Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Ольга Викторовна Чернова-Андреева. Холодная весна. Годы изгнаний: 1907–1921. М.: Издательство АСТ; Редакция Елены Шубиной, 2022. Пер. с англ. Л. Е. Шендеровой-Фок; послесл., примеч., науч. ред. Я. В. Леонтьева. Содержание
В Петрограде родители жили в нежилой квартире художника Богданова-Бельского в районе Миллионной улицы. Ряд комнат и ателье были закрыты из-за холода — дров было мало, — и можно было отапливать только две комнаты. Делалось все труднее добывать продукты. Дуня и Фрося ходили на базар и приносили желтую брюкву, мерзлый картофель и мелкую салаку.
Меня поразил северный город — светало около двенадцати (время было передвинуто на два часа) и рано темнело, в конце декабря уже стояли морозы, и нам, выросшим в Италии, они казались невыносимыми. Петроград был засыпан снегом — наступила знаменитая зима «Двенадцати» Блока — зима 1917—1918 года. Город замер под обледеневшими сугробами. На улицах встречалось немного прохожих — люди уже начали бояться друг друга. Перед лавками и магазинами стояли унылые очереди женщин и мужчин в темной одежде. Краски исчезли из городского пейзажа, на фоне снега преобладал защитный цвет в сочетании с красным — флагов, плакатов и значков. Редкие газеты предупреждали о ночных грабежах. Вечером в темных улицах, казалось, затаился страх. Время от времени слышалась частая ружейная стрельба — красногвардейцы и бандиты грабили винные погреба. По сторонам улиц кое-где лежали неубранные трупы лошадей — может быть, с самого октябрьского переворота (7 ноября).
В эту зиму Шаляпин пел в Народном доме на Кронверкском проспекте. Уличных сообщений не было, и люди не решались ходить по ночному городу. Поэтому было возможно покупать билеты просто в кассе, не выстаивая долгих очередей и не обращаясь к перекупщикам. Бесстрашная мама решилась три раза пойти с нами в театр по неосвещенным улицам, проходя мост и переваливаясь через сугробы. Ветер дул неистово. У меня спирало дыхание и немело лицо. Но мы все-таки весело бежали вчетвером, с маленькой Адей, крепко держась за руки, и, если кто-нибудь скользил на льду, другие поддерживали и не давали упасть. Нам удалось два раза видеть «Бориса Годунова» и постановку «Русалки».
Газеты выходили нерегулярно — большевики закрывали немедленно все, что не соответствовало их направлению. На другой день запрещенные издания появлялись под измененным названием — до следующего запрета. Так эсеровская газета «Дело народа» превращалась в «Народное дело», «Дело народов» и т. д.
Большевики поддерживали и провозглашали Учредительное собрание, рассчитывая получить большинство голосов на выборах. В свое время для пропаганды они упрекали Временное правительство в том, что оно оттягивает и саботирует его открытие. Слово «саботаж» в это время получило большое распространение. Однако, как только стало очевидным, что список № 3 партии с. -р. идет огромным большинством впереди списка № 5 партии большевиков, Ленин круто изменил позицию и тактику.
В Петрограде среди рабочих большевики имели значительное влияние и численный перевес, но по мере голосования выяснилось, что вся страна не с ними и в большинстве голосует за эсеров. Тогда Ленин принял резкие меры, чтобы сорвать Учредительное собрание, ставшее, на его взгляд, «буржуазным». К большевикам примкнула фракция левых эсеров и поддержала их.
Открытие Учредительного собрания было назначено на 5 (18) января. За два дня перед тем рабочие-социалисты и сочувствующие Временному правительству солдаты и горожане организовали массовую невооруженную манифестацию. Устроители и участники подчеркивали, что демонстрация будет безоружной, хотя со стороны некоторых руководителей и слышались предостерегающие голоса. Но еще сильна была легенда о бескровной революции, и социалистам казалось преступным стрелять в других социалистов.
Мама приняла участие в выступлении одной из групп и с утра пошла в комитет партии с. -р. по подготовке к Учредительному собранию. С нас она взяла слово, что мы будем сидеть дома с Дуней и Фросей. В.М. мы мало видели в эти дни последних приготовлений — он возвращался поздно ночью. Мы очень беспокоились весь день: с улицы были слышны выстрелы, крики и конский топот.
Мама вернулась вечером, и от нее мы узнали о том, что произошло в этот день. Тысячи манифестантов двигались из разных районов, направляясь к Таврическому дворцу, где они должны были соединиться. Они пели старые революционные песни и несли красные знамена и плакаты с лозунгами Учредительного собрания, обещающими крестьянам землю. Мама шла с группой рабочих и социалистов по Литейному. Их путь был прегражден вооруженной конницей. Раздался окрик: «Назад!» и затем — «Огонь!» Конные солдаты стреляли по безоружным манифестантам. Молодой человек, шагавший рядом с мамой, державший в руках красный флаг, упал. Пули свистели, и тут же были ранены и убиты несколько женщин. Пятна крови окрасили примятый снег. Демонстранты повернули назад и бросились бежать. Конные догоняли их, и лошади топтали людей.
Большевики по обдуманному плану заранее разместили боевые части на перекрестках, площадях и мостах, чтобы разогнать сторонников «Учредиловки».
Создалось парадоксальное положение: депутаты, избранные большинством голосов по всей стране, съехались в Петроград, оказавшийся в руках большевиков. Таким образом, Учредительное собрание должно было открыться во враждебной ему вооруженной крепости. Верными ему и правительству остались только Семеновский и Преображенский полки. Поэтому большевики могли контролировать положение и принять полицейские меры накануне первого заседания в Таврическом дворце. Организация его была поручена большевику Урицкому. Решением Ленина, поддержанным фракцией отколовшихся левых эсеров, Учредительное собрание было обречено прежде его открытия. Для его разгона Ленин воспользовался всеми возможностями. Он опирался не только на русских красногвардейцев, но главным образом на отряды латышских стрелков, заранее распропагандированных. Эти латыши, сыгравшие большую роль на этом повороте истории, не знали русского языка и не понимали, на кого они наставляли винтовки. Ленин — замечательный организатор и стратег — оказался и хорошим психологом. Он боялся, что русские воинские части, крестьянские по составу, окажутся ненадежными, и на случай, если русский мужик заколеблется, он позаботился о доставке латышского полка. При дальнейшем развитии событий большевики не раз возвращались к этим испытанным привилегированным стрелкам.
Первое заседание Учредительного собрания затянулось до утра 6 (19) января, и В.М. вернулся домой, когда уже было светло. И он рассказал нам о событиях предыдущего дня и ночи.
В назначенное время, к двенадцати часам дня, все депутаты направились к Таврическому дворцу. Литейный проспект и улицы, ведущие к нему, были пустынны, однако во дворах по обе стороны улиц прятались вооруженные патрули. Изредка слышались окрики: кто идет? Площадь перед дворцом была загромождена сложенными винтовками, пулеметами и боеприпасами.
Перед открытием дворец был окружен надежными силами большевиков. Оставался открытым только узкий боковой вход: членов Учредительного собрания впускали по одному, после проверки документов. Внутри, в вестибюле и в коридорах, расположилась вооруженная стража. Солдаты-большевики держали себя нарочито развязно и грубо. Они бросали друг другу фразы о том, что хорошо было бы того или другого депутата ткнуть штыком в бок.
Зал постепенно наполнялся. По бокам трибуны стояли вооруженные солдаты и матросы. Среди битком набитой галереи для публики то здесь, то там торчали дула винтовок. Билеты для входа были распространены Урицким, и он позаботился о том, чтобы их раздать матросам, красноармейцам и латышским стрелкам. Перед открытием заседания большевики и левые эсеры удалились в отдельную комнату для совещания между собой.
Старый народоволец С. Швецов, старейший из депутатов, открыл заседание. Однако, как только он поднялся на трибуну, разом, по данному сигналу, раздался неистовый шум: большевики, левые эсеры и послушная им охрана принялись стучать ногами, колотить кулаками по столам, хлопать пюпитрами и громко кричать. Швецову все-таки удалось сказать фразу о том, что собрание открывается. Для выборов председателя было представлено две кандидатуры: от большевиков и левых эсеров — Мария Спиридонова, эсерка, пострадавшая в царских тюрьмах и примкнувшая к левой фракции, и Виктор Чернов — от эсеров и других социалистических партий, получивших большинство голосов. В.М. получил 244 голоса против 151 и был избран председателем.
В.М. рассказал нам, что ему пришлось собрать все свое самообладание, чтобы произнести вступительную речь. В зале большевики и их сторонники усилили свою обструкцию. Солдаты и матросы наставляли на него винтовки. Но он не поддался на эту провокацию и довел до конца речь под их угрозы и звяканье оружия. Он сообщил о том, что русский народ путем голосования высказался за социализм. Власть должна принадлежать Учредительному собранию, а Советы, как орган контроля, станут его союзниками, а не соперниками.
После В.М. выступили большевики: Скворцов и Бухарин — при полной тишине в зале. Зато когда меньшевик Церетели взял слово, на него навели винтовки и грохот возобновился. Ленин присутствовал в правительственной ложе. Чтобы выразить презрение к собранию, он принял вид заснувшего человека, полулежа и зевая по временам.
Когда В.М. снова взял слово и перешел к вопросу о земле, уже забрезжил рассвет. Вооруженный матрос подошел к нему и, потянув его за рукав, закричал: «Так что надо кончать. Караул устал, пора тушить электричество!» Не обращая на него внимания, В.М. огласил главные пункты основного закона о земле. По его предложению собрание голосовало под крики: «Довольно! Очистить здание!»
В этот момент В.М. получил ужасное известие: броневой дивизион, находившийся в распоряжении Учредительного собрания, который должен был двинуться к казармам Преображенского и Семеновского полков и выступить с ними на его защиту, оказался парализованным. Накануне, в ночь с 4 на 5 января (по старому стилю), организованные большевиками рабочие ремонтных мастерских сделали свое дело: они тайком саботировали броневые машины. Узнав об этом, оба полка — Преображенский и Семеновский — заколебались и не решились встать на защиту Учредительного собрания. Депутаты оказались в мышеловке.
На очереди оставался еще вопрос о форме правления. В.М. придавал ему большое значение, опасаясь заявления большевиков о том, что Учредительное собрание хочет возврата монархии. Сквозь шум и крики В.М. удалось провозгласить Федерацию демократических республик с сохранением ими своего национального суверенитета.
В это время слышались все более угрожающие крики солдат и матросов. Уже наступило серое туманное утро, когда В.М. объявил перерыв до двенадцати часов дня. Перед выходом к В.М. пробрался сквозь толпу незнакомый немолодой человек и предупредил его, что автомобиль, ожидавший его, окружен кучкой убийц с винтовками наготове. Незнакомец сказал, что он сам большевик, но совесть не позволяет ему мириться с этим. Посмотрев на дверь, В.М. и его товарищи увидели, что вокруг автомобиля стоят вооруженные матросы. В.М. осторожно выбрался из дворца через боковую дверь и вернулся домой пешком.
В городе уже ходили слухи о том, что Чернов и Церетели убиты при разгоне Учредительного собрания. Большевики сразу конфисковали все газеты, содержавшие отчеты о ночном заседании, и их тут же сожгли. По их распоряжению двери Таврического дворца были немедленно запечатаны и вокруг него поставлена вооруженная стража.
В своих мемуарах В.М. пишет: «Это была воистину страшная ночь... И она решила судьбу не только России, но и Европы, и всего мира».