комично во всем подражают ей. Хотя медведи очень хорошо плавают и ныряют, но в холодную погоду зимой предпочитают переправы по тонкому льду, не желая мокнуть. Но один раз мы были свидетелями, как удирающий медведь на большой полынье, покрытой тонким льдом, пробил лед, нырнул и, пройдя подо льдом большое расстояние, пробил головой лед, показался на несколько секунд только для того, чтобы оглянуться на погоню, после чего опять нырнул и вышел у края полыньи на толстый лед.
Ни вчера, ни сегодня определиться мне не пришлось, но нас продолжает нести на SSW, в чем я убедился, вытравив в воду линь с грузом. Заметил я, что полыньи периодически то сжимаются, то разводятся в определенное время. Теперь уж я уверен, что вся эта перестановка льда есть дело приливов и отливов, которых раньше, когда мы были далеко в море, заметно не было.
К вечеру погода стала утихать. Два человека отправились искать ушедшего медведя, но только я думаю, что из этого ничего не выйдет.
Намереваемся распрощаться с одними нартами и одним каяком, так как они пришли положительно в негодность: поломаны вдребезги. Мы пробовали и убедились, что в трех каяках можем поместиться все 10 человек, а если два из них еще связать вместе, то не страшны никакие волны. Провизии же у нас, не считая медвежьего мяса, осталось только 12 мешков сухарей, т. е. 6 пудов, фунта 3 соли и фунта 4 бульона Скорикова. Затем идет теплая одежда, лыжи, посуда и самая наша драгоценность, вся наша надежда — патроны и оружие. Сейчас воспользуемся поправившейся погодой и начнем сушить на ветру нашу намокшую рухлядь и сушиться сами. А то даже противно сидеть в этих «компрессах».
Четверг, 5 июня
Погода меняется: северный ветер затих и потянул слабенький S. Опять настала та туманная или мглистая погода, тот какой-то особенный матовый свет, казалось бы и несильный, при котором так невыносимо болят глаза. Все предметы, даже близкие, рисуются, словно за кисейной завесой, иногда даже двоятся, ни на что нельзя смотреть пристально широко открытыми глазами, а только прищуренными, и то поминутно давая им отдыхать. Временами горизонт расчищается, солнце кажется за облаками матовым шаром, и мне удалось взять его высоту.
Опять приходится удивляться быстроте дрейфа на юг, широта получилась 81°9′. Не буду особенно доверять сегодняшнему определению: во-первых, болят глаза, а во-вторых, горизонт все же неясный.
Около 4 часов, при мглистом же горизонте, на OSО от места нашей стоянки я увидел «нечто».
Не могу сказать наверно, что это такое. По крайней мере, землю я не так представляю себе. Это были два белых или даже розоватых облачка над самым горизонтом. Они долго не меняли ни формы своей, ни места, пока их не закрыло туманом. Не понимаю, что это такое; я даже ничего не говорю про виденное мною своим спутникам. Слишком часто приходилось нам ошибаться за два месяца нашего скитания по льду и принимать за землю и облака, и отдаленные торосы.
Кажется, никогда еще не были мы окружены таким количеством полыней, разводьев и каналов, как теперь; они ежечасно меняются, то зажимаются, то раздвигаются, меняют свое направление, но все покрыты мелкобитым льдом — «кашей», — и плыть по ним невозможно. Кругом на горизонте много «водяного неба» или черноты, но больше всего этой черноты на О и на W. Много летает нырков и визгливых белых чаек. Ох, эти чайки! Как часто по ночам они не дают мне заснуть, суетясь, ссорясь и споря между собою около выброшенных на лед внутренностей убитого тюленя. Они, как злые духи, кажется, следят за нами, издеваются над нашим положением, хохочут до истерики, визжат, свистят и едва ли не ругаются. Как долго буду помнить я эти крики чайки белоснежной, эти бессонные ночи в палатке, это незаходящее солнце, просвечивающее сквозь полотно ее, если когда-нибудь доберусь до берега. Дна мы не достали и сегодня, хотя два раза бросали лот. Линь неизменно показывает, что лед движется на S. К вечеру опять подул N ветер. Что же, давай бог! Лучше на юг, чем обратно на север!
Пятница, 6 июня
Оказывается, что вчера при определении я не ошибся. Сегодня полуденная высота при великолепном горизонте дала широту 81°. Удивительно, но это так. Таким образом, выходит, что за неделю нашей стоянки на одном месте мы продрейфовали со льдом на юг на целый градус. Пожалуй, это даже слишком много для того, чтобы объяснить движение льда на юг только северными ветрами. Трудно предположить, чтобы лед, под влиянием только одного ветра, в продолжение целой недели двигался по 8,5 мили в сутки. Насколько я помню, такого быстрого движения не было на «Св. Анне». Нет, здесь не обошлось без течения, это мое мнение.
С уменьшением широты до 81° еще настойчивее является вопрос: где мы? Я уже решил, что мы дрейфуем западнее Земли Франца-Иосифа, иначе пришлось бы весь дрейф «Св. Анны» отнести слишком далеко на восток, чего быть не может. Итак, мы действительно покинули судно на 60-м меридиане, и после этого, во время нашего страшно медленного движения на юг до 82-й параллели, нас сильно снесло на W, чего и надо было ожидать. Но на моей карте Земля Александры показана немного севернее 81-й параллели, так что если бы мы не проходили еще западнее этого западного острова архипелага Франца-Иосифа, то теперь должны были бы быть вплотную прижаты к его берегам. А между тем мы не видим даже ничего похожего на землю и дна достать не можем своим 100-саженным линем. Остается, значит, только два предположения: или моя карта ни к черту не годна, или мы дрейфуем где-нибудь между Землей Александры и Шпицбергеном, причем уже миновали Землю Гилис, не повидав ее. Что вероятнее, трудно сказать. Может быть, даже оба предположения верны. Во всяком случае, очень возможно, что нам не удастся «ухватиться» за Землю Александры, и тогда прощай мечты о мысе Флора, о Джексоновских постройках и о провизии, может быть, случайно сохранившейся там. Тогда, значит, прямым рейсом до Шпицбергена? Не придется мне следовать по предписанию, полученному от Брусилова, а по божьему соизволению. Пословица недаром говорит: человек предполагает, а бог располагает. Но хватит ли у нас энергии следовать прямо до Шпицбергена? Успеем ли мы в этом году? Выдержат ли каяки и нарты этот путь? Посмотрим!..
Ветер к вечеру перешел в NW четверть и посвежел до 6 баллов. Замечаем, что в полыньях начали «выставать» тюлени более крупные, чем раньше, но убить этих крупных не удалось ни одного, слишком они осторожны. Нырки и неугомонные белые чайки, эти истеричные существа, летают круглые сутки. Сегодня уничтожили четвертый каяк и самые поломанные нарты. Пойдем дальше на три «подводы». Маловато остается у нас сухарей, маловато.
Суббота, 7 июня
Стоим и сегодня на старом месте. Это у нас тоже нечто вроде Нансеновского «лагеря ожидания». Только вопрос, дождемся ли мы чего-нибудь, а если дождемся, то чего? Ветер NW, 5 баллов. Это хорошо: пусть нас прижимает немного к О. Погода пасмурная, и идет мокрый снег. Снег стал сильно таять и оседает целыми пластами. Сверху он становится плотным, и идти по нему было бы недурно, если бы знать, куда идти, если бы не этот так безобразно поломанный лед, если бы не эти бесчисленные каналы и полыньи. На горизонте кругом много черноты, и лед в сильном движении. Я не уверен, кажется мне только или это и на самом деле так, будто лед, находящийся от нас на О, отстает в своем движении на S от нашего льда и от лежащего западнее. Сегодня убили в полынье тюленя, который, по общему приговору, был больше всех убитых нами как в пути, так и на судне. Я попробовал его приподнять, и он весил не менее 4 или 5 пудов. Похлебка из него вышла чудесная. Стаи нырков становятся все многочисленнее, и сегодня вечером я видел стайку в 15 штук, пролетевшую на север. Куда они, глупые, летят, чего им там надо в этой пустыне?
Я всех этих птиц называю нырками только потому, что они, будучи издали похожи на уток, на самом деле не утки, но в то же время и не нырки, которых я знаю.
Эти, которых мы видим, черного цвета, шейки у них короче утиных и клюв не утиный, а острый, как у вороны. Грудь у них и брюшко белые. Одни из них величиною с утку, а другие много меньше. По виду же маленькие очень похожи на больших, так что мы сначала даже их принимали за молодых; разве что клюв у маленьких покороче и потолще и не так похож на вороний, как у больших. Большие, если ранены, то кричат даже как-то по-вороньи. Маленькие, когда сидят стайкой, то очень мило щебечут и страшно подвижные существа. Чайки попадаются трех пород, но преимущественно белые, очень скандальные, шумные существа, не дающие нам спать ни днем ни ночью.
Сегодня не удалось взять высоты солнца. Лот бросали два раза, но дна не достали; линь показывает на N. Теперь я стал замечать, что линь показывает наше движение не точно по ветру, а в сторону. Положительно, мне кажется, что здесь есть постоянное течение.