Ведьмы из Варбойс: хроники судебного процесса. СПб.: Лимбус Пресс, ООО «Издательство К. Тублина», 2020. Перевод с английского Дениса Хрусталева. Содержание
Суд
На следующий день, в четверг [5 апреля 1593 г.] утром, были выдвинуты и направлены на дознание Большому жюри три отдельных обвинения. Одно против старика Сэмуэла, отца, старухи Сэмуэл, матери, и Агнес, их дочери, в том, что околдовали на смерть леди Кромвель, последнюю супругу сэра Генри Кромвеля из Хинчингбрука в графстве Хантингдон, рыцаря, против законов Божьих и статута, утвержденного в XV год правления Ее Величества Королевы, что ныне и т. д. Два других обвинения были выдвинуты [против них] в соответствии с указанным статутом, что околдовали мисс Джоан Трокмортон, мисс Джейн Трокмортон и иных вопреки указанному статуту.
Обвинения были представлены Большому жюри, которому свидетельские показания в частном порядке дали господин Дорингтон, доктор богословия и священник вышеупомянутого города Варбойс; Гилберт Пикеринг из Тичмерша в графстве Нортгемптон, эсквайр; Роберт Трокмортон, эсквайр, отец упомянутых детей; Роберт Трокмортон из Брамптона в упомянутом графстве Хантингдон, эсквайр; Джон Пикеринг и Генри Пикеринг, джентльмены; и Томас Нат, магистр искусств и викарий Эллингтона. Большое жюри без особой задержки признало всех обвиняемых виновными. Около восьми часов [утра] свидетельские показания вышеназванных джентльменов были публично во всем объеме доставлены в Суд, к суду присяжных о жизни и смерти. При большом терпении Судьи это разбирательство продолжалось до часу пополудни. Такое количество доказательств, предположений, обстоятельств и обоснований, собранных в этой книге, было тогда во всем объеме рассмотрено, что потребовало целых пять часов времени, с перерывами и паузами, чтобы Судья, другие члены суда и присяжные все открыто заявили, что это дело вполне очевидно. Их совесть была полностью убеждена, что указанные ведьмы виновны и заслуживают смерти. В связи с этим джентльмены перестали далее давать свидетельские показания.
* * *
Немаловажно напомнить, что мисс Джейн Трокмортон в пятницу 16-го числа прошедшего марта, находясь в одном из своих обычных припадков, сообщила, что дух сказал ей, будто она никогда не придет в себя до тех пор, пока старик Сэмуэл не произнесет следующие слова: «Поскольку я колдун и приговорил на смерть леди Кромвель, то приказываю бесу позволить мисс Джейн очнуться от припадка». И она огласила это публично, так, что слышали многие. Поэтому ее отец вместе с другими искали способ, чтобы заставить Джона Сэмуэла прийти в дом к этому ребенку, но убедить его не смогли. Потому упомянутая Джейн оставалась в своем бесчувственном припадке со многими болями и страданиями во всех частях [тела], как было прежде описано, с упомянутого 16 марта по 4 апреля, что составило три недели до того дня, когда мисс Джейн была доставлена в Хантингдон. Здесь она в состоянии [того же] припадка предстала на судебном заседании перед Судьей, и к ней было обращено множество вопросов, на которые она не ответила, поскольку бес не позволил ей говорить. Ее глаза были открыты, но перед ними был будто туман, через который она не могла ни видеть, ни распознать ни своего отца, который был рядом, ни других ее дядьев и друзей.
Тогда Судья приказал, чтобы старик Сэмуэл был доставлен из числа других заключенных к верхнему барьеру [у скамьи подсудимых], около того места, где сидят [судебные] клерки, где также стояла упомянутая Джейн. (А прежде Судья сообщал, что упомянутая Джейн будет здорова, если старик Сэмуэл произнесет цитированные выше слова). Поэтому Судья спросил [того], может ли он каким-либо образом заставить упомянутую Джейн очнуться от припадка, что тот отрицал.
Затем Судья сказал, что осведомлен о том, что он, названный Сэмуэл, знает заклятье из определенных слов, которые если произнесет, то этот ребенок выздоровеет. Судья сам процитировал заклятье и приказал ему произнести эти слова. Но тот снова отказался и сказал: «Я не буду говорить их».
Судья настаивал и упрашивал, так, что только чтобы поощрить упомянутого Сэмуэла, Судья сам публично произнес это заклятье, и также поступили господин доктор Дорингтон и другие присутствовавшие (по назначению Судьи). Но он таки отказался сделать то же самое.
Много добрых и благочестивых молитв ради облегчения состояния этого дитя публично вознесли Богу Судья и другие. Но ребенок, казалось, совсем не двигался. Тогда Судья приказал Сэмуэлу молиться Богу о благополучии этой девочки, что тот и сделал. Но когда он упоминал Бога или Иисуса Христа, голова, плечи и руки ребенка жестоко тряслись и мучились на вид более, чем прежде.
Тогда Судья сказал, что, если он не станет произносить слов заклятья, суд признает его виновным в тех преступлениях, в которых его обвиняют. Только после этого с большим волнением упомянутый Сэмуэл (громким голосом) проговорил во всеуслышание то, что было ему предложено: «Поскольку я колдун и приговорил к смерти леди Кромвель, то приказываю бесу позволить мисс Джейн немедленно очнуться от припадка».
И только старый чародей произнес эти слова, упомянутая мисс Джейн в своей обычной манере протерла глаза и очнулась от припадка. Увидев отца, она преклонила колена, попросив его благословения, а затем сделала реверанс своим дядьям, которые стояли рядом и о присутствии которых она на вид прежде не знала. Потом она удивленно спросила: «О Господи, отец, где я?» В связи с тем, что прежде, как и казалось, она не видела, не слышала и не знала, как попала в такое место.
После этого Судья сказал: «Вы все видите, что теперь она здорова! Но не от звуков Давыдовой арфы», отсылая к месту в Священном Писании, где царь Саул, мучимый злым духом, обретал успокоение и помощь, когда Давид играл перед ним на арфе. Затем было всенародно зачитано признание старой мамаши Сэмуэл (ранее изложенное), сделанное в 26 день прошлого декабря 1592 г. в Бакдене перед преподобным отцом Божьим Уильямом, епископом Линкольнским. Тогда же было зачитано признание названной мамаши Сэмуэл, сделанное в вышеупомянутом Бакдене 29 декабря 1592 г. перед названным преподобным отцом Божьим Уильямом, епископом Линкольнским, Френсисом Кромвелем и Ричардом Трайсом, эсквайрами, мировыми Ее Величества судьями в графстве Хантингдон, которое ранее также было представлено.
* * *
После того, как эти признания были прочитаны и переданы присяжным, Богу было угодно далее ниспровергать и обличать этих злых личностей, тогда же выявляя больше неожиданных свидетелей, которые сообщили некоторые факты из собственного опыта, а также из других донесений.
Первым был Роберт Поултер, викарий и наместник из Брамптона, который публично сообщил, что один из его прихожан по имени Джон Лэнгли, находясь в постели, будучи очень больным, сказал ему, что, однажды оказавшись в Хантингдоне [на постоялом дворе] «Под знаком короны», не позволял господину Ноулзу из вышеупомянутого Брамптона подавать старой мамаше Сэмуэл какую-либо еду, поскольку она старая ведьма, что та слышала. После этого в полдень, когда он направлялся из Хантингдона в Брамптон, имея под собой добрую лошадь, та внезапно в том поле умерла. А два дня спустя Божьим проведением он избежал смерти, дважды или трижды оказавшись в большой опасности. И хотя милостивый Бог не позволил дьяволу завладеть тогда его телом, но вскоре после он потерял столько имущества и скота, что стоимость его, по общему мнению, составила двадцать марок. Его самого вскоре после этого тяжко телесно прихватило. И в ту же ночь на день заседания Выездного суда, как позднее подтвердилось, тот Джон Лэнгли умер.
Кроме того, вышеупомянутый господин Роберт Трокмортон из Брамптона (который ранее предоставил некоторые свидетельства против упомянутых ведьм в отношении тех детей) теперь говорил о себе, что он также и в Хантингдоне, и в других местах был очень груб при разговоре с упомянутой мамашей Сэмуэл. На десятый день в пятницу одно из его двухлетних [домашних] животных умерло. В последовавшее за тем воскресенье умерло другое животное из того же стада и того же возраста. На следующей неделе в пятницу у него умер годовалый теленок, а в последовавшее воскресенье умер другой теленок из того же стада и того же возраста. Через неделю в пятницу у него умер боров, а в последовавшее воскресенье умерла свиноматка, кормившая десятерых поросят. После этого ему дали совет, кто бы следующим ни умер, вырыть в земле яму и сжечь его.
Так, на четвертую неделю в пятницу умерла очень хорошая корова, стоимостью в четыре марки. Его слуги вырыли в земле яму, положили туда эту корову, набросали хвороста, подпалили ее и сожгли. И после этого весь его скот был здоров.
По этому последнему делу мамаша Сэмуэл была допрошена в ночь накануне ее казни. Она призналась в том, что околдовала упомянутый скот тем способом и в той манере, как было объявлено.
* * *
Затем тюремщик из Хантингдона привел такое свидетельство, что его человек счел мамашу Сэмуэл, когда та была заключенной, очень непокорной и как-то приковал ее цепью к ножке кровати. По этой причине вскоре он заболел, и во всем его прихватило так же, как вышеупомянутых детей. У него вздымалось и опускалось тело, дрожали руки, ноги, голова, а сила в нем была во время припадка за двух человек. И кричал он на мамашу Сэмуэл, говоря, что это она его околдовала. Так протекало это его необычное заболевание примерно пять или шесть дней, пока он не умер.
Упомянутый тюремщик также сказал, что вскоре после смерти этого слуги заболел один из его сыновей, и прихватывало его большей частью так же, как прежде того слугу. Так что было вполне очевидно, что его околдовали. Поэтому упомянутый тюремщик отправился в темницу и привел мамашу Сэмуэл к кровати своего сына, и держал ее там, пока его сын не поцарапал ее, и так сразу его сын выправился.
* * *
Подводя к понятному итогу, Суд присяжных о жизни и смерти после полудня признал все обвинения Billa vera. Услышав это, старый папаша Сэмуэл во всеуслышание сказал жене: «Кара Божья падет на тебя, ибо ты та, что привела нас всех к этому, и тебя мы можем благодарить за это».
Затем Судья приступил к приговору и спросил старика Сэмуэла, отца, что тот скажет за себя, почему он не должен быть осужден на смерть. Тот ответил, что ему нечего сказать, но Господь помилует его.
Тогда Судья спросил старуху Сэмуэл, мать, что та скажет за себя, чтобы избежать наказания. Та ответила, что она беременна. Это заставило всех присутствовавших сильно рассмеяться. И она сама смеялась больше других, поскольку решила, что не должна (по этой причине) понести наказания. Ее возраст был близок к восьмидесяти, а потому Судья предложил ей отказаться от такого ответа. Но никто ее к этому ни в коем случае не принуждал, пока наконец не было составлено жюри из женщин, которые поклялись обследовать ее. Они выдали свой вердикт, что она не беременна, если только не от дьявола (как сказали некоторые). И ничего удивительного, поскольку после того как ее признали виновной, но она еще оставалась среди заключенных, ее посетил вышеупомянутый господин Генри Пикеринг, чтобы убедить честно исповедаться. И кроме всего прочего она призналась, что вышеупомянутый Уильям Лэнгли, который передал ей духов, плотски познал ее тело, когда она их получала. Некоторые полагают, что это был дьявол в человечьем обличии.
После всего этого судья спросил Агнес Сэмуэл, дочь, что она может сказать, почему она не должна быть осуждена на смерть. Рядом с ней тогда стоял один заключенный, который предложил ей также сказать, что она беременна. «Нет, — ответила она, — я этого не сделаю. Никогда не скажут, что я была и ведьмой, и шлюхой».
Так Судья после очень благоразумных богословских наставлений, данных каждому из них по отдельности, объявил о наказании, которым была смерть.