Екатерина Мишаненкова. Чумазое Средневековье. Мифы и легенды о гигиене. М.: АСТ, 2020
Флитская тюрьма не принадлежала Лондону, она располагалась сразу за городской чертой и находилась в непосредственной юрисдикции короля. А дома вдоль окружавшего ее рва стояли на лондонской земле. Поэтому все конфликты между администрацией тюрьмы и местными горожанами фактически выливались в спор между королем и властями его столицы, крепко державшимися за свои привилегии самоуправления.
В 1355 году Эдуард III потребовал от лондонских олдерменов провести расследование в отношении тех граждан, которые создавали отвратительные антисанитарные условия, сильно угрожавшие здоровью заключенных Флитской тюрьмы. Присяжные пришли к выводу, что ров, которому по правилам полагалось быть шириной в десять футов и иметь глубину, достаточную, чтобы по нему могла проплыть лодка, груженная бочонком вина, был совершенно забит грязью из одиннадцати находящихся над ним отхожих мест и трех подведенных к нему канализационных труб. Грязи от них было столько, что Флитский ров совершенно заилился и перестал быть проточным.
К сожалению, нет никаких подробностей насчет этих трех канализационных труб, но по их наличию можно предположить, что у некоторых горожан в домах была личная водопроводно-канализационная система для очистки уборных и кухни, вроде той, что построили в Вестминстерском дворце. Только, разумеется, другого масштаба. Это подтверждается документом, датированным 1449–1450 годами, по которому некий Томас Брайтфилд должен был построить за свой счет в доме, где он жил, в приходе Святого Мартина, большую свинцовую емкость для сбора дождевой воды (с трубой, которая отводила бы излишки в городской водосток), и рядом с ней туалет. Так что хотя сэр Джон Харрингтон и заслуженно претендует на честь изобретения унитаза с водяным смывом, это не означает, что он был первым, кто придумал смывать нечистоты. Система промывки туалета и трубы для сброса кухонных отходов с помощью дождевой воды описана и еще как минимум в одном документе — в записи о многоквартирном доме в средневековом Лондоне, где тоже собирали дождевую воду в емкость, откуда она протекала через туалеты и кухню и уходила вместе с отходами в выгребную яму.
Еще веком с лишним ранее пыталась использовать смыв и некая Элис Уэйд, но выбрала она не самый разумный способ. В 1314–1315 годах разбиралась жалоба на то, что она провела из туалета в соларе на верхнем этаже своего дома деревянную трубу к общему водосточному желобу. Соседи жаловались, что нечистоты из ее уборной закупоривают желоб и сильно воняют (тем более что он вообще был предназначен только для отвода дождевой воды). Суд велел Элис Уэйд удалить трубу.
Что касается Флитского рва, то его, по-видимому, в 1355 году все же очистили, потому что следующие 33 года в судебных документах больше нет никаких упоминаний о его состоянии. Но в 1388 году король (естественно, не сам, а через администрацию, которая выступала от его имени) направил шерифам Лондона письмо с жалобой на то, что некий Уильям Эрвин построил на своей земле несколько уборных, нечистоты из которых отводятся во Флитский ров, и собирается построить еще несколько, в результате чего ров загрязнится и будет вонять, что создаст неудобства для заключенных и посетителей тюрьмы — родственников и друзей заключенных, а также благочестивых людей, приходящих с целью благотворительности. Мэр Лондона Николас Экстон ответил, что получил эту жалобу, но прежде чем она пришла, упомянутый Уильям Эрвин успел построить на своей земле напротив Флитской тюрьмы каменную стену с отверстиями для очистки отхожих мест, расположенных в этой стене. Мэр заверил короля, что это нарушение будет устранено, а он лично вместе с остальными лондонскими олдерменами будет следить, чтобы такое не повторялось.
Этот случай интересен тем, что, во-первых, доказывает, что за чистотой Флитского рва следили задолго до того, как было приказано убрать все частные уборные над лондонскими водоемами. А во-вторых, он показывает, как были устроены многие туалеты без прямого смыва в водоемы. Вода в Темзе, а следовательно, в ее притоках и каналах тоже, ежедневно поднималась благодаря приливу. Если выгребную яму сделать на самом берегу, в виде каменного колодца с отверстиями над землей, но ниже уровня прилива, то туда ежедневно будет заливаться вода, а потом вытекать, унося с собой часть нечистот. Удобно, аккуратно, и не надо тратиться на очистку.
Тюрьма Ладгейт тоже не избежала судебных разбирательств с горожанами. Нечистоты из ее туалетов отправлялись в тюремный ров, но в 1441 году живший по соседству горожанин Николас Клемент умудрился построить какие-то сооружения, мешающие рву наполняться во время прилива. Руководство тюрьмы подало жалобу, и Клементу пришлось снести все постройки. Кстати, Ладгейт по решению властей с 1378 года был тюрьмой для горожан и священников, осужденных за мелкие преступления, в том числе за долги, а опасные преступники отправлялись в Ньюгейт. Но условия в тюрьме Ладгейт были такие хорошие, что в 1419 году ее пытались даже закрыть, потому что заключенные не хотели платить долги и уходить, а предпочитали продолжать жить там на государственном обеспечении.
Возвращаясь к способу очистки уборных приливной волной, надо сказать, что некоторые горожане использовали его совершенно законно, с разрешения городских властей. Сейчас трудно сказать, как именно они получали такое разрешение — то ли это были очень влиятельные и богатые люди, то ли их дома и устройство туалетов соответствовали каким-то не дошедшим до нас правилам. Но, например, в приходе церкви Святого Михаила на Крукед-лейн от Темз-стрит до реки были построены несколько зданий, которые сначала принадлежали крупному торговцу рыбой, филантропу и мэру Лондона Джону Лавкину, а потом его бывшему подмастерью Уильяму Уолворту, тоже мэру Лондона, знаменитому тем, что он лично убил лидера крестьянского восстания Уота Тайлера. В соответствии с сохранившимися документами, в 1402 году Уолворт построил рядом с этими зданиями башенку, где находилась уборная, выгребная яма которой очищалась во время прилива водами Темзы безо всяких неудобств для соседей.
ТУАЛЕТЫ С ВЫГРЕБНОЙ ЯМОЙ
И все же, видимо, «смыв» нечистот в реки частным лицам разрешался довольно редко. С течением времени право размещать уборные над проточными водоемами Лондона стали получать только городские власти, королевские учреждения и некоторое количество очень важных персон (или достаточно богатых, чтобы заплатить за такое разрешение). Большинство частных туалетов было устроено так, чтобы отходы человеческой жизнедеятельности отправлялись из них в выгребные ямы.
Причем строили их так, что сама уборная обычно находилась около жилых комнат, а выгребная яма где-то подальше, и соединялись они трубами. Например, в 1308 году скорняк Уильям де Ханигтон приказал построить большой дом, в подвале которого была устроена выгребная яма с ведущими в нее двумя трубами от туалетов. А в 1330–1331 годах произошел случай, из-за которого некий Уильям Абель и его жена судились с соседом — труба из их уборной по договору вела в его выгребную яму, но он незаконно удалил ее.
Кстати, туалеты вообще были достаточно важной частью дома, чтобы упоминаться не только в документах, связанных с какими-то тяжбами, касающимися отхожих мест. Так, например, завещание некого Генри «le Gaugeur», составленное в 1324 году, гласит, что Генри завещает своей жене часть дома, состоящую из небольшого зала, гостиной, комнаты с камином, коридора, ведущего к туалету, и самого туалета.
Сохранилось также немало документов, касающихся строительства уборных, и по ним ясно, что это было недешевое удовольствие — в том числе и потому, что выгребная яма была не просто дырой в земле, а крепким помещением, выстроенным из камня. Судя по смете на строительство туалета одного из доходных домов около Лондонского моста в 1391–1392 годах, он обошелся владельцам в сумму около четырех фунтов, что равнялось зарплате квалифицированного рабочего за 4–5 месяцев.
В богатых домах выгребная яма располагалась на максимально возможном удалении от жилых помещений, была обложена камнем, и в нее от туалета вела труба. Иногда, как уже было сказано выше, яма могла быть даже одна на два соседствующих дома. Хотя слишком длинную систему труб лишний раз все-таки старались не строить, потому что они могли забиваться и вонять, и тогда приходилось нанимать людей, чтобы все это разобрать и прочистить.
Бедные же люди не могли себе позволить такой роскоши, как теплый домашний туалет с обложенной камнями ямой, поэтому у них уборная чаще всего находилась во дворе и представляла из себя небольшое деревянное строение, в котором выгребная яма располагалась непосредственно под полом. В лондонских сводках происшествий за 1326 год есть запись о печальном случае, когда некий Ричард Рейкер пошел в уборную, прогнившие доски пола под ним подломились, и он упал в выгребную яму, где его уже мертвым обнаружил его товарищ Уильям Скотт.
Количество туалетов с выгребными ямами постепенно росло, особенно после того, как в XIV и XV веках стали появляться запреты на строительство уборных над водоемами. И хотя в Средние века еще не понимали, что канализационные стоки загрязняют грунтовые воды, отчего вода в лондонских колодцах часто становилась непригодной для питья, к запаху от выгребных ям они относились очень серьезно. Поэтому просто так в любом месте сделать туалет было нельзя, по городским законам выгребная яма, обложенная камнем, должна была располагаться не менее чем в двух с половиной футах от соседского участка, а обычная, земляная, — в трех с половиной футах.
Кстати, здесь стоит упомянуть еще один интересный момент. В интернете опять же ходит много баек о том, как в Средние века важные особы принимали гостей, сидя на «толчке», дамы прятали горшок под юбкой (интересно, как это представляют себе технически?) и вообще весело заседали дружной толпой в туалетах, ничего и никого не стесняясь. Ничего из этого не подтверждается фактами. Скорее наоборот — конструкция средневековых туалетов свидетельствует о том, что они всегда были разделены на кабинки, никакого общего для нескольких персон помещения не бывало (кроме, возможно, монастырских туалетов, да и то не точно). Справление нужды было занятием приватным. В 1333 году в лондонском суде даже рассматривалось дело по этому вопросу — Эндрю де Обри и его жена Джоан подали жалобу на то, что соседи убрали крышу с общественного туалета, и из их окна стало видно сидящих там людей, что, по их мнению, было «отвратительно и совершенно невыносимо».
Флитская тюрьма
Wikimedia Commons