Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Александра Стайн. Страх, любовь и пропаганда. Механизмы влияния в сектах и тоталитарных системах. М.: Альпина Паблишер, 2024. Перевод с английского Ивана Богданова. Содержание
Дезорганизация привязанности, как правило, влечет за собой контролирующее и агрессивное поведение, а также нерешительные отношения со сверстниками. С ней связан страх быть покинутым — его еще называют основной характеристикой абьюзивной личности. Однако существует множество различных видов дезорганизации: одни ведут к более агрессивным и доминирующим формам поведения, а также к экстериоризации, другие — к более пассивному и подчиняющемуся поведению и интериоризации.
Вернемся к теории привязанности. Я считаю, что тоталитарные лидеры страдают от особой формы проблемной привязанности — той, которая чаще всего возникает у преимущественно отвергающего подтипа (у детей эта привязанность известна как избегающая). Среди детей этот подтип привязанности в основном встречается у тех, для кого характерны расстройства поведения — агрессивное, контролирующее, пунитивное (наказывающее). В исследованиях на эту тему говорится, что такие дети подвергаются плохому обращению со стороны родителей и особенно часто оно выражается в контролирующем физическом насилии. Эта враждебная (контрольно-пунитивная) форма дезорганизованной привязанности развивается вследствие пребывания в жестокой, опасной и контролирующей среде: такой подход к воспитанию еще называют «агрессивное самореферентное воспитание». Реакция детей на подобную ситуацию заставляет их самих становиться агрессивными и контролирующими по отношению к другим. Без помощи надежной или хотя бы организованной привязанности такая жизнь может привести к передаче тех же качеств следующему поколению:
Воспитатели, враждебно настроенные по отношению к тем, за кого отвечают, по всей видимости, пытаются справиться с невыносимым чувством уязвимости посредством отрицания собственного страха и беспомощности. Для этого они подавляют осознанное восприятие эмоций, связанных с уязвимостью, и начинают постоянно контролировать отношения других людей. С точки зрения поведения родители из этой категории зачастую прибегают к принуждению или подавлению злости ребенка для восстановления дисциплины. Также они часто поощряют преждевременную самостоятельность своих детей. И ученые, и психологи нередко отмечают в подобных семьях доведенные до крайности попытки контролировать поведение ребенка, которые впоследствии выливаются в циклы взаимного контроля и негативной аффективности между родителями и детьми.
Следующие примеры хорошо показывают процесс передачи плохих качеств у тоталитарных лидеров.
Согласно свидетельству близкого знакомого лидера праворадикального политического культа Линдона Ларуша, в юности тот был «изгоем», его травили в школе, но он отвечал на это лишь «злобными ругательствами»: «Его отец, Линдон Ларуш — старший, впадал в ярость даже из-за самых незначительных проступков Лина, а затем буквально избивал его». В 17 лет, после очередного случая рукоприкладства, юноша сбежал из дома. Сам Ларуш описывал себя в детстве следующим образом: «Я был несносным ребенком. Я был не то чтобы гадким утенком — скорее противным утенком». Дэвид Кореш, лидер секты «Ветвь Давидова», признавался, что в детстве он подвергался жестокому обращению, а в раннем возрасте сам испытывал проблемы с поведением и имел агрессивный характер. О Дэвиде Берге, лидере секты «Дети Бога», говорили, что в детстве он стал жертвой сексуального и психологического насилия.
Алис Миллер в свое время описала физическое и эмоциональное насилие, пережитое Гитлером в детстве. В своей работе она цитирует более раннее исследование, в котором рассматривался конкретный эпизод насилия:
Много лет спустя он рассказал своей секретарше, что прочел в одном приключенческом романе, что превозмогание боли — признак истинной храбрости: «Я решил, что в следующий раз, когда отец будет меня пороть, я не издам ни звука. И когда настал этот момент — до сих пор помню напуганную маму, стоявшую за дверью, — я тихо терпел и считал удары. Мама подумала, что я сошел с ума, когда я улыбнулся и гордо сказал, что отец ударил меня целых тридцать два раза».
Такое хладнокровие и самоконтроль характерны для людей с дезорганизованной/избегающей привязанностью, и зачастую они влекут за собой травлю, насилие в отношении партнера и контролирующее поведение во взрослом возрасте. Все эти черты дезорганизованного/избегающего лидера могут при наличии соответствующих условий проявиться в принудительных и насильственных действиях, осуществляемых по приказу лидера внутри группы или самой группой. Этот набор характеристик совпадает с признаками психопата, к которым относятся уплощенный аффект, отсутствие эмпатии, чувство вины или раскаяния, поверхностное очарование, эгоцентричность, склонность к манипуляциям, обману, мания величия и черствость в межличностных отношениях.
Дэниэл Шоу называет таких лидеров напыщенными, высокомерными, «травмирующими нарциссами», которые сами пострадали от психологической травмы развития (детской травмы):
[Они] настолько искусно открещиваются от противной им [собственной] зависимости от других и неполноценности, что благодаря этому им удается создать воображаемый мир, в котором он высшее существо, не нуждающееся ни в чем, что оно не способно обеспечить себе само. Чтобы постоянно поддерживать уверенность в собственном превосходстве, они используют значимых других, которых могут заставить подчиняться.
Далее Шоу описывает, как «травмирующие нарциссы» прибегают к методу кнута и пряника для контроля и эксплуатации последователей с последующим подавлением их субъективности, их способности оценивать окружающую действительность, а значит, и возможности действовать в собственных интересах.
В своей книге «Утрата реальности» (Losing Reality) Роберт Джей Лифтон рассказывает о тех, кого называет «ментальными хищниками», — в особенности это касается Дональда Трампа. Говоря о Трампе и подобных ему, Лифтон определяет их как «поставщиков созданной ими солипсистской действительности». Это значит, что они пытаются «завладеть реальностью», чтобы полностью определять ее в соответствии с личным опытом, потребностями и своим «я». В случае успеха они преподносят себя как мессию, создают многообещающий образ гаранта абсолютной безопасности для тех, кто последует за ними. В 2019 году Стив Хассен тоже написал книгу о Трампе, которая так и называется — «Культ Трампа» (The Cult of Trump). В ней он описывает культовые элементы президентства Дональда Трампа, исходя из его манеры поведения и стремления контролировать информацию, эмоции и мысли.
Некоторое понимание того, что происходит в сознании у таких людей, можно получить с помощью ментализации. Люди, обладающие надежной привязанностью, способны ментализировать — то есть при взаимодействии с другим человеком они способны одновременно воспринимать то, что происходит в его собственном сознании, и представлять себе то, что происходит в сознании другого человека. «По сути, ментализация предполагает, что человек одновременно чувствует и думает о чувствах», причем как в отношении себя, так и в отношении собеседника. Следовательно, те, кто способен к ментализации, умеют контролировать свои эмоции и предпочитают «договариваться, а не ссориться».
Однако дезорганизованный лидер вследствие жестокого воспитания ведет себя иначе:
Под одновременным давлением потребности в утешении со стороны другого и потребности сбежать от его же жестокости он теряет способность понимать свое психическое состояние и эмоции других. И тогда люди становятся для него лишь объектами или «организмами», а не цельными, подлинными и значимыми личностями.
Тоталитарные лидеры, как и психопаты, не способны понять и осмыслить собственное психическое состояние. Что интересно, одна из двух областей мозга, участвующих в ментализации, — орбитофронтальная кора, та самая часть мозга, которая отвечает за осмысление эмоций и отключается при диссоциации и посттравматическом стрессовом расстройстве. Я также предполагаю, что ее функция деактивируется во время промывания мозгов.
Итак, тоталитарные лидеры не способны оценить собственное психическое состояние. Зато у них наблюдается поразительная способность понимать психическое состояние других людей — во всяком случае настолько, чтобы контролировать своих последователей. Они понимают, что происходит в сознании подчиненных, не благодаря эмпатии, а благодаря своей потребности в контроле. Таким образом, это проницательность без эмпатии. Поскольку они требуют от других безусловной и односторонней привязанности, люди для них становятся объектами, с которыми стоит взаимодействовать исключительно ради удовлетворения собственных потребностей. Исходя из собственного опыта, в рамках которого они постоянно переживали одну и ту же динамику «любовь — угроза — неразрешимый страх», они считают естественным выстраивать все дальнейшие отношения на основе этих же процессов. Так как у них самих не было надежной привязанности, «запасного выхода» (Миллер называет это наличием «доброжелательного свидетеля»), им понятна необходимость препятствовать формированию надежных и безопасных привязанностей как у последователей с ними, так и между самими последователями. Это важно для укрепления их власти.
Потребность лидера в привязанности возникает из-за его сильного страха одиночества, страха быть покинутым. И я считаю, что именно эта потребность — даже в большей степени, чем жажда материальной выгоды, — становится его основной движущей силой. Контролируя своих последователей, тоталитарные предводители получают контроль и над разнообразными ресурсами: это и финансовая поддержка, и бесплатный труд, и политическое влияние, и удовлетворение сексуальных потребностей... Однако я полагаю, что на деле эти преимущества не более чем побочный продукт фундаментальной мотивации, то есть поиска безусловной привязанности. Желание контролировать других, чтобы обеспечить для себя эту безусловную привязанность, — единственная черта, которую мы видим у всех тоталитарных лидеров: далеко не каждый стремится к материальным ресурсам за счет своего доминирования над последователями. Но, разумеется, после того как им удалось сформировать у последователей привязанность к себе и получить над этой привязанностью надежный контроль, они получают и все перечисленные преимущества.
Тоталитарные лидеры стремятся приковать последователей к себе, сжать их в удушающих объятиях, чтобы избежать ужаса изоляции. Наглядный пример такого поведения — Отто Мюль, лидер коммуны и культа «художественной терапии» в Фридрихсхофе в 1970–1980-х годах. Конец этой группе пришел в 1991году, когда Мюля посадили на семь лет в тюрьму за педофилию. Мюль признавался, что основал коммуну после развода, когда его семья «распалась». Он приглашал людей пожить у себя в квартире, чтобы ему «было не так одиноко... Все дело в одиночестве — вот так все легко и просто объясняется. Меня не волновали какие-то большие идеи».
Но, для того чтобы удержать людей рядом с собой и избежать нестерпимого одиночества, лидеры сами не должны испытывать страха от этих новых привязанностей — такого же страха, какой они пережили в своем ужасном прошлом. А это значит, что контроль над отношениями будет обязательно принадлежать именно им. Вот как доктор Мао Цзэдуна описывал отношения лидера Китая с другими:
У Мао не было друзей... Для него люди были вещами, рабами. Те, кого он подверг репрессиям, допустили одну важную ошибку: они думали, что находятся на одном уровне с ним. Он требовал, чтобы все ему подчинялись. На самом деле он был раздражительным, неспособным испытывать человеческие чувства эгоистом и манипулятором, окружившим себя подхалимами.
Одинокий и дезорганизованный будущий лидер, вооруженный обоюдоострым клинком — харизмой и авторитаризмом, воспроизводит знакомые ему дезорганизующие процессы любви/ужаса, чтобы начать формирование отношений безусловной привязанности, которых он так жаждет. Для этого он создает структуру, обеспечивающую изоляцию и поглощение последователя с целью создания диссоциирующей ситуации неразрешимого страха, которая полностью подчинит человека его власти.
Но откуда предводители узнают об этих методах контроля? Прямо из первоисточника (так сказать, «с пеленок»), из своих первых дезорганизованных отношений. Позже, после контакта с такими же авторитарными личностями, многие доводят свои стратегии до совершенства и дорабатывают методы насильственного убеждения. Очень интересно отслеживать связи между предводителями сект: многие из них сами были членами тоталитарных организаций, но впоследствии отделились от них и создали собственные группы. Например, Вернер Эрхард, создатель так называемого ЭСТ-тренинга, сам когда-то был последователем саентологии. Многие понятия, которые он использует, отражают эту связь с саентологами. Фред Ньюмен тоже на раннем этапе сотрудничал с Линдоном Ларушем: вполне вероятно, что они многому друг у друга научились. Однако стоит отметить, что подобные союзы редко оказываются долговечными: в тоталитарной организации может быть только одна «большая шишка».
Atomwaff en Division (AWD) — неонацистская группировка с ячеистой структурой, в которой состоят хорошо вооруженные и жестокие экстремисты. Одними из ее вдохновителей считаются Чарльз Мэнсон и «Орден девяти ангелов», оккультная секта сатанистов. Кроме того, ее корни — в праворадикальном и расистском онлайн-форуме Iron March. Характеризуя AWD как группу ненависти, The Southern Poverty Law Center отмечает:
Оставшийся костяк группы — который, судя по заявлениям, разросся под [нынешним лидером культа] Снайдером, — больше похож на неонацистский культ, одержимый идеями массовых убийств, насилия и развала системы, чем на группу интернет-нацистов, пытающихся объявить о своем присутствии в «реальной жизни».
С другой стороны, лидеры, унаследовавшие власть в группе, наподобие Дэвида Мискевиджа, который стал главой Церкви саентологии, сменив ее основателя Рона Хаббарда, естественно, перенимают методы предыдущих покойных лидеров. Более того, в организациях, переживших несколько поколений лидеров, в итоге может сформироваться групповое лидерство. Так произошло, например, при возникновении Руководящего совета свидетелей Иеговы*Признан властями РФ экстремистской организацией, деятельность которой на территории РФ запрещена. и у «Закрытых братьев». В подобных органах управления по-прежнему может быть один главный лидер, харизматичный и авторитарный, но даже если это не так, группа лидеров все равно пользуется теми же методами, что и единоличный тоталитарный предводитель, а также институционализирует два основных элемента контроля: харизму и авторитаризм.