Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Александр Шубин. Ритмы истории: путеводитель по прошлому и будущему.
Издательство «Эгалите», 2024. Содержание
Смена эпох меняет принципы организации общества. В феодальном обществе положение человека определялось сословной и религиозной принадлежностью, затем на первый план вышло классовое и национальное деление. Наступающая информационная эпоха начинает менять и это положение. Оставаясь представителями предпринимательского, рабочего и так называемого среднего классов, мы в то же время являемся потребителями видеоинформации, и это обстоятельство начинает играть все большую роль в нашей жизни. Информационные субкультуры раскалывают общество иногда сильнее, чем социально-экономические классы. Возможно, скоро нам предстоит говорить об информационных классах.
Вершители и мыслители
В программе министра культуры Швыдкого с парадоксальным названием «Никто не хочет знать историю» (на деле выяснилось, что все хотят знать) встретились люди, которые работают с гуманитарным, прежде всего социальным знанием. Одни управляют информационными потоками, формируют сознание основной массы потребителей медиапродукции. Используя термин из детского фильма «Отроки во вселенной», мы будем называть их «вершители». Такова их функция в медиамире — делать людей «счастливыми». Другие — исследователи, которые препарируют социальную ткань, чтобы выяснить ее реальное устройство, докопаться до ее корней. Их мы будем именовать мыслителями.
Циничный депутат В. Рыжков четко изложил социальный заказ «вершителей»: нужен национальный миф. Хорошо живется тем нациям, которые привержены единому историческому мифу. Например, в США знать не знают об уничтожении американцами Дрездена во время войны с немцами и не комплексуют, бомбардируя Югославию и Афганистан.
Отсутствие таких «комплексов» опасно, оно ведет к неумению извлекать уроки истории, равнодушию к чужим бедам (тобою же и причиненным) и, как результат, к катастрофам, подобным поражению во Вьетнаме или 11 сентября 2001 г. Но сторонник мифотворчества наверняка считает, что он-то историю знает. Реальное знание — для элиты, а для населения — мифы, облегчающие управление сознанием. Мыслители не согласились с заказом «вершителей» — им все еще нужна наука, прожектор, который позволяет видеть айсберги в тумане. Мыслителей нет на капитанском мостике медиакорабля.
В фантастическом памфлете Пелевина медиаэлита называет большинство телезрителей (и соответственно, населения) «ботвой». Пассивные растения. Это отношение «вершителей» к своей пастве подмечено верно. Соответственно сортируются и телепрограммы.
Что у медиамагнатов на уме, то на языке у радикальных либералов. Участник программы «Свобода слова» задает вопрос Новодворской о ее отношении к передачам, культивирующим аморальный индивидуализм, алчность, стравливание участников, стремление к победе за счет подавления конкурента («Слабое звено», «Алчность», «Последний герой» и т. д.). Новодворская не стала комментировать это общественное явление, потому что эти передачи не относятся к числу тех, которые подобает смотреть интеллектуальной элите. Элите — элитово, а ботве — ширнармассово. И это — нормально. За это боролись радикалы либерализма.
Напрасно, напрасно Валерия Ильинична не обратила внимания на программы «Слабое звено» и «Алчность». Ведь здесь «запрещено скрывать свою алчность», то есть «стремление к индивидуальному материальному преуспеванию», самими правилами попирается любой коллективизм. В шоу «Принцип домино» ведущий «Алчности» А. Цекало парировал критику передачи: кто не хочет участвовать или смотреть, может этого не делать. Очень либерально. И как всегда в таких случаях за кадром остается простое соображение: телевидение есть монополия, и правила задаются «вершителями». А. Цекало считает, что они заключаются в обмене знаний на деньги. Но вопросы слишком примитивны (и к тому же, как правило, предполагают набор заданных ответов, что исключает поиск знания). Суть игры в другом: с помощью денег подтолкнуть принять правила игры, то есть оказаться в найме. Игры — модель мира, милого «вершителям», модель нормы. Здесь тоже есть свой спектр: более либеральные режимы представлены такими шоу, как, например, «Народ против» «анархиста» и «битломана» Д. Диброва, а откровенно тоталитарные — в «Слабом звене», с диктатором М. Киселевой во главе.
Телеигры, наследующие «просветительские» традиции «Поля чудес» в стране дураков (вернее, их западных шаблонов), распространяются «как с мухами зараза», вытесняя познавательные передачи и приличные кинофильмы из «прайм-тайма» будней. Зритель теряет возможность выбора. Переключая каналы, мы натыкаемся на один и тот же поток запрашиваемых фактов, которые мы учили в школе (увы, большинство игроков забывает и их, демонстрируя удаленность от духовной культуры). В этом потоке водятся также вопросы «на засыпку» (нужно «засыпать» игроков — не всем же платить по миллиону), ответ на которые можно прочитать только в толстых справочниках и просто выучить. Только зачем? Чтобы может быть однажды выиграть какую-нибудь «Русскую рулетку», спустив соперников в мусоропровод? Эти программы-человекопроводы принципиально не различаются. «Злой» и «добрый» следователь выполняют одну задачу. Так и здесь за разными декорациями делается одно дело: вычленение фактов из контекста знания. Знание распадается на постмодернистские атомы. Их удобно укладывать в мифы.
Класс «ботвы»
Главный продукт, импортируемый, а в последнее время и производимый у нас «для ботвы» — телесериалы, «жвачка для мозгов». Этот эпитет точно передает механизм сценариев бесконечного ряда серий. Основная масса сериалов делится на мелодраматические, детективные и комические. Наиболее ярко природа сериальности проявляется в первых, так как две другие тяготеют к обычному кино и эстраде. Мелодраматические сериалы повторяют одно и то же: «богатые тоже плачут». Сопереживание бедных и богатых. Превращение «леди бомж» в «леди босс» и обратно. Примитивные герои и антигерои, черно-белые сюжеты избавляют мозги от нагрузки, а переслащенная сентиментальностью игра актеров делает психику более податливой к эмоциональному, иррациональному регулированию. Мир сериалов далек от реальной жизни, это — виртуальная игра, отдохновение от будней. Но «ботва» должна верить в реальность сериального мира. Собственно, верующие в эту реальность подпадают под критерий состоявшейся «ботвы».
Но телезрители постоянно сталкиваются с социальной реальностью. Медиаэлита должна еще «дотащить» население до уровня состоявшейся «ботвы» путем примитивизации сознания и закрепления наиболее пошлых и мещанских элементов мировоззрения. Типичная передача, способствующая «ботвизации» — «Моя семья». Она являлась, пожалуй, наиболее ярким проявлением целого семейства бытовых ток-шоу, где на свет юпитеров выставлялось семейное «грязное белье». Ведущий программы «Моя семья» В. Комиссаров активно «играл на понижение» культурного уровня своих зрителей, изрыгая поток сальных шуточек, причудливо перемешанных с мещанским пафосом. Комиссаров-моралист и Комиссаров-пошляк неотделимы друг от друга, что служит важной задаче — опошлять высокое и превращать пошлость в норму морали. Ведущий упорно отождествлял любовь и секс. Девушка рассказывает ему о любви (не упоминая секс), и В. Комиссаров комментирует: «Вас на капитальный ремонт скоро придется ставить». Молодой человек, напротив, не торопится заниматься сексом, и тут же следует сальный юмор: «Последний девственник СССР. Хе-хе». Безо всякого перехода телевизионный пошляк вопрошает: «Кто научит молодежь уму-разуму, если они не слушают старших? А я вам скажу — Общество! На каких-то своих примерах». На каких примерах? Комиссаров, оказывается, тонкий знаток «истории литературы». Он сообщает пастве, что Толстой «строгал детей до посинения». И тут же возмущается падением рождаемости — еще один мещанский стереотип о благотворности перенаселения. В другой передаче Комиссаров посвятил этой теме целую речь: «Дети — это самый лучший капитал. Это самое лучшее вложение, вложение души, лучшая карьера. Это понимают только китайцы». Один миф подкрепляется другим. Всякий человек, знакомый с проблемой, знает, что Китай борется с перенаселением, принимает меры к ограничению рождаемости. Но в России рост рождаемости должен прикрыть проблему смертности, вызванную социальными причинами.
В данном случае важно обратить внимание даже не на общую безграмотность телевизионных «вершителей», а на их презрение к логике. Постмодернистские правила игры, принятые в виртуальном мире, требуют разрушать мировоззренческую логику, повсеместно подменяя ее мифами. «Толстой строгал» (негативный образ) — «Дети — капитал» (положительный образ как детей, так и капитала) — китайцы (в данном случае — мудрость великого народа, подмененная оторванным от реальности мифом). Легко заметить, что эти мифы логически противоречивы. Тем хуже для логики.
Впрочем, на самом деле и Комиссаров понимает, что лучший капитал — вовсе не дети. Пафос — для «ботвы», а не для внутреннего употребления. Вслед за высокопарной фразой следует реклама его «замечательных» романов и продукции с логотипом «Моя семья».
«Принцип домино» пытался добавить оптимизма в картину разложения, создаваемую «бытовыми» ток-шоу. «Поколение next умеет и хочет работать». Какая радость. Может быть, речь пойдет о сталеварах, студентах или, скажем, тележурналистах? Какая проза. На арену выходит «новый русский», пардон, «состоявшийся бизнесмен», как он сам себя называет. Вот он — символ труда. Девушки-ведущие интересуются у трудящегося класса — не шмотками ли торговал (а что тут плохого, раз перед нами состоявшийся бизнесмен — чем выгодно, тем и торговал, хоть воздухом). Нет, все хорошо — видеотехникой. Передовая отрасль. Дальнейшие нюансы биографии ведущих не интересуют. А каким образом скромный работник торговли стал «состоявшимся» строительным подрядчиком в Москве? Невыгодная тема. Им интересен следующий шаг — будете ли избираться в органы власти? Нет, не за чем. Собеседник достаточно лоялен: сегодня «власть может отвечать интересам бизнеса, то есть интересам людей, которые работают». Не будем настаивать на том, что бизнесмены не работают. Но посмотришь «Принцип домино» и решишь, что только они и работают. Или, во всяком случае, представляют интересы всех трудящихся.
Программа «Что хочет женщина» из того же «пула», что и «Моя семья», но выглядела чуть более интеллектуально хотя бы за счет отсутствия В. Комиссарова. Если В. Комиссаров наслаждался «грязным бельем», вводил его в норму, то обитатели «Что хочет женщина» вроде бы тяготились своей миссией. «Эксперт» Ю. Гусман возмущался «подонком», который полощет «грязное белье» своей семьи «на 200 миллионов» зрителей. С ним соглашалась ведущая Е. Яковлева. Вышел «подонок» на площадь, собрал 200 миллионов народа и «полощет». Какое исчадие! А вот организаторы этого полоскания (изо дня в день — каждый день по «подонку») — чудеснейшие люди. Гусман не жалеет слов восхищения. На передаче «замечательная атмосфера».
Педалирование темы «грязного белья» уравновешивает миф «политика — грязное дело», который играет важную роль в отвращении оппозиционно настроенных людей от участия в политической жизни. Но важно, чтобы люди не перешли от неприятия политики к активным действиям против политиков. Этому должно способствовать чувство вины («мы — такие же грязные») или боязнь социальной среды («вокруг — одна грязь»). Бесчисленные гражданские войны квартирного масштаба вызваны житейской неопытностью, а не социальными обстоятельствами — такова идеология «вершителей». Им нужно закрепить консервативно-мещанское мировоззрение, отбить интерес к более глубоким и творческим сторонам жизни.
Раскол
Большинство бойцов телевизионного фронта не совершает ничего злонамеренного, оставаясь механическим (нетворческим) элементом системы. Просто принцип рыночной экономики распространен на культуру. Человек получает то, к чему привык. И привычка должна быть закреплена. Но если применительно к миру вещей это естественно, то в духовной сфере — безобразно.
СМИ упорядочивают и закрепляют информационно-классовое разделение. Но не только. Важная черта наступающей эпохи — рассечение социальных классов информационными. При этом поведение информационных групп может различаться гораздо серьезнее, чем социальных. Линией разделения является креативность, склонность к социальному творчеству. Такое разделение уже встречалось в истории, но прежде в массе своей было связано с возрастными особенностями среднего класса. Приведу два примера. Разночинцы и мещанство России второй половины XIX века были близки в социально-имущественном плане, но в массе своей поддерживали совершенно разное социально-политическое поведение (революционное и консервативное). Во Франции 1968 г. участники выступлений и сторонники де Голля принадлежали в большинстве своем к тому же среднему классу. Дети строили баррикады из автомобилей отцов. Сегодня СМИ, пытаясь усилить мещанско-консервативный фланг этого разделения, сбивают его возрастную логику, превращая противостоящие стороны в устойчивые субкультуры, неспособные понять друг друга даже со временем. В этом — опасность раскола, на который не рассчитано существующее государство.